Огурцова на линии

Несложно заметить, что главным условием травли - будет колоссальный численный перевес той стороны, которая этой самой травлей занимается. Когда силы изначально неравны, не предусматривается никакой состязательности сторон - тогда и начинается самая веселуха, настоящая травля.

И наибольшее удовольствие она, конечно, доставляет патологическим садистам, изуверам, извращенцам и непременно прислуживающим им люмпенам, - лишь в том случае, когда жертва до конца бьется в последних судорогах, борясь за свою жизнь.

Поэтому можно быть абсолютно уверенными, что в случае с кабаном на веревке - по деревне таскали именно еще живое животное, делая всех присутствующих невольными соучастниками истязания, как бы такими второстепенными, почти пассивными "членами стаи".

Конечно, длительный процесс цивилизованного развития человечества шел по пути создания правового поля, где возникала состязательность сторон в суде, сближение позитивного и естественного права.

Не говоря уж о придании натуральной охоте важных моральных ограничений. И до Александра Сергеевича все отлично понимали, что распоясавшиеся охотнички в определенный момент точно захотят, чтобы жертва травли еще и скулила по-человечьи.

Представьте себе, как бы выглядели наши сказки, если бы на жалобную просьбу щуки "Отпусти меня, Иван-царевич, я тебе еще пригожусь!" - какой-нибудь сынок-царевич, выступающий прокладкой при Газпроме, накручивающем для нас тарифы после своего неудачного заключения газового контракта на Украине, ответил ей, лениво шевеля губами: "Да на кой ты мне? Мне папка и без тебя все купит... или даром возьмет. Я хочу посмотреть, как ты без воды дохнуть будешь, здесь интернет плохо ловит. Была б ты крокодилом на таиландской ферме, так было б над чем думать"!

Если поверить Анне Ахматовой, отбросив на полку книжку с "устаревшим" «Дубровским», многое теряется из виду. Например, нас постоянно уверяют, будто Александр Сергеевич хотел написать роман в духе "Роб Роя", создать на местной почве такое же чтиво для карманных изданий ХVIII... ну, вот чем нынче занимаются создатели отечественных сериалов, передирая старые американские "мыльные оперы".

Кстати, как вам понравилась "Екатерина", содранная один в один с "марии Стюарт"? Испытали гордость, что и на нашем материале можно сляпать нечто... эпохальное? Но только не стоит думать, что у нас Пушкин занимался аналогичным, оставляя для этой цели даже поэзию.

Мысль о романе, который бы поведал простую, безыскусственную повесть прямо русской жизни, занимала его в последнее время неотступно. Он бросил стихи единственно затем, чтобы не увлечься ничем по сторонам и быть проще в описаньях, и самую прозу упростил он до того, что даже не нашли никакого достоинства в первых повестях его. Пушкин был этому рад и написал «Капитанскую дочь», решительно лучшее русское произведенье в повествовательном роде. Сравнительно с «Капитанской дочкой» все наши романы и повести кажутся приторной размазней. Чистота и безыскусственность взошли в ней на такую высокую степень, что сама действительно<сть> кажется перед нею искусственной и карикатурной. В первый раз выступили истинно русские характеры: простой комендант крепости, капитанша, поручик; сама крепость с единственной пушкой, бестолковщина времени и простое величие простых людей, все — не только самая правда, но еще как бы лучше ее. Так оно и быть должно: на то и призванье поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном в лучшем виде.

Гоголь Н. В. Выбранные места из переписки с друзьями (гл. XXXI — «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность»). 1847. — Полн. собр. соч. М., 1952, т. 8, с. 384—385.

Нет, кто будет закрыт для мыслей повторить чей-то зарубежный литературный успех? И ведь пример-то у Александра Сергеевича был рядом - кто ж не помнит сопливую и приторную "Бедную Лизу", сентиментальный роман Карамзина?

Но давайте для начала обратимся к первоисточнику, где мы услышим явную издевку над всеми этими Робин Гудами на российской почве.

Разговор не прерывался. Марья Кирилловна с удовольствием слушала льстивые и веселые приветствия светского человека, как вдруг Верейский, обратясь к Кириллу Петровичу, спросил у него, что значит это погорелое строение, и ему ли оно принадлежит? – – Кирилла Петрович нахмурился; воспоминания, возбуждаемые в нем погорелой усадьбою, были ему неприятны. Он отвечал, что земля теперь его и что прежде принадлежала она Дубровскому. – Дубровскому, – повторил Верейский, – как, этому славному разбойнику? – Отцу его, – отвечал Троекуров, – да и отец-то был порядочный разбойник.

– Куда же девался наш Ринальдо? жив ли он, схвачен ли он?

– И жив и на воле – и покаместь у нас будут исправники за одно с ворами, до тех пор не будет он пойман; кстати, князь, Дубровский побывал ведь у тебя в Арбатове?

– Да, прошлого году он, кажется, что-то сжег или разграбил... Не правда ли, Марья Кирилловна, что было бы любопытно познакомиться покороче с этим романтическим героем?

– Чего любопытно! – сказал Троекуров, – она знакома с ним – он целые три недели учил ее музыки, да слава богу не взял ничего за уроки. –Тут Кирилла Петрович начал рассказывать повесть о своем французе-учителе. Марья Кирилловна сидела как на иголках, Верейский выслушал с глубоким вниманием, нашел все это очень странным, и переменил разговор.

Пушкин Александр Сергеевич «Дубровский»

Господа, здесь только глухой не услышит явного пренебрежительного отношения к "нашим Ринальдо". Дубровский уходит в леса - в качестве элемента травли, пока не завершенной.

Но здесь есть кое-что. Александр Сергеевич, в отличие от всех филологов, отлично понимал одну простую вещь, которую отчего-то никак не учитывают нынешние "борцы с экстремизмом", а главное, все эти многочисленные "эксперты-лингвисты". Что вообще-то показывает, что потребность в такой борьбе диктуется не из насущной необходимости и связана не с государственными интересами.

Так вот Пушкин (как и многие до него и после него настоящие писатели) - уже почувствовал, что никакие "сказки про благородных разбойников" отчего-то на русской почве и в русском языке не приживаются. Это как раз следствие осознанного или неосознанного православного мировоззрения, которое у нас уже в генах. Кстати, в последнее время доказывается, что гены вообще переносят много дополнительной информации не только исторической, но и личной. Потому-то, кстати, при каждом сватовстве предварительно собирались старухи и перебирали всех ближних и дальних родственников молодых людей, чтоб выяснить, не прославились ли они нехорошими делами?

Ну, конечно, есть и у нас не только Соловей-разбойник (негативный, презираемый персонаж), но и некий Кудеяр-разбойник, о котором от былины в народном творчестве оставалась баллада для мужского баса "«Легенда о двенадцати разбойниках":

Было двенадцать разбойников,
Был Кудеяр атаман.
Много разбойники пролили
Крови честных христиан!

Господу Богу помолимся, древнюю быль возвестим!
Так в Соловках нам рассказывал инок честной Питирим.

Много добра понаграбили,
Жили в дремучем лесу.
Сам Кудеяр, из-под Киева
Вывез девицу красу.

Господу Богу помолимся, древнюю быль возвестим!
Так в Соловках нам рассказывал инок честной Питирим.

Днём с полюбовницей тешился,
Ночью набеги творил.
Вдруг у разбойника лютого
Совесть Господь пробудил.

Можно выяснить в Википедии все об этом "нашем Ринальдо", который по исторической были, во-первых, не был этническим русским, не был православным, а как у него "Господь совесть пробудил" - там началось... обычное для России "духовное возрождение" через пустынь, вериги и покаяние. Совершенно неинтересное для романа карманного формата.

Согласно распространенной легенде, Кудеяр — сын Василия III и его жены Соломонии, рожденный уже после того, как она была сослана в монастырь за неплодие. Таким образом, он оказывается старшим братом Ивана Грозного и его настоящее имя — князь Георгий (Юрий) Васильевич. Её силой заточили в монастырь под именем Софьи, для того чтобы Василий III смог жениться на Елене Глинской. Соломония родила Кудеяра в монастыре и его вывезли в Керженские леса и тайно воспитывали в лесных скитах.

Согласно другой легенде, Кудеяр — сын Жигмонда Батория, рождённый ещё до того, как его родственник Стефан Баторий (Жигмонд приходился Стефану племянником) стал королём польского государства. Поссорившись с отцом, который к тому времени уже был стар, он бежал к казакам на Днепр. Затем он переходит на службу к русскому царю. Таким образом, он оказывается среди опричников Грозного Царя Ивана Грозного и его настоящее имя — князь Габор-Георгий в русском варианте Сигизмундович.

Ещё одна версия гласит, что им мог быть предатель Кудеяр Тишенков (XVI в.) — сын боярский, родом из г. Белева. Современник Ивана Грозного. В мае 1571 года он показал ордам крымского хана Девлета I Гирея пути подхода к Москве — тайные броды через реку Оку. Отступая вместе с крымскими татарами, Кудеяр покинул пределы Московского государства и остался в Крыму. Затем его имя упоминается в письмах пленного опричника Василия Грязного из Крыма к царю. Через некоторое время Тишенков лично обращается к Ивану IV с просьбой о помиловании и разрешении вернуться в Москву. Такое разрешение ему было дано, но далее следы исторического Кудеяра Тишенкова теряются.

Никаких свидетельств, что разбойник Кудеяр, живший примерно в ту же эпоху и, как рассказывают, также родом из Белева, что и Тишенков — один и тот же человек, нет. О том, что Кудеяр принадлежал к их семейству, рассказывали также в курском роду Марковых.
По упомянутой ранее версии, Кудеяр принадлежал к роду Батори, был отправлен к казакам на Днепр, служил затем Ивану IV опричником, а после царской опалы бежал и разбойничал, имея лагерь у села Божедаровка (современный Щорск).

Так как область распространения легенд очень широка, исследователи предлагают версию, согласно которой имя Кудеяра могло стать нарицательным, и им пользовалось несколько атаманов.

В числе соратников Кудеяра называют разбойницу Анну, Болдыря и проклятую им дочь Любашу (её призрак показывался неподалеку от Оптиной пустыни). Могилу его помещают недалеко от Тулы за Косой горой или в одном из курганов Саратовской губернии (по поволжским легендам).

Происхождение названия знаменитых Петушков связывают с тем фактом, что разбойники Кудеяра, грабя богатые обозы, предупреждали о своем появлении петушиным криком.

Существовал роман Н. Костомарова «Кудеяр» — исторический роман, полный авантюр и реконструкций. В частности, оттуда идет следующий рассказ, о том, что во время одного из татарских набегов сына Соломонии Сабуровой захватили в плен. Елена Глинская отказалась его выкупа́ть, чтобы спровоцировать татар на убийство — ещё один наследник был не нужен. Но татары Юрия (Георгия) не убили, а дали ему другое имя — Кудеяр. Он вырос, собрал отряд и решил мстить брату.

Я думаю, что все, кто пару раз побывал на вебинарах «Господин Великий Новгород», уже поняли, чем отдает эта легенда. В ней четко звучит оценка новгородским ушкуйникам (слово-то какое!) и негативное отношение к неорганизованности и частой беспомощности власти на местах - в борьбе с этим явлением. А мы подробно разбирали, когда проявлялась такая "беспомощность"! Когда ушкуйников снаряжали бояре - владели новгородских погостов.

Все могли убедиться, насколько неестественно даже сейчас смотрится советская попытка придать "героизму" новгородской швали вроде Василия Буслаева, как при этом создатели советского фильма вынуждены лгать даже в известных исторических фактах.

Но ведь если и их не знать, то это все равно немедленно пропускается мимо сознания. Что, очень полюбился-запомнился фильм о Василии Буслаеве? А между тем, он хорошо снят, там играют красивые актеры, хорошие работы художников. И кто помнит этот фильм?.. А он не задерживается в сознании даже тех, кто его видел и не знает исторической основы. То есть при просмотре воспринимал его в качестве исторически-достоверного.

А я говорила, что не все читается, что пишется. А уж сколько ныне вообще не смотрится того, что снимается - это отдельный разговор.

Переложение с народного варианта "Песни о двенадцати разбойниках", исполняемой Федором Шаляпиным, сделал, ессстесна, Некрасов. Проблемка там только получилась с припевом. Без него бы им на пару с Шаляпиным физиономию набили бы.

А почему так? А потому что никто не сомневался, что Кудеяр по любой версии своего происхождения - погубил душу. Любое упоминание о таком мерзавце должно было пробуждать у православного человека обращение к Господу с молитвой о своих грехах и за погубленную душу великого грешника и святотатца.

И, кстати, сам Александр Сергеевич уже успел попробовать того же отнюдь не в прозе. Мало кто знает, что известная песня о Степане Разине - это более поэтически слаженное переложение одного из стихотворений Александра Сергеевича о Разине.

Все знают эту песню, которая как бы своим существованием слегка опровергает мысль, что разбойники на русском языке и при нашем православном мировоззрении отчего-то никак не поэтизируются. Сразу отметим, что все эти попытки "заняться" столь существенным историческим деятелем - заставил Александра Сергеевича, есс-сстестна, декабрист и просветитель на эту тему народных масс, господин Рылеев. Я об их "творческих" отношениях уже писала.

Но обратите внимание, насколько строго, сдержанно... почти сурово получается у молодого и романтичного Пушкина любое упоминание о Разине.

ПЕСНИ О СТЕНЬКЕ РАЗИНЕ

1.

Как по Волге-реке, по широкой
Выплывала востроносая лодка,
Как на лодке гребцы удалые,
Казаки, ребята молодые.
На корме сидит сам хозяин,
Сам хозяин, грозен Стенька Разин,
Перед ним красная девица,
Полоненная персидская царевна.
Не глядит Стенька Разин на царевну,
А глядит на матушку на Волгу.
Как промолвил грозен Стенька Разин:
«Ой ты гой еси, Волга, мать родная!
С глупых лет меня ты воспоила,
В долгу ночь баюкала, качала,
В волновую погоду выносила,
За меня ли молодца не дремала,
Казаков моих добром наделила.
Что ничем тебя еще мы не дарили».
Как вскочил тут грозен Стенька Разин,
Подхватил персидскую царевну,
В волны бросил красную девицу,
Волге-матушке ею поклонился.

2.

Ходил Стенька Разин
В Астрахань-город
Торговать товаром.
Стал воевода
Требовать подарков.
Поднес Стенька Разин
Камки хрущатые,
Камки хрущатые —
Парчи золотые.
Стал воевода
Требовать шубы.
Шуба дорогая:
Полы-то новы,
Одна боброва,
Другая соболья.
Ему Стенька Разин
Не отдает шубы.
«Отдай, Стенька Разин,
Отдай с плеча шубу!
Отдашь, так спасибо;
Не отдашь — повешу
Что во чистом поле
На зеленом дубе,
На зеленом дубе,
Да в собачьей шубе».
Стал Стенька Разин
Думати думу:
«Добро, воевода.
Возьми себе шубу.
Возьми себе шубу,
Да не было б шуму».

3.

Что не конский топ, не людская молвь,
Не труба трубача с поля слышится,
А погодушка свищет, гудит,
Свищет, гудит, заливается.
Зазывает меня, Стеньку Разина,
Погулять по морю, по синему:

«Молодец удалой, ты разбойник лихой,
Ты разбойник лихой, ты разгульный буян,
Ты садись на ладьи свои скорые,
Распусти паруса полотняные,
Побеги по морю по синему.
Пригоню тебе три кораблика:
На первом корабле красно золото,
На втором корабле чисто серебро,
На третьем корабле душа-девица».

И опять мы чувствуем, что нам отчего-то эти песни никто не навязывал, об их авторстве мы узнаем с некоторой оторопью... понимая, что и сам Александр Сергеевич в них почувствовал нечто, да и оставил эту тему... для прозаического разбора совсем другого "народного героя".

...Мы точно знаем, что замысел написать о пугачевском восстании у Пушкина возник после "холерных бунтов". И накануне он передает проработанную идею будущей поэмы "Мертвых душ" Николаю Васильевичу Гоголю вовсе не потому (как считал Анненский), что он с "невероятной легкостью" относился к своим идеям. Самому Анненскому он отчего-то ничем особенным не одарил.

Но вот опять следует задержаться на очень важной мысли, почему "Дубровского" никак нельзя относить к попыткам создать коммерчески выгодное развлекательное чтиво в духе зарубежных романов об удачливых разбойниках с большой дороги. Просто потому, что это вообще невозможно сделать на русском языке.

И если бы у нас был хоть один настоящий лингвист или филолог самый замухрышный, он бы тут же все это и выложил. Но все, что касается Александра Сергеевича имеет очень важное значение и для настоящего времени, ведь не зря ж его считали "нашим всем", не за диковинное этническое происхождение, между прочим.

Даже не собираюсь все это переформулировать. Просто "пропаганда экстремизма", взятая из пропаганды советских партийных начетчиков, скрывавших кровавую суть государственного переворота 1917 года тем же уголовным отсылом "народ сам этого захотел", - она изначально на русском невозможна.

То есть лгать на народ не следует! Все эти карламунизмы - они вообще никак не остаются ни в сознании, ни на генном уровне, что лучше всего, кстати, доказывают сами "выдающиеся коммунисты", тут же кинувшиеся грабить государственную собственность и травить людей.

Никого на русском языке никак не распропагандируешь! Помните, был такой журнал "Пропагандист и агитатор"? Ну, хоть кто-то его хотя б разок раскрывал? Каждый раз ведь поражало то, что взрослые люди всерьез типа выпускали всю эту ерунду. Но разве они сами не знали, что никто в этой писанине не прочтет ничего, кроме названия? Это был чисто советский способ "пилить бабло", ничего больше.

Но в усиленных попытках "сделать вид", будто на русском языке действительно можно кого-то подвигнуть к бесчинствам - есть еще один важный для нас аспект, выделенный в недавней статье блога "Технарь" - О «цветных» революциях.

Отметим, что органы государственной власти должны действовать в интересах нашей многонациональной нации. При любой попытке выявить национальность какой угодно по численности или составу группы:

• возникает неравенство граждан перед законом, причем именно по национальному признаку, что сводит все усилия к диаметрально противоположному результату;
• государственная власть будет действовать в интересах определенной национальности — всегда в ущерб общенациональным интересам, то есть государственным.

Кроме того, нашим «руководящим товарищам» следует помнить, что после сложного периода своего формирования уникальная русская нация давно не является этнически однородной. То есть подобный подход «защиты прав третьих лиц» будет действовать не просто в отношении узкой и замкнутой этнической группы, но заведомо не участвовавшей во всей сложной и противоречивой истории России, чуждой ее культуре.