Огурцова на линии

...И воспела птица печали, и все кто услышал ее, опечалились. Земные заботы покинули их сердца, будто внове они увидели этот мир и поразились его красоте и совершенству. Кто мы здесь и зачем? - спрашивал каждый себя. И уже знал ответ, что каждый был здесь гостем желанным, а рожден был с радостью в сердце. И та первая радость вспомнилась, чтобы острее стала печаль расставания...

Это такой вольный перевод со старославянского не скажу чего. А то тут некоторые выходят, как на пастбище... овцы. Но не стоит считать, будто я тут могу сообщить что-то настолько новое, чего раньше прямым текстом не сообщала. Все было сказано вовремя, в свой срок, когда надо было прислушаться, а не лезть в болота дальше.

А некоторые предпочитают лезть дальше в болота, относясь к собственной жизни. как к подтирке. Дошло ведь до того, что, внимательно рассмотрев тот же курс "Культ личности", решили меня уничтожить, а основной тезис, раскрывающий стереотип "от меня ничего не зависит", навязываемый в каждой уголовной "реформе" - приписать... Ирине Ясиной. У той совести хватило, конечно.

Ну и, отлично, казалось бы! Хотя Ясина не считает нужным отвечать в уголовном порядке за политику ЦБ РФ в начале 90-х, когда для обрушения национальной валюты, намеренного устройства гуманитарной катастрофы эти господа держали ставку рефинансирования на планке в 200% годовых. И когда эту рухлядь, получившую за все полнейшую независимость и от собственной физической оболочки (рассеянный склероз), спросят по этому поводу, она, как и все до нее, начнет выть, что от нее ничего не зависело, а она просто выполняла приказ.

Напомню, что роман "Повелительница снов" написан был в 1997 году, в полном литературном вакууме. Только через пять лет я смогла его издать в "Летнем саду", где надо мной еще всякая сволота покуражилась, ободрав по полной программе. Но до этого роман стал известен в Интернете, все это притаптывалось и уничтожалось... именно теми людьми, которые бы хотели выставить в авангарде тех, от кого заведомо ничего не зависит, но кто хорошо выполняет приказы любой сатанинской сволочи.

Посмотрела я тогда и на политику "толстых журналов", на всех этих филологов, на тех, кого они пытаются подсадить на веточку Алконоста. А уж какой грязи только не услышала в ответ... Да, неоднократно впадая в отчаяние, что образы, достающиеся ценой жизни, втаптываются в местечковое дерьмо.

Но при этом мне ведь еще и откровенно сетовали, что вот распечатали роман для подарка любимой жене, а там... опечатки. Или встанут и начнут высопарно восхищаться "Жива еще русская литература!", полсловом не намекнув о том, кто нынче живет за нее и на какие шиши жирует. И какого это выслушивать, если еще в реальности приходится мириться с засильем Гришки-мрази.

...Здесь один только фрагментик возьму, который... сразу показывает, кто во что верил, кто чему следовал. Но вначале надо пояснить о себе. Песнь Алконоста - песнь печали, прощание с жизнью, с этим невероятно прекрасным миром... в полном понимании, что дальше уж будет или не будет что еще, а уж если будет, то лишь после того, как Алконост закончит свою песню.

Знаете, не стану повторять свою печальную историю, поскольку выводы из нее идут для меня не столь пессимистические, как того бы весьма многим хотелось бы. В конце концов, судом доказано, что все сказанное мною изменит жизнь для них к весьма печальному итогу. И тут... разные ведь вещи обнаруживались прямо при вас, вспомните!

Прямо при вас, всячески этому, кстати, сопротивляясь, я вдруг обнаружила, что имею право последнего слова. И если до этого как-то мирились с моим существованием, пытаясь обобрать меня, приписать себе мои образы, рассчитывая, будто "все, что выложено в Интернете - общее, это можно красть без ссылок", - то после того же "Последнего слова Гайдару" отсчет пошел на... секунды.

Ну, отсюда, прежде всего, для начала делаем вывод, что наше уголовное ворье не предполагало, что им принесет новая эра Интернета. Так и я ведь долгое время полагала свое пребывание в компьютере каким-то... вынужденным отлучением от реальной жизни, что ли. Если точнее... тюрьмой.

Ну и, как здесь не увидеть божьего промысла? Главное ведь, надо увидеть это, чтобы элементарно прогнозировать жизнь не на один день, это же в России-то вообще-то неприлично. Ладно, я там не всегда вижу в перспективе, у меня восприятие обостренное, мне настоящее надо увязывать с предыдущим в условиях, когда с нашими устоями и традициями нить рвут ежедневно и на государственном уровне.

Но посмотрите, насколько промахнулись эти-то наши "эффективные собственники"! Ведь они кинулись захватывать СМИ и телевидение по завету Ильича о захвате газет, почты и телеграфа. Захватили всю печать, заполнили вонючими местечковыми ремками... А дальше? А дальше возникает Интернет, который они тоже поначалу попытались заполнить собой.

А эта особая среда, здесь все быстро уравновешивается. Эта среда восполняет разорванные связи, все пробелы... и дальше ведь достаточно запустить поисковик, чтобы выяснить, что и кто у кого украл. И вспомните, у нас ведь были попытки отрицать возможности программ типа Антиплагиат, хотя это вообще было смешно, поскольку выявляло людей, не соображающих, как работают поисковые системы Интернета.

И вот мне, когда я начинала сетовать, что делаю куда больше того же "матерого человечищи", каждый раз подсказывали, что я нахожусь в среде, которая уже учитывает все препоны и преграды, выставляемые в реале... песни Алконоста.

Для меня проблема в той песне... тоже имеется. Кстати, это лишнее доказательство того, почему "эффекта Моцарта" в большой прозе не ожидается. А автор "Донских рассказов" запел... потому что уже к тому моменту многое понял и многое для себя перечеркнул.

В молодости жизнь раскрывается, словно скатерть-самобранка. Кажется, будто она приготовила нескончаемый праздник... столько надежд! Вспомните, как мечталось в юности! А русская литература, это песнь Алконоста, когда вспоминается прелесть и наивность всех несбывшихся надежд, но не в отчаянии, не с обидой на жизнь, а в благодарности ко всему сущему... Пусть не сбылись твои мечты, но это лишь позволило с большей остротой воспринимать многоцветный мир вокруг, где эти мечты могли бы и сбыться... Как-то так.

"Птица Алконост", середина XVIII в. Ярославль, ксилография, раскрашенная цветной акварелью, 380х310 мм, оригинал - экспонат Музея народной Графики (Москва)

Варька хотела бы видеть в окружавших ее людях больше страсти, желания жить, а не выжить. Но вся человеческая жизнь на протяжении многих поколений, вся непечатная, а изустная, действительная история их семей, оглушала, отучала их от страсти.

Страсть... Даже в их с Исайкой призрачных скитаниях было больше страсти, чем в Варькиной реальной дневной жизни. Постепенно все интересы для Вари опять сместились в сумеречное время, где она вдвоем со своим неразлучным спутником не была одинока. Исайка всегда знал, когда надо уходить, и с ней ни разу больше не повторилось той первой ошибки, едва не стоившей ей жизни тогда, когда она получила Дар. Варя откуда-то знала, что при передаче Дара вновь обращенному дают сонное питье, чтобы память о прежних жизнях не обрушивалась так, как это произошло с ней. Бабушка не могла знать такие вещи, но Надя заранее готовилась к избавлению от Дара. Значит, это и было задумано ею заранее! Варька не могла представить, чтобы кто-то кроме нее смог выдержать просмотр такого кино. За что же Надя выплеснула на нее эту муку? Ну, что же, зато, благодаря последней пакости Надьки, она приобрела двух замечательных приятелей, один из которых стал ей чудесной дочкой с фарфоровым личиком.

Проходя времена и судьбы, Варя поняла, что не так страшно придуманное за годы последних войн оружие, как то, что сам человек может сделать со своей душой. Она видела, как люди ломают свои души и судьбы, в угоду слепому случаю, который им надо было лишь пережить и с достоинством вынести. Как же быстро они впадали в отчаяние! Будто разочарование жизнью и было для них естественным состоянием. Она поразилась мудрости прежних своих учителей, которые воспитывали в воине, прежде всего, умение умереть с соблюдением лица. Люди разучились умирать, но, в своем зверином желании жить, в своей низменной привязанности к жизни, они теряли чувство меры, проливая чужую кровь.

Она презирала людей, готовых при первом прикидочном ударе судьбы наложить на себя руки. С древности существовали строгие ритуалы и правила, когда воин мог прибегнуть к своему последнему оружию, чтобы уйти непокоренным, или кровью смыть низость проступка. А эти - по любому поводу готовы по-собачьи накинуть себе петлю на шею!

Дедюхова И.А. "Повелительница снов", глава 69. ОБ УМЕНИИ УМИРАТЬ, СТРАСТИ И ЖИЗНЕННОЙ СИЛЕ

Это ведь можно написать, только переосмыслив некоторые вещи, в жизни, от много отказавшись. Не рассматривая литературу как средство уйти от жизни или закрыться от жизненных проблем. Литература - это как раз основное средство (столь же виртуальное, как и Интернет) - решения жизненных проблем.  Нечто вроде модуля для тренировки космонавтов в условиях, максимально приближенных к тем, с которыми им предстоит столкнуться. Такой... симулятор нравственного выбора. Вот только проблема в том, что автор должен отдавать себе отчет, что решает уже проблемы... не для себя. Помните такую донскую песенку?..

Аналогичный порыв ожидается и от тех, кто замыкает эстетическую триаду.  Ведь мы многое можем расставить по своим местам лишь потому, что современники оставили созданные образы... незыблемой силы и уже не для себя. Тоже, во многом подводя черту под собственной жизнью, вкладывая в эти образы свой опыт, свое отношение к жизни...

И если помните, то именно из-за моей неудачной судьбы в литературе я занялась вопросом механизма разрушения эстетической триады, поневоле став одним из действующих лиц 100-летнего юбилея Михаила Александровича Шолохова. Да, не слишком к этому стремившись. Но тут уж ничего не поделаешь. верно?

Среда Интернет - это сегодня главная почва нравственного выбора и создания виртуального образа... всего, чего угодно. Здесь каждый совершает выбор свободно и индивидуально. Именно поэтому эта среда будет подвергаться всяческим нападкам от Гришек-грязи. Видите, созданный образ вдруг начинает жить, форматируя под себя реальность. А образ создается ведь не массово, а теми, кто дальше всех продвинулся, кто стоит не на болоте, а на твердыне нравственности. Здесь "мнение коллектива" вообще ничего не значит, а с ним уничтожается и давление социальных штампов и ярлыков, снимается давление общественных манипуляций. Вспомним Мастера Михаила Булгакова, так тому тоже был нужен лишь читатель в качестве любимой Маргариты и твердая убежденность, что "ваш роман уже прочли".

Интересен пример с Михаилом Шишкиным, разоблаченным в плагиате с записок Веры Пановой. Вы уверены, что те, кто был вынужден его разоблачить уже после того, как я неоднократно замечала о его способе написания этой неструктурированной бессюжетной прозы поверх чужого и краденного, - хорошо знали творчество Веры Пановой? Боюсь, что в этом случае Михаила Шишкина выдал Интернет, которым он пользовался на уровне сегодняшних школяров, пишущих рефераты методом "нашел в Интернете".

А всегда, задолго до "смены формаций" или попыток позиционирования своего творчества, сталкивалась с завистью ничтожеств "почему это ей?.." Типа ведь все,  кому дано больше других, кто работает над реализацией того, что заложено - обязаны никчемному дерьму, которое считает, будто ему и так положено.

Напомню присутствующим, что вообще-то из-за преподобной партии КПСС, которая не нашла в себе сил вовремя слезть с шеи всего общества, понимая, что за многое придется ответить, - длительное время стремились к так называемому коммунизму, в котором "каждому по потребностям, а от каждого по способностям". Это называлось "социальной справедливостью".

Вообще-то в результате весьма развязно вела себя всякая плесень, которая способности свои реализовывать не считала нужным, а вот потребности простирала до бесконечности. В сущности, то, что мы видим сегодня, и есть реализация этого заложенного принципа. У нас сегодня не "капитализм", а вполне настоящий "коммунизм"... который, оказывается, может наступить прямо сейчас, если у человека нет ни стыда, ни совести. Разве, к примеру, у нас сегодня судьи живут не при  коммунизме? Да уж точно ни при капитализме, где бы их хоть немного заставили соответствовать хотя бы начальным нравственным принципам.

И еще до развала СССР мне одна коллега, полное убожество, 20 лет шмыгавшая одно и то же, заявила: "Кому многое дано, с того многое спросится!" Явно не считая нужным сообразить, что сама для меня переиначила известный религиозный постулат... вполне на сатанинский манер. Я ей тогда ответила, что не она мне давала, не ей и спрашивать, тема более, раз во многом паразитирует именно за мой счет. Но... тоже было интересно, что через полгода, когда я вернулась к этому разговору из-за ее другой выходки, которая обернулась для нее весьма плачевно, - она не могла вспомнить этот наш разговор, искренне доказывая мне, будто я это слышала, наверно, от кого-то другого. Вполне возможно. Однако за подобные трансляции от кого-то другого ей пришлось ответить по полной программе. Я ее выуживала из лифта, где она, забившись в угол, каталась вместе со всеми между этажами, боясь выйти.

Этот подлый местечковый принцип "раз много дано... так делиться надо... безвозмездно... с бе-бе-бедными!", возобладавший после государственного переворота ворья в 1917 году, слишком долгое время не подвергался нравственной оценке. А ведь... достаточно посмотреть, что в результате такой дележки всегда возникает гуманитарная катастрофа.

Если человек делится с кем-то добровольно и осознанно, по душевному порыву и свободному нравственному выбору - вдруг возникает... ну, что-то вроде чуда. Как только все профессорские штаны на всех делить вылезает тупая шариковщина из псов с помойки... так возникает лишь голод и разруха. И дальше мысль-то должна была дозреть, насколько опасно снабжать человека не заработанной собственностью, зная, что он никогда бы честно такое ни заработать, ни создать не смог.

Да, у него есть потребности, а способности - только жрать и отправлять физиологические нужды. Но можно было несколько раньше подсчитать, во что всему обществу обойдется, если удовлетворять такое?..

Но... тут ведь есть особая статья с "классовой ненавистью", которая мешает преодолевать как раз эту зависть "почему это ей?.." все же умея отделить зерна от плевел, труд и реализованные на общее благо способности - от полнейшего нравственного болота чисто уголовного "удовлетворения потребностей" за чужой счет. Причем, под самыми дикими предлогами: от сталинских репрессий - до холокоста времен ВОВ. То есть по всем "возданьям справедливости", к которым никто из живых не имеет никакого отношения. Естественно, под соусом "реформ" и "демократических преобразований".

При этом как раз мне тыкали моей "завистью" к убожеству, которое вообще с голой жэ, ни на что не способное - совали на мое законное место. Ну, такая уж я завистливая и т.п. Но вот рассмотрим еще раз говноеда-Сорокина. Сейчас время от времени уже и главный пилот со стерхами начинает озвучивать обрывки мыслей про плановую экономику... которую легко свести к сорокинскому понятию "жевать г-но".

А у Пелевина есть такое глумливое произведение "Принц Госплана", которое оправдывало обычное уголовное преступление.

И посмотрите, как сказываются все эти образы, которые пропустили вперед... вместо той же Варьки, "ломавшей жизнь"? А они сказываются ведь не только безнаказанностью разрушения нормального бюджетного финансирования, государственной экономики... Они сказываются, прежде всего в том, что люди перестают планировать свое будущее вообще. Будущим у нас начинают торговать на выборах. А сам человек отлично понимает, насколько бессмысленно ему планировать будущее... даже на месяц.

У нас ведь могут обухом по голове поменять условия игры самым диким образом. Они же планов не строят! Они устроили торжище прямо в государственном управлении! Пришли базарные каталы, они более ни на что не способны, кроме как... искать "бюджетную прибыль", когда раньше за одно такое словосочетание несочетаемого раньше грозило до семи лет с конфискацией.

Зато в официально признанной литературе как бы закреплен отрицательный образ Госплана. Но в результате из жизни уходят самые простые банальные мечты, а сама жизнь начинает слишком зависеть от полнейших моральных уродов, которым своего-то дать нечего, у них к тому нет никаких способностей, Зато вот делить чужое, в том числе и то, что заведомо на всех не делится, обирая живых, мертвых и еще не родившихся - это сколько угодно.

Вот все это... к тому, что песни Алконоста надо все же внимать с большим вниманием, потому как хоть это и печальная песня, но проникнутая светлой печалью расставания с этим миром. С которым тоже расставаться раньше времени не следует. А еще не следует путать песнь Алконоста с карканьем стервятников, это может закончится тем, что так и останемся все - влачить жизнь в болоте с моральными уродами и живыми мертвецами.

* * *

Поскольку мы слишком далеко отошли от нравственных основ русской нации, к некоторым сакральным смыслам этой оперы так и приходится пробираться... через пень-колоду. Как могу, так и объясняю. Мне намного тяжелее вашего.

Тем более, что далее как раз оказываемся все на болоте, а Феврония... вдобавок после жуткой расправы на Малым Китежем. Напомню, что там она уже выдержала притязания Гришки Кутерьмы "почему это все ей?.." с пожеланьями дальнейшего счастья. И осуществилось все именно как ей Гришка пожелал, а не так... как должно было произойти в ее жизни. Без малейшего намека на "социальную справедливость".

Занавес открывается, и мы вдруг видим себя в дубраве на берегу озера Светлый Яр. Хоть Яр и Светлый, как сказано в либретто, здесь стоит "темь непроглядная". Противоположный берег, где раньше виднелся Великий Китеж, окутан густым туманом.

Дальше мы все почитаем в сопровождении слайдов детского диафильма 1970 г., который, наверно, многие даже вспомнят. Художник - Бордзиловский Витольд Янович.

Кутерьма с богатырями Бедяем и Бурундаем, пробираясь сквозь чащу кустарника, выходит на поляну, идущую к озеру... Вообще в легенде в народном изложении есть Такой трогательный эпизод с медведушкой. Татар ведет к Китежу предатель, а на тропу выходит медведь и пытается его убить. Татары убивают медведя, но он огромным телом перекрывает тропу так, что им приходится вырубать чашу, чтоб объехать его на телегах.

Вот доходят они до берега Светлого Яра, а Китежа-то и нет! Гришка оправдывается, что вывел правильно, Сусанин из него никакой.

КУТЕРЬМА
Вот дубрава та, вот озеро,
Светлый Яр у нас зовомое,
а сам Китеж-то великий град
на противном берегу стоит.

Богатыри вглядываются в темноту.

БУРУНДАЙ
Лжешь ты, пес!
Там мелкий ельничек,
молодой растет березничек.

БЕДЯЙ. И места пустым-пустынные.

КУТЕРЬМА
Али звона вы не слышали,
что гудел во всю дороженьку,
языком тем колокольныим
словно бил по сердцу самому.

Мало-помалу сходятся татары. Ввозят возы с награбленным добром. Татары подозревают, что Кутерьма специально завел их в непролазную чащу.И, как любые иностранные инвесторы, они крайне недовольны российскими дорогами, российской дикостью и отсутствием комфортабельных условий для бизнеса.

ХОР (татары)
Ой, ты Русь, земля проклятая!
Нет дороги прямоезжая.
Да и тропочки завалены
все пеньем, колодьем, выскорью.
А степные наши комони
о коренья спотыкаются.
От туману от болотного
дух татарский занимается.

Хоть побили рать хоробую,
третий день все бродим попусту.
(Кутерьме)
Обморочил нас ты, пьяница,
нас завел в места безлюдные!
(С угрозами окружают Кутерьму; тот бросается к ногам богатырей.)

КУТЕРЬМА. Ой, помилуйте, богатыри!

Бурундай и Бедяй останавливают татар.

БЕДЯЙ
Не бойся! Мы тебя не тронем,
а к дереву привяжем крепко
и солнышка дождемся,
а там как быть с тобой, увидим.

БУРУНДАЙ
И коль не вовсе место пусто,
стоит на бреге Больший Китеж...

БУРУНДАЙ И БЕДЯЙ
Тебе с плеч голову отрубим:
не изменяй родному князю.

Въезжает телега, на которой сидит в безмолвной тоске Феврония.

БУРУНДАЙ
А коль нас без толку морочил,
завел в безлюдную пустыню,
ох, горше смерти будут муки!

Кутерьму схватывают и привязывают к дереву.

Зол народ!

Татары рассаживаются на земле, разводят костры; другие выносят всякую добычу и раскладывают в отдельные кучи.

БЕДЯЙ
А жалко княжича!
Сорок ран, а жив не отдался.

БУРУНДАЙ И БЕДЯЙ
То-то б мы его уважили,
придавили б крепко досками,
пировать бы сверх уселися.
"Слушай, мол, как здесь мы празднуем!"

Татары разбивают бочки с вином и пьют серебряными чарками. Бурундай и Бедяй садятся с прочими.

БЕДЯЙ
Берегли вино хозяева,
сами так и не отведали.

Татары мечут жребий и пьют вино. Многие забрав пай отходят.

ХОР
Не вороны не голодные
слеталися на побоище,
Мурзы-князья собиралися,
садились вкруг, будут дел делить.
А всех князей сорок витязей,
в делу паев супротив того.
А первый пай золотой шелом
того ли князька святорусскаго;
другой же пай его тельный крест;
а третий пай в серебре булат.
Еще есть пай, он дороже всех,
свет девица полоняночка:
не пьет, не ест, убивается,
слезами, свет, заливается.

БУРУНДАЙ
Ой же, вы мурзы татарские!
Мне не надо злата, серебра,
отдавайте полоняночку:
с нею я сейчас из делу вон.

БЕДЯЙ
Что ты? Где же это видано?
Что повыпадет по жеребью,
то пускай и доставается;
самому мне девка по сердцу.

БУРУНДАЙ
Я видал ее допреж тебя,
тут она мне и в любовь пришла.
Попытаем, спросим девицу:
Мол за кем из нас сама пойдешь?

БЕДЯЙ. Своему полону кланяться!

БУРУНДАЙ (Февронии).
Не плачь, не плачь, красна девица!
Свезу тебя в Золоту Орду,
возьму тебя во замужество,
в цветном шатре посажу тебя...

БЕДЯЙ (перебивает с злой насмешкой).
Не плачь, не плачь, красна девица!
Свезу тебя в Золоту Орду,
возьму тебя во работницы,
учить тебя буду плеткою...

БУРУНДАЙ
Дашь мне девку, будешь другом мне,
а не дашь, ин будешь недругом.

БЕДЯЙ (мрачно). Недруг твой.

БУРУНДАЙ (ударяя Бедяя топором по голове).
Так на ж тебе!

Бедяй падает мертвым. На миг молчание, затем татары продолжают спокойно дележ. Многие охмелели и, забрав свой пай, не в силах идти, падают и засыпают. Бурундай ведет к себе Февронию, ложится сам на ковре, усаживает ее и старается утешить.

БУРУНДАЙ (притягивает к себе Февронию и обнимает ее)
Ты не бойся нас, красавица!
Наша вера, вера легкая:

не креститься, не поклоны бить...
А уж будет золотой казны...
(сквозь сон)
Не робей, лесная пташечка...
ближе!.. ну! за что неласкова?
(Засыпает. Спит и весь стан. Феврония отходит от Бурундая.)

Ну, все эти дележи наворованного прямо перед ошалевшими зрителями... так знакомо! Не хватает только всяких продажных статистов с плакатиками "Свободу Бедяю Ходорковскому!" перед Генеральной прокуратурой.

А так... все до боли родное и привычное. Особенно, когда выплескивает эта радость - напиться самим вина, которое хозяева берегли (строя свои планы) для самого торжественного случая. Конечно, все чувства, испытываемые зрителями при этой сцене очередного и куда более прогрессивного передела чужой собственности, - можно описать простым словом "зависть". Мол все сидят в зрительном зале и завидуют татарам, которые так удачно обчистили беззащитных жителей Малого Китежа.

Мысли-то при этом возникают... особенно, если учесть рассказ тех татар о гибели Всеволода от сорока ран, о том, что, сдайся он им, они бы закатали его досками для пиршества... А учитывая то, что видели раньше, думаю, каждый задается вопросом: ну, и куда этих "лучших людей"? Чем помогли те два "лучших человека" в Малом Китеже? Может, хоть на что-то сгодился Поярок?..

Никто из них ведь даже не смог возглавить отпор сограждан. А этот отпор, кстати, был. В сказе про Февронию Муромскую ее история начинается  с полона, а вот сказ про невидимый град Китеж начинается с того, что люди сражались в Малом Китеже с татарами, а вот Гришка спрятался в погребе, откуда его и выволокли, когда все жители погибли.

ФЕВРОНИЯ (причитая)
Ах, ты милый жених мой, надежа!
Одинехонек ты под ракитой,
не оплакан лежишь, неотпетый,
весь кровавый лежишь, неотмытый...
Кабы ведала я твое место,
я слезой твое тело омыла б,
своей кровью тебя отогрела б,
своим духом тебя оживила б.
Ах, ты сердце, ретивое сердце!
Отрывалось ты, сердце, от корня,
заливалося алою кровью:
а и как мне тебя проростити?
(тихо плачет)

КУТЕРЬМА (привязанный к дереву, тихо).
Слышь ты, девица...
(поправляясь)
Княгиня свет!
(Феврония прислушивается.)
Не побрезгуй окаянныим,
стань поближе, чистый человек!

ФЕВРОНИЯ (узнает Кутерьму и подходит ближе)
Гриша, Гриша, что свершил еси!

КУТЕРЬМА
Ох, молчи! невмоготу уж мне:
смерть страшна, кончина скорая;
потягчей того злодей-тоска...
А уж звон Успенья китежский!..
И почто звонит невовремя?
Ох, колотит Гришке колокол,
словно обухом по темени.

ФЕВРОНИЯ (прислушивается)
Где же звон-то?

КУТЕРЬМА
Ах, княгинюшка!
Малым-мало пожалей меня:
шапку мне надвинь-ка на уши,
чтобы звону мне не слышати,
чтобы грусть-тоску мою избыть.

Феврония подходит и надвигает ему шапку на уши; тот слушает.

(С отчаяньем)
Нет, гудит, гудит проклятый звон!
От него никак не скроюся.

Бешено тряхнув головою, он сбрасывает шапку на землю. Быстро и страстно шепчет.

Отпусти меня, княгинюшка,
разреши мне узы крепкие,
дай уйти от мук татарскиих,
хоть денек еще помаяться!
Убегу в леса дремучие,
отрощу по пояс бороду,
стану там себе душу спасать.

ФЕВРОНИЯ (нерешительно)
Что замыслил, Гриша, выдумал?
Ведь казнят меня младешеньку.

КУТЕРЬМА (спокойнее, убеждает)
Эх, на что тебе живот беречь?
Что имела, все посеяла;
из людей-то даже княжеских
почитай в живых десятка нет.
(глухо)
А не дай Бог чтоб и жив кто был!

ФЕВРОНИЯ
(с возрастающим изумлением)
Отчего "не дай Бог", Гришенька?

КУТЕРЬМА
Кто ни встретит, всяк убьет тебя.
(Феврония вздрагивает.)
Как повел я рать татарскую,
на тебя велел всем сказывать...

ФЕВРОНИЯ
(отступает со страхом)
На меня велел ты, Гришенька?

КУТЕРЬМА (тихо; кивая)
На тебя.

ФЕВРОНИЯ
(закрывая лицо руками)
Ой, страшно, Гришенька!
Гриша, ты уж не Антихрист ли?

КУТЕРЬМА
Что ты, что ты?
Где уж мне, княгинюшка!
Просто я последний пьяница:
нас таких на свете много есть.
Слезы пьем ковшами полными,
запиваем воздыханьями.

ФЕВРОНИЯ
Не ропщи на долю горькую:
в том велика тайна Божия.
Аль тебе то в радость не было,
ведь на то нам свет Божественный,
как другие ходят в радости?

КУТЕРЬМА
Эх, ты свет моя княгинюшка!
Наши очи завидущия,
наши руки загребущия,
на чужую долю заришься,
да сулишь им лихо всякое...

А и Бога супротив пойдешь:
мы на то и в горе век живем,
чтобы в горших муках смерть принять?

ФЕВРОНИЯ (с чувством)
Горький, горький, трижды болезный!
Ты и впрямь не знаешь радости.

КУТЕРЬМА (подлаживаясь)
И не слыхивал, княгинюшка,
какова она такая есть.
(снова часто и отрывисто)
Отпусти меня, княгинюшка,
разреши мне узы крепкие...

ФЕВРОНИЯ
Быть тому.
(торжественно)
Ступай Господень раб!
Разрешу я узы крепкия,
смертных мук не побоюся я,
помолюсь за палачей своих.
Ты ж усердно кайся: Бог простит.
Кайся, всякий грех прощается,
а который не простительный,
не простится, так забудется.
Чем же путы мне порушити?

КУТЕРЬМА
У того мурзы седатого,
видишь, нож торчит за поясом.

Феврония подходит к Бурундаю и вынимает у него нож; тот просыпается. Первые лучи рассвета.

БУРУНДАЙ (в просонках)
Ты ко мне, моя красавица!..

Хочет обнять Февронию и засыпает. Феврония перерезает веревки.

Тут уж тоже удивляться нечему... Думаю, все отметили про себя это примечание Гришки Кутерьмы: "На тебя велел всем сказывать!" А кому "всем"-то? Только Поярку и велел...

Здесь, кстати, ответ многим на внутренние сомнения. У нас нынче в чем главное сомнение? В том, что уголовщина безнаказанная и твари сатанинские замечательно живут, сыром в масле катаются, смеются над нами грешными и никакие душевные муки им неведомы. Но Антихристов среди них нет, все это обычная тупая мозглятина. А раз не Антихрист, значит, конченный.

Да, у нас нынче такая прокуратура, такая судебная система, что ни правды, ни справедливости у них искать нечего. Закон втоптали в дерьмо, точнее в "законотворчество масс". Типа все их предательства так и останутся безнаказанными.

В этом огромное искушение для каждого. Перечтите сцену еще раз, проверьте себя! Вы верите автору, который пишет о той муке постоянного набатного звона Великого Китежа, который слышит Гришка-мразь? Мне вот тоже верится с трудом, ведь у меня таких Гришек своих парочка. Думаешь, что им все - об стенку горох. Ни звона такие не слышат, ни совести, лишь бы брюхо было набито.

Но вот с чем приходится здесь согласиться безусловно, живет такая падаль уже без радости. В том-то и дело, что радость и счастье человек испытывает душой, которая в этом случае просто гибнет. Ну, не рассчитана эта тонкая материя на подобную сатанинскую ложь и такое злодейство.

Хотя... вроде бы в ремарках далее встречаем характеристику Гришке - "вне себя от радости". Но уже начинается эта предсмертная ломка, когда жизнь и смерть сливаются в густой туман. Гришка все предусмотрел, чтобы остаться безнаказанным. Здесь еще раз можно убедиться, что свадебный проезд Февронии изначально задумывался удобным случаем для нападения иностранных инвесторов.

Он и остается не просто безнаказанным, Феврония освобождает его от всякой ответственности, понимая, что за помощь этому подонку ее придадут мучительной смерти. И обратите внимание, что сама она, несмотря на ее отчаянное положение, на тот момент не разочарована в жизни. Что же ей самой в такой момент может доставить радость? А вот что сможет душу этого мерзавца спасти, коли он покается.

КУТЕРЬМА
(вне себя от радости)
Ой, голубчики, на воле я!
Ну, теперь давай Бог ноженьки!
(Ему вновь чудится звон.)
Слышишь? Снова звон неистовый.
Неприязнь сама в клепало бьет,
темный страх наводит на сердце...
И как страх тот расползается,
по рукам, ногам, по жилочкам...
Ходуном пошла сыра земля.

Хочет бежать, но шатается, падает ничком и некоторое время лежит без движения. Встает; с отчаянной решимостью

Не уйти от мук кромешныих,
не жилец я на белом свету!
Головою в омут кинуся,
буду жить с бесами темными,
с ними ночью в чехарду играть.

Бросается к озеру. Кутерьма останавливается у берега как вкопанный. Первые лучи зари освещают поверхность озера и отражение стольного города в озере под пустым берегом. Несется праздничный звон, мало по малу становящийся громче и торжественнее. Кутерьма кидается обратно к Февронии. В безумном удивлении, показывая на озеро.

Где был бес, там нынче боженьки;
где был Бог, там ничегошеньки!
Где же бес теперь, княгинюшка?
(исступленно хохочет)
Аха, ха, ха, ха! бежим, голубушка!
"Он" велит мне Китеж град найти.
(дико) Га!

Убегает, увлекая за собой Февронию.

Итак, ремарка "вне себя от радости" для Гришки предвещает безумие, безумную радость.  На наших глазах он сходит с ума, видение небесного Китежа, перевернутого, отраженного в воде (Где был бес, там нынче боженьки), - для него являются последней каплей. Он так боялся, так переживал за себя, настолько сосредоточился на себе-любимом, что немножко не учел пределы собственного восприятия.

А ведь эти пределы закончились с того момента, когда преданная и оплеванная им Феврония... освободила его. Прежде всего она освободила его от необходимости ответить за его злодеяния в установленном порядке. То есть, она вообще-то по доброте душевной предоставила ему искомую уголовную безнаказанность.

Вы часто слышите от меня о необходимости и в мелочах следовать установленному порядку. Это главная юридическая формула при условии, что законодательство незыблемо, но в то же время - это главное условие незыблемости законодательства. У нас все время пытаются нарушить установленный порядок, будучи неспособными следовать и тому порядку, который устанавливается вместо разрушенного. Знаете, все эти сопли про "сталинские репрессии" (при том, что людей совершенно не трогает уничтожение 16 млн соотечественников в первые годы революции) - это всего лишь сетование на неспособность следовать установленному для других порядку, сетование на "социальную несправедливость" известной формулировки Дантона "революция пожирает своих детей".

Революция, реформы в нынешнем восприятии, государственный переворот - это с нормальной юридической точки зрения обычная уголовщина обрушения установленного порядка. Далее... жалкое зрелище того, как народ-то выживает вне зависимости от душевной щедрости омерзительных Гришек-подонков, а вот сами они вдруг начинают добирать впечатления, шарахаясь от сбора амфор и плаваний в батискафе - до ракетных ударов по неким террористам, весьма поражаясь всему последующему, будучи полностью неготовыми воспринимать происходящее адекватно и органично.

В этой истории... все просто только потому, что мы не видим никаких тайных заговоров, нам никто не "раскрывает глаза", оставляя делать самостоятельные выводы только по тому, что видели (или могли видеть) другие. Мы как бы все время находимся в толпе.

Только самые первые сцены, начавшиеся с "Похвалы пустыне" каждому напоминают... о сокровенном. Оперу иногда нынче ставят по-идиотски, наполняя эти первые сцены какими-то случайными и ненужными здесь зрителями, не совсем соображая, о чем там речь.

А там раскрывается во всей красоте и непостижимости душа русской женщины, в которую безоглядно влюбляется княжич Всеволод. И при той искренности... нужна именно такая потаенная глубина лесной чащи, полное слияние с природой. Тем более, что дальше прилюдно предпринимаются попытки опорочить красоту и чистоту этой души.

Дальше... практически все происходит... только в борьбе за эту душу, чтобы втоптать ее в грязь, устроить "социальное равенство" этой бесценной души - поганой душонке Гришки-мрази.

Помните, сколько я здесь орала, что никакого "гавенства" в самой природе не существует?.. Ох, уж натерпелась от мрази поганой, решившей подравнять все, что во мне заложено, - тупорылому мутноглазому отродью уголовного излома установленного порядка. Когда быдло тупорылое, ошметки пьяного зачатия - лезут по партийной линии права качать! Им ведь все вокруг обязаны! Их мать родная воспитать не смогла, так все окружающие должны это терпеть с подветренной стороны и типа "воспитывать".

Короче, достало меня это местечковое "гавенство", когда получается, что Гришка-грязь, которого вообще не должно быть на занятом месте по умолчанию, после многолетней подлости и  доносительства - чуть не герой России, а вот  я, оказывается, "террористка-экстремистка". Да отлично! Теперь его крышевателям остается ответить за результаты "борьбы с международным терроризмом". Только и всего. Извините, увлеклась.

...Далее, если вспомнить, даже "лучшие люди" в Малом Китеже сговаривались опорочить Февронию на людях, столкнувшись с тем, что народ не понял их намеков и попыток манипуляций, им пришлось нанять Гришку Кутерьму, чтобы тот выступил с провокациями, как бы приближенными к "народному пониманью". Естественно, в качестве "человека из народа".

И вот произошло все, что там запланировали "лучшие люди" вместо установленного порядка, взломав его. Выясняется, что если взять беззащитную и "никому не нужную" русскую женщину, устроить ей гуманитарную катастрофу в качестве... отвлекающего момента, - это всегда напрямую связано с общим взломом установленного порядка. А этот самый "общий взлом" - всегда в том, чтобы отдать приоритет Гришке-мрази.

Тут мы видим, что Григорий уже во главе отряда карателей, идущих покарать Великий Китеж. Он и дорогу знает, все преграды преодолел, привел всех... к светлому будущему. В самом непосредственном и буквальном смысле. Даже озеро называется Светлый Яр и существует на самом деле, местные жители утверждают, что слышали колокольный звон Великого Китежа.

Но ведь все это... несущественно? У нас привыкли объяснять само стремление к светлому будущему - тем, что это, дескать произойдет для каких-то "будущих поколений россиян", а нынешние поколения для них станут чем-то вроде... гумусного слоя. Ну, типа надо ж удобрение невиданным цветочкам райским. Только смысл жизни, ее установленный порядок в том, что все реальные поколения должны прожить свою жизнь в радости, а в "светлом будущем" - органично войти в Небесный Китеж. И разве честному достойному человеку требуется иное "светлое будущее"? Уж точно ни один приличный человек не предложит строить здесь "светлое будущее" - на трупах сограждан прямо в настоящем, уничтожая и обобирая их жизни. Это "светлое будущее" вполне удовлетворит лишь такого подонка, как Гришка Кутерьма... да и то, лишь на том этапе, пока он не услышит колокольный звон Великого Китежа.

Как видите, всех каждый раз предупреждают заранее. А уж если некоторые делают неверный выбор, поскольку им нестерпимо жаль себя и совершенно некогда работать над собой, - так после не стоит пафосно вопрошать: "Где был бог, когда был Освенцим?" А там же, где Он был, пока люди с упоением создавали условия всех Освенцимов, взламывая установленный порядок.

Вот и Гришка вдруг понимает, что созданный им установленный порядок... ему явно не по плечу. Хотя ведь на него доски не положили, а всего-то к дереву привязали.Это как раз тот случай, про который я все время говорю. Что люди, создавшие мне такие условия жизни, сами, попав в них, вели бы себя... ну, примерно так, как этот Гришка.

Только светоч разума Гришка-грязь немного не соображал, что, взламывая установленный порядок для других, он неминуемо попадет в него и сам. Феврония получила сполна "горя нечистого", только вот об одолжении ему приходится в абсолютно равных условиях просить ее... запамятовав, как давеча кривлялся, угрожая, что это ей еще придется просить его оказать ей милость. А его мнением на сей счет отчего-то никто не поинтересовался. И вот он понимает, что может спастись... если только Феврония проявит именно те качества, над которыми он еще недавно глумился.

Разве не заметно, что он ее считает полной дурой, а себя он ценит очень высоко, поскольку он полагает, что раз способен ее обмануть и предать, так значит - неизмеримо умнее. Ну, и на что способен его невероятно изворотливый ум в тот момент, когда бесы и боженька по его же желанию, из стремления остаться безнаказанным... окончательно поменялись местами?

Он так и хотел! Это же исполнилось и его страстное желание поменять верх с низом. Ну, как у нас нынче запредельная уголовка в грабеже государственной собственности выдается за прогрессивность. Мол, ведь люди "честно заработали"! Особенно у нас ордена с брильянтами настолько "честно зарабатываются", что это за гранью разумного. Тоже, небось, себя считают шибко умными, мол, "обманули дурака на четыре кулака!"

А испытывать радость, довольство от жизни мы можем только душой. И эту душу нельзя нагружать, как ломовую лошадь из сна Раскольникова, собравшегося убить никому не нужную старуху-процентщицу.

Григорий явно свою душу перегрузил, полагая себя шибко умным. Хотя он уже испытывает ужас от содеянного, но и тут решает уйти от созданного им же самим установленного порядка. Для него-то порядок установился, его привязали к дереву, таскают бобиком на привязи, пообещали убить за предательство князя.

Он делает очередной привычный шаг, предает Февронию еще раз, поскольку она-то... человек пропащий, ведь всяк, кто ее не встретит, тот ее убьет. Типа ей уже жизнь ни к чему, а его ведь жизнь стоит куда дороже.

Вот он на свободе... а дальше происходит совершенно незначительная ерунда. Он видит в воде перевернутое отражение преданного им города, слышит колокольный звон. Вроде бы и ерунда, а звон становится нестерпимым... и некий "Он" велит ему найти Китеж.

А кто... "Он"? У него же все поменялось местами, он слишком долго для себя оправдывал зло для других, считая его добром. Мир его окончательно перевернулся, у него бесы и боженька местами поменялись.

Но все произошло в исполнении его желаний! Он же хотел мир... только для себя. Вот он в него и попал. И тут... он опять хватается за Февронию, увлекая ее в лес.

Крик его разбудил татар.

ХОР
Кто там бешеный кричал-вопил?
раным-рано нас татар будил?
Уж не вороги ль подкралися?
Али время нам в поход идти?
(увидя видение в озере)
Чудо, чудо непонятное!
Ой, вы воины татарские,
просыпайтесь, пробуждайтеся!
Поглядите, подивитеся!
(с изумлением)
Хоть над озером пустым-пусто,
в светлом озере, как в зеркале,
опрокинут виден стольный град...
Словно в праздник да на радостях
звон веселый раздавается.
(На татар нападает безотчетный страх)
Прочь бежимте! Прочь, товарищи!
Прочь от мест сих! От проклятых!
Не случилось бы недоброго! Он велик...
(на бегу) Ой!
(разбегаются в разные стороны)
Страшен русский Бог!

Продолжение следует...

Читать по теме:

• Песнь Алконоста. Часть I
• Песнь Алконоста. Часть II
• Песнь Алконоста. Часть III
• Песнь Алконоста. Часть IV
• Песнь Алконоста. Часть V
• Песнь Алконоста. Часть VI
• Песнь Алконоста. Часть VII

Запись вебинара:

Опера Н.А. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии»

©2015 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

 

 

Комментарии (2) на “Песнь Алконоста. Часть V”