Огурцова на линии

- Знаете, я никогда эту литературу особо не любила, еще со школы, - сказала Натали. - Понятия не имею, зачем надо деньги тратить на всякую ерунду, вроде Пикассо. По-моему, заурядная мазня. Так вот скажите мне, дорогие коллеги, какого хрена я должна тратить последние часы жизни (если допустить, что вся эта фигня что-то значит) на идиотскую литературу и обсуждение проблем с вывезенными контрафактами? Неужели вы не задаетесь подобными вопросами?

- Задаемся, а что делать? - спросила Петрова. - Нам же тоже надо выяснить, какое это имеет отношение к нашей ситуации! Ты с самого начала хотела пойти и тряхануть свою экстремистку... Но какие у тебя основания?

- Оснований никаких, никто сейчас ничего нам не подпишет, про первую куклу вуду уже все знают, - заметила уборщица. - Нас нарочно этими куколками изолировали от всех. В точности, как вы экстремистку попытались изолировать от всех. Я после первой куклы попыталась у своих поспрашать, а мне заявили, что все теперь, что касается вуду - "закрытая информация". И все с каменными ряхами сообщают.

- Ничего себе! - возмутилась Петрова. - А нам-то теперь где информацию брать? Опять в Интернете?

- Вы пакет с куколками, изъятый у маньяка, в протокол вносили, Наталья Владимировна? - сдержанно поинтересовалась уборщица.

- За кого вы меня принимаете, Наталья Викторовна? - обиделась Петрова. - С собой так с обыска и ношу! Сказала, что это мой пакет, Паша меня прикрыл. Я туда же и твою куклу сложила, Наташ! Я их ни на минуту не оставляю, между прочим.

Петрова потрясла над столом пакетом, извлеченным из-под стула.

- Ладно, - немного успокоилась уборщица, - хоть за это можно быть спокойной. Про Интернет зря вы так, я там нарыла инфу, что кукол сжигать нельзя, их надо похоронить по особому обряду. Но так, чтобы тот, кто их сделал, опять не откопал.

- Жуть какая-то! - вздрогнула Натали. - Так чего мы ждем?

- Там такая тонкость, - пояснила уборщица. - Ждем мы, пока у нас мозги просветлеют. Мы должны понять, кто начал против нас выбраковку. В Интернете описываются ситуации, когда на куклу воздействует тот, на кого она сделана. И если он думает... правильно... ну, или в целом позитивно, то может перенаправить проклятие. А потом надо похоронить эту куклу там, где ее никто не найдет

- Хорошо, а почему мы не можем это сделать прямо сейчас? - не могла успокоиться Натали. - Что, надо непременно конкретно знать? Что делать, если мозги промыли?

- Слушай, Наташ! - не выдержала Петрова. - Ты до сегодняшнего утра ни о чем другом думать не могла, кроме своей экстремистки. А вот просить о ее привлечении, если даже не имея ничего на руках, в суде (!!!) мы не могли озвучить даже ее пассаж про "е...рей по пьянке". А как озвучить все остальное, что прилетело после этого?.. Мало того, что все это вуду -  шиза третьей степени, но ведь, как минимум, придется объяснить, что именно ты в психушке изображала не просто психотерапевта, а экспертизу проводила! Сама себя с Ильгизом предупреждала об уголовной ответственности... и так далее.

- И ты туда же! - обиделась Натали.

- Нет, я о том, что с Ильгизом разделались именно за то, что он всегда подделывал протоколы, причем, по-идиотски! - с жаром возразила Петрова. - Потому что он врал своим по любому поводу, это тебя нисколько не раздражало, а он этим всех достал! Он всем хамил и подделывал протоколы как полный дебил! И разделались с ним... свои, экстремистске это было только на руку. Она при каждом удобном случае подчеркивает, что "статью 282 отрабатывают только обосранные"!

- Зачем преувеличивать-то?

- А затем... что там ведь словечками играются, да? - подколола ее Петрова. - вот давай почитаем сообщение о нашем общем большом успехе.

Текст блоггера из Ижевска запрещен и внесен в Федеральный список экстремистских материалов

28 июня 2012 года в связи с очередным обновлением Федерального списка экстремистских материалов стало известно о том, что, согласно решению Октябрьского районного суда Ижевска от 16 марта 2012 года и определению того же суда от 4 мая 2012 года, был признан экстремистским текст Ирины Дедюховой "По поводу новой "кондопоги" в детском лагере", который она разместила в своем блоге под ником "ogurcova" в июле 2010 года.

Напомним, текст Дедюховой, посвященный драке в детском лагере "Дон" между подростками из Чечни и сотрудниками лагеря летом 2010 года, послужил основанием для возбуждения против нее уголовного дела по ч. 1 ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти). В августе 2011 года Октябрьский районный суд Ижевска признал ее виновной и приговорил к штрафу в размере 20 тыс. руб.

Напомним также, что, с нашей точки зрения, текст Дедюховой действительно можно было счесть экстремистским, поскольку он содержал призывы к дискриминации чеченских детей. Однако он не заслуживал включения в и так излишне раздутый Федеральный список экстремистских материалов и не был достаточно серьезным основанием для уголовного преследования. Уместно было бы еще в 2010 году обязать автора удалить текст со своей страницы с запретом на его дальнейшее копирование.

- И что? - с вызовом спросила Натали.

- Да ничего! - ответила Петрова. - Ильгиз как писал в протоколах? С заглавной буквы - "Чеченские Дети", а это не совсем грамотно, как ты понимаешь. Он из кожи лез, чтобы обозначить национальность, а даже в сообщениях говорится о детях из Чечни. Суть конкретного письма никто не разбирал, потому что все решения основывались на тексте, составленном лично Байметовым, никакого отношения не имевшего к письмам президенту, отправленным многими. Но это называлось "статьей".

- Вот зачем ты опять? - спросила Натали.

- А затем, что писем этих много, достаточно сопоставить с экспертизой Байметова, где он прямо указывает, что текст составил сам. Но там есть прикол, мне это судья из Верховного объяснил. Видишь ли, там ведь было сказано "отдыхающие из Чечни" без указания национальности. А "чеченские дети" - это на русском тоже может восприниматься без национального контекста, к которому тащили ее Байметов и... Ильгиз! На равных!

- Он наоборот, полезным хотел быть, - не очень уверенно ответила Натали.

- Сейчас и пытаемся выяснить, кому от него польза была! Какая нам всем польза вышла, ты сама видишь! - почти с наслаждением высказала накипевшее Петрова. - Ему было плевать на всех, кроме себя! Он ненавидел всех! Ему было без разницы, где и в чем кого-то подставить, не стоит обманывать себя. Между нами, Наташ, это надо быть редкой паскудой, чтобы попытаться решить свои проблемы за счет уничтожения бабы, кем бы она не была. Он бы и через тебя перешагнул! Вот ты скажи в процессуальном плане, тебе зачем надо было мозги выжирать у этой экстремистки? Ведь как зомби ты ее мозги сожрать хотела... Зачем? Молчишь? Да так и скажи, что тебе надо было, чтобы она протоколы подписала, потом бы Ильгиз все подменил, подписи подделал, а потом бы экстремистка с делом ознакомиться уже не могла... по причине умственной отсталости.  И чего добились? Обратного! Вас уличили в нарушение УПК! И скажи спасибо. что его отправили туда, куда вы хотели отправить экстремистку.

- Теперь ты да? Ты теперь начинаешь? - с упреком сказала Петровой Натали.

- Да я не об этом, - проворчала Петрова. - Я о том, что страстное нежелание дать для ознакомления протоколы подследственной, а так же не менее маниакальное желание выкатить ее на суд в инвалидном кресле... вовсе не способствовали нормальному ведению этого дела, Наташа. Ты же обделывала дела тише, аккуратнее! Были куда более сложные дела! Но ведь все вспоминали, как ты ходила в сопровождении Ильгиза по суду и пыталась давить на судей... хуже экстремистки! И удержать тебя было невозможно! Превратить ее в инвалида, в зомби - не было твоей задачей, понимаешь? И после такого опыта, после стольких лет... ты не можешь вспомнить, кто же тебе доказывал все выгоды этого дела! А ведь именно этот кто-то и Ильгиза прибрал, чтоб он не маячил и... свет тебе не заслонял... Думаешь, я не знаю, что он тебя шантажировал?

- Откуда? - вздрогнула Натали.

- От верблюда! - парировала Петрова. - Так что сидим, пока время есть и заканчиваем с этой выбраковкой. Нам надо понять, по какой причине за нас взялись. Мы-то никого не трогали! Нам действительно было наплевать на Пикассо... конрафакты и подделки... К тому же мочить нас будут, скорее всего, именно по изложенному сценарию.

- Почему ты так считаешь? - спросила Натали.

- А это не я, - ответила Петрова. - Это Наталья Викторовна так считает! Она уже на "Выбраковке" заметила, что это - старая школа.

- Да, но на "Законе фронтира" - другая школа! - вставила замечание уборщица. - Там люди всерьез считают, что методы глубокого гипноза, гипноза на расстоянии... могут изменить мир. Просчитывают даже... А какие-то два противоборствующих лагеря... И несложно заметить, что кто-то (или что-то?) действительно в чем-то подыгрывает экстремистке. Стоит ей кого-то упомянуть кого-то в негативном подтексте, как упомянутые ею люди тут же сливаются... И все вокруг напоминает... методики... хмм... инвестирования.

- Надоели вы со своей экстремистской, - проворчала Леночка, - как ведь начнут... Почему Ильгиз типа зомби стал? Да потому что был зомби с самого начала! Всем только легче стало, когда он, наконец, стал, кем был... Я тут наоборот читаю, почему зомби апокалипсис невозможен. Многие интересуют, между прочим... Значит, проблемы у народа назревшие!

- Где это ты такое читаешь? - удивилась уборщица.

- Да вот хоть здесь, - показала ей свой смартфон Леночка. - Обычно картинку публикуют, демотиватор, с семью причинами. А здесь... буквально все собрано! Целых десять причин, видите? Погодные условия, сбой центральной нервной системы... они же уже дохлые, у них нервная система убита... Практически так, как хотела Наталья Леонидовна своей экстремистке учинить...

- Ты не отвлекайся, - прошипела уборщица, а то они опять начнут!

- Отсутствие иммунитета, - начала перечислять Леночка, - стервятники и хищные стаи, негодность сенсорных органов, незаживающие раны, сомнительный способ распространения вируса, зубы изношены, пищеварительный тракт не работает...

- И это все у нас будет, - закончил за нее Павел, - если мы не найдем какого-то коллегу нашей уборщицы, у которого старая школа.

- Слушай, все доказывают, что это вообще невозможно! - возразила Леночка.

- Лен, вспомни, что у Натальи Викторовны в морозилке лежит, - напомнил ей о неприятном Павел. - Тут говорится, что в замороженном виде зомби плохо ползать и неудобно мозги выжирать, в разлагающемся - тоже. Зато, знаешь ли, это очень удобно всем, кто умеет человека в зомби превращать. Зомби сам себя утилизирует и никого заразить не может, вот о чем здесь сказано!

- Он прав! - высказала свое мнение уборщица. - Здесь вообще ничего не сказано, что нельзя превратиться в зомби! Да и как это можно отрицать, если есть множество свидетельств появления зомби... Тут сказано, что зомби в быту не опасные, заразиться от них нельзя, даже если они покусают. Главное, ранку дезинфицировать вовремя. Они быстро разлагаются...

- То есть народ успокаивают и приучают не бояться зомби? - растеряно переспросила Петрова.

- Типа того! - подтвердила уборщица. - Это что-то вроде листовок Санпросвета... про дизентерию "Мойте руки перед едой!"

8. Раны: никогда не заживают

До изобретения антибиотиков простые ссадины и порезы могли бы стать для человека роковыми. Если на порез проникала грязь и микробы, они мгновенно распространялись во внутренние ткани. Но теперь мы хорошо знаем, что такое личная гигиена и первая медицинская помощь. Мы знакомы с мылом, йодом и зеленкой. К тому же, наши ткани имеют уникальную способность к регенерации и восстановлению. К счастью, эти возможности полностью закрыты для зомби. Их раны, вне зависимости от глубины поражения, никогда не заживают. Представьте, что будет с листом бумаги, от которого каждый день отрезают кусок. Рано или поздно его не станет.

- Так просто? - спросила ошарашенная Натали.

- А чего сложного? - ответила уборщица. - Здесь главное сообщается, что зомби практически мгновенно утилизируются, по крайней мере, достаточно быстро. Ничего прибирать не надо. У них и кости, судя всему, быстро разлагаются.

- А у меня зубы ноют, между прочим, - пожаловалась Леночка. - Особенно, как прочтешь тут пояснения по зубной эмали.

10. Зубы: изношены

Зубная эмаль является самым твердым веществом в наших телах. Эта жесткая оболочка помогает нам жевать пищу. Но без надлежащего стоматологического ухода зубы быстро приходят в негодность. Зомби никогда не чистят зубы, их десны гниют, а эмалевые трещины быстро превращаются в дыры. Никто не поставит им протезы. В конце концов усилия, направленные на укус, видятся совершенно бессмысленными. Только в фильмах зубы мертвецов выглядят грозным оружием.

- Большинство публикаций от июля прошлого года! - отметила Петрова. - Странно, в этот момент про маньяка сообщений не было, про зомби начали постить, людей успокаивать...

- А Наталья Леонидовна не в курсе! - заржал Павел. - У нее в июле были предвыборные заседания антитеррористического комитета. На случай, если наши районные избирательные участки захотят захватить террористы.

- Опять начинаешь, Павел? - с угрозой сказала Натали.

- Да продолжаю, - ответил он. - Куда мне сдернуть с подводной лодки? Продолжаю...

- Я же ничего от себя не придумываю! - с обидой высказала Натали. - Нам спускают ориентировки сами знаете откуда, мы их обсуждаем и принимаем меры... на всякий случай.

- Экстремистка про какой фильм говорила, Лен? - обернулся Павел к Леночке. - Ну, что она его смотреть не будет.

- Обитель зла! - откликнулась Леночка. - Кстати, фильм снят по японской анимационной игре... И в целом это очень сильно напоминает те сценарии, которые Наталья Леонидовна на своей антитеррористической комиссии рассматривает.

- Почему я спросил про этот фильм, Наталья Леонидовна, - пояснил Павел, - Леночка права, такое ощущение, что вам ориентировки спускают прямо из этой игры. Мне это давно кажется... зря эта экстремистка "Обитель зла" не смотрит! Вот ее начинают совсем из жизни выбраковывать... Лен, посмотри, какой фильм с этой обителью вышел в начале сентября 2012 года!

- «Обитель зла: Возмездие»! - сказала Леночка и осеклась. - Да тут в России часть действия происходит...

На экране возникает изображение Альберта Вескера, который поясняет сложившуюся ситуацию: они находятся в главном лабораторном корпусе корпорации «Амбрелла», расположенном на бывшей базе советских подводных лодок подо льдами Камчатки; в нём воссозданы некоторые кварталы Токио, Нью-Йорка, Москвы и других крупных столиц для проведения экспериментов с Т-вирусом путём симуляции эпидемии в данных городах.

- И тут дальше...

Группа, преодолевая симулятор Москвы, подвергается атаке группы противников в симуляции «Чума». Отряд несёт потери, теснимый толпами вооружённых солдат-зомби. Остаткам группы удаётся прорваться из ГУМа, куда их зажала атакующая толпа зомби и огромный Лизун. В это время к ним на автомобиле «Роллс-Ройс» прорывается Элис, которая с боем вывозит остатки штурмовой группы. Спасаясь, они врываются на симуляцию станции метро «Арбатская». Добравшись до подъёмника на поверхность, они пытаются им воспользоваться, но Красная Королева дистанционно отключает электричество и вновь организует атаку службы безопасности.

- Про съемки фильма:

Натурные съемки происходили на Камчатке, на Красной площади и станции «Арбатская»^[12]. Главную площадь Москвы съёмочной труппе выделили на пять часов

- А кто такая эта "Красная королева"? - спросила Петрова.

- А это вообще компьютер, - ответил Павел, - такое олицетворение... Причем в виде трогательной красненькой девочки, полупрозрачной. Такая виртуальная экстремистка из Интернета...

- Это очень странно, - заметила Петрова.

- Не то слово! - согласился Павел. - Но там толпы вполне профессионально атакующих зомби. Ладно, черт там ногу сломит... Немного ознакомимся с "Выбраковкой", раз нас будут зомбировать приблизительно аналогично.

- Да не приблизительно, - фыркнула уборщица. - Там все равно какие-то аспекты уловить.

- Тем более, - сказал Павел. - Дальше там идет предисловие от какого-то фантастического  издательства, которое должно издать эту книгу аж в 2099 году... Долговечность, однако!

ОТ ПУБЛИКАТОРА.  Москва, август 2099 г.

С момента первого издания этой книги прошел без малого век. Многое стерлось из памяти народной, спросить уже некого (и в особенности – не с кого). В то же время успели потрудиться историки и архивисты. Благодаря их стараниям добыто и обработано немало объективной информации. А эмоциональные субъективные оценки, когда-то превалировавшие в обществе, напротив, сгладились. Поэтому ОМЭКС считает необходимым по возможности плотнее откомментировать публикуемый сегодня текст. Мы нашли, как нам кажется, самый удобный для читателя вариант. Нам представилось разумным отказаться от большинства напрашивающихся сносок, оставив лишь самые необходимые, и реализовать «пакетный» метод подачи справочного материала, когда развернутым пояснением снабжена книга в целом.

Комментарии, составленные по заказу ОМЭКС группой ведущих исследователей, нужны отчасти и потому, что «Выбраковка» изначально не претендует на статус «энциклопедии жизни в Славянском Союзе». Некоторые описанные в книге реалии, вполне понятные современнику по контексту, могут показаться вам странными или просто невозможными. Как именно работать со справочным блоком: читать ли книгу «насквозь», а потом уже вникать в тонкости или периодически обращаться от художественного текста к соответствующим разделам, помещенным в конце тома, лучше всего разберется сам читатель.

В то же время мы не смогли отказать себе в удовольствии воспроизвести оригинальное предисловие И. Большакова к первому московскому изданию «Выбраковки» 2015 года. С нынешних позиций эссе «Палачи и шерифы» выглядит крайне резким произведением, начисто лишенным какой-либо политкорректности. Однако, по нашему скромному разумению, именно оно должным образом может оттенить роман. Подчеркнуть его достоинства и недостатки, прямо вытекающие из конкретной общественно-политической ситуации, породившей столь неоднозначную книгу. Нелишне отметить, что точка зрения известного журналиста и правозащитника, давно уже покойного, была для того временного периода едва ли не эталонной. Ведь Агентство социальной безопасности только-только ушло в небытие. Раны кровоточили, пепел стучал в сердце. И думается, что лишь активнейшая гражданская позиция толкнула Большакова, так сказать, под один переплет с выразителем мнения «палачей, а не шерифов». Попробуйте войти в положение человека, рецензирующего книгу, автор которой, возможно, когда-то держал рецензента на мушке, одновременно угощая его циничной нотацией!

Может, этого в действительности и не случилось. Но большинство читателей первого издания толковало ситуацию именно так, напрямую увязывая личность рецензента с одним из третьестепенных персонажей книги. Поэтому восемьдесят пять лет назад с предисловием Большакова «Выбраковке» ощутимо повезло. Будем надеяться, что и теперь она от такого соседства только ярче заиграет всеми красками.

Естественно, что любой выбраковщик, коего Большаков подозревал и в авторе книги, был для него личным врагом и истинным врагом нации. И если абстрагироваться от нелестных (и неуместных сегодня) эпитетов в самые разные адреса, которые Большакову так и не удалось замаскировать наукообразными периодами, вы почувствуете, какая ненависть двигала этим, без сомнения, выдающимся человеком.

Сам того не понимая, он тоже всей душой ратовал за «добро с кулаками». Его стремление «раздавить аэсбэшную гадину» ничуть не менее агрессивно, чем желание выбраковщиков очистить свой дом от врагов народа. Увы, выбраковка успешно вытравила гуманиста из самого яростного своего критика. Большаков не готов бороться с Гусевым его же оружием, то есть – стрелять. Но это скорее издержки воспитания или психической нормальности, чем особенность видения мира.

И, значит, с финальным выводом рецензента можно не согласиться. Выбраковка (явление, а не книга, разумеется) все-таки добилась цели. Как ни печально, но свойственная многим россиянам латентная жестокость была переведена в новую фазу, куда более активную. Людям показали (и доказали), что они не только на самом деле готовы убивать, но и могут этим заниматься. Фактически выбраковка задействовала старый мотив «русского бунта, бессмысленного и беспощадного», используя естественную тягу незрелой личности к решению вопросов силовым путем. Людям официально РАЗРЕШИЛИ взбунтоваться «за все хорошее и против всего плохого» (с упорным вдалбливанием в головы позиции «за»). И они взбунтовались, с чисто русским масштабированием уничтожив каждого пятнадцатого из НАС. Поэтому всякие попытки расценивать выбраковку как явление инородное, привнесенное извне, несвойственное русскому менталитету, – увы, несостоятельны.

Это мы придумали. И не в первый раз.

Антиутопии давно не в моде. Но в том-то и дело, что роман «Выбраковка» не антиутопичен. Это всего лишь еще одна правдивая история из нашей жизни. И чем ближе к сердцу примет читатель ее деструктивный пафос, тем больше шансов, что старший уполномоченный Гусев и стажер-уполномоченный Валюшок не восстанут из могил, чтобы постучаться в вашу дверь.

Но за такую свободу тоже нужно платить. Так что о романтических ночных прогулках по Москве и не мечтайте.

ОМЭКС, редакция исторической книги.

Издательство выражает благодарность потомкам генерал-лейтенанта А.С. Ларионова и генерал-майора Н.Т. Петрова, любезно предоставившим ОМЭКС дневниковые записи и прочие документы из семейных архивов.

Генеральный спонсор – Всемирный Фонд ветеранов оперативных служб (российское отделение).

Генеральный информационный спонсор – правозащитная газета «Эхо Москвы».

Информационные спонсоры – Фонд памяти жертв репрессий «Истина», правозащитная группа «Призыв трехсот», Государственная комиссия по правам человека Администрации Президента Республики Беларусь, Мемориальный архив Главного управления лагерей и каторжных работ.

- А дальше идет... тоже аутсайдер, - захихикала Леночка. -  Информатор Олега Дивова не догадывался, что тетенька-экстремистка прикончит любимую им радиостанцию "Эхо Москвы", которую теперь слушают только дебилы со снесенными мозгами.

ПАЛАЧИ И ШЕРИФЫ   Москва, февраль 2015 г.

Как известно, основная задача писателя была сформулирована еще Эрнестом Хемингуэем, и большинство современных беллетристов полагает такой подход к творчеству если не единственно верным, то наиболее продуктивным. Идея безукоризненной честности автора художественного произведения в описании мыслей и поступков героев, концепция «правды, которая войдет в сознание читателя как часть его собственного опыта» нашла свой отклик в умах прогрессивной творческой интеллигенции и породила мощное литературное течение, которое на сегодня можно признать господствующим как у нас в стране, так и в наиболее интеллектуально продвинутых государствах остального мира.

Неподготовленному читателю может показаться, что текст, который я имею честь комментировать, по ряду внешних признаков вполне соответствует нынешнему «главному потоку». В действительности это не совсем так. Безусловно, «Выбраковка» правдива в моделировании ряда узкоспецифических ситуаций и эмоционального ответа персонажей на эти ситуации. Более того, от основной массы произведений, описывающих период, когда в Славянском Союзе установился тоталитарный режим, провозгласивший так называемое «двухступенчатое правосудие», эта книга отличается кардинально, поскольку рисует события, так сказать, «изнутри». Фантазия автора позволяет читателю оказаться буквально в двух шагах от действующего сотрудника Агентства социальной безопасности (далее – АСБ), рассмотреть его вблизи, а в некоторых случаях и заглянуть внутрь.

Но задумайтесь – чем вы обогатите себя, пройдя этот путь? Какая именно правда «войдет в ваше сознание как часть собственного опыта»?

Если вы не испытываете обостренного желания понаблюдать вблизи за работой палача, никакой такой особой «правды» вы не ощутите и никаким полезным опытом не овладеете. Впрочем, называя героя «Выбраковки» палачом, я клевещу на представителей этой профессии (кстати, полностью вымершей в России за ненадобностью после установления моратория на смертную казнь в 90-х гг. ХХ века и последовавшего отказа от смертной казни как инструмента социальной защиты). Обычно так называемый «приводящий», т.е. должностное лицо, приводящее в исполнение смертный приговор, заранее получал дело смертника и тщательно с ним знакомился, дабы уберечь себя от нервной перегрузки. Однако героям «Выбраковки», испытывающим глубокое моральное удовлетворение от своей «работы», специально готовиться к убийству не требуется. Они сами себе прокуроры и сами себе палачи, как легендарные шерифы на Диком Западе.

Только нужно учитывать, что в отличие от выбраковщика шериф – не разновидность тяжкого нервного заболевания, а выборная (!) должность.

Какое место отводит таким героям шкала ценностей современной беллетристики, сказать трудно. Но если предположить, что у них были реальные прототипы, и использовать общечеловеческие мерки, это величина, стремящаяся к минус бесконечности. А на взгляд неспециалиста и описанное в книге время, и его «яркие» представители заслуживают только одного – скорейшего забвения, как очередное наше позорище.

Впрочем, и те, кому по долгу службы положено копаться в деталях, находят там много отвратительного, но мало достойного внимания.

Внутренний мир выбраковщиков абсолютно неинтересен психологу, так как подобные случаи хрестоматийны и детально описаны в учебных пособиях.

То же самое можно сказать и о затронутом в книге историческом периоде – на взгляд историка. Это все уже было в России, и не раз. В определенном смысле деятельность уполномоченных АСБ та же опричнина, только гипертрофированная и имеющая мощную поддержку через информационное давление на массы. Сейчас мало кто знает, что первоначально АСБ задумывалось как абсолютно закрытая спецслужба, инструмент устрашения «бояр». К моменту «январского путча» костяк Агентства был уже сформирован и только неожиданные перестановки в верхах привели к тому, что АСБ была навязана совершенно новая роль. Что, впрочем, не отразилось на судьбе так называемых «олигархов» – за ними накопилось достаточно объективно доказанных грехов, чтобы возглавить списки врагов народа и отправиться в брак.

Кстати, расправа над «олигархами» – единственное более или менее позитивное деяние АСБ. Конечно, если слово «расправа» намеренно опустить.

Короче говоря, ситуация тех лет настолько прозрачна, что и говорить, собственно, не о чем. Косность государственного мышления, помноженная на бездарность и маниакальную жажду власти. Как следствие – тоталитарная идеология и жестокость, возведенная в закон, точнее, поставленная над ним в лице АСБ.

Неудивительно, что роман «Выбраковка» остался фактически не замечен крупными специалистами, хотя и вызвал бурные отклики в стане литературных критиков. Не к чести последних, они подняли даже излишний шум вокруг банального «ужастика» с претензией на психологизм. Что, впрочем, можно оправдать низкой степенью информированности окололитературных кругов. Фактически задача данного комментария – в самой популярной форме прояснить для непосвященных ряд вопросов, которые могут возникнуть в процессе чтения романа.

Лично мне как исследователю, молодость которого пришлась на описываемый в книге период, к тому же пристально ознакомившемуся с некоторыми сохранившимися документами, трудно удержаться от саркастических замечаний по поводу многочисленных неточностей в деталях и концептуальных ошибок, допущенных автором. Но гораздо более важным мне представляется разбор самой авторской позиции, которая в «Выбраковке» просматривается весьма и весьма явно.

Характеризуя эту позицию, я мог бы ограничиться только одним словом – «трусливая». Посудите сами. Живописуя насилие, автор подробно рисует механизм его воспроизводства и того разрушительного воздействия, которое оказывает насилие на человека, его творящего. Раскрывая внутренний мир героя во всей его мерзости, автор тем не менее упорно пытается защитить этого человека, подбрасывая читателю недвусмысленные (хотя и сомнительные по правдоподобию) доказательства того, что герой якобы не так уж плох. Наконец, описывая идиллические картины повседневного безоблачно счастливого бытия москвичей (обеспеченного, разумеется, действиями АСБ), автор создает фон, который заставляет читателя волей-неволей признать, что «доброму гражданину» в этом жестоком мире совершенно нечего бояться.

Но позвольте спросить – чью все-таки сторону занимает писатель? Взявшись обличать чудовищную систему, он ее всячески защищает. Рисуя положительные (?!) стороны «теории Сверхнасилия», воплощенной в жизнь, он будто нарочно открывает перед читателем галерею отвратительных типов, которые упомянутую теорию проводили на практике. Он, видите ли, предлагает нам самим решать, что такое хорошо и что такое плохо.

Немаловажную роль в запудривании мозгов читателя играют и эпиграфы к главам. Конечно, это чистой воды лапша на уши, но фактологически к эпиграфам не придерешься, отчего лапша вешается особенно эффективно.

Создается впечатление, что автору просто не хватило духа раскрыть свое истинное лицо, обозначить четко ту позицию, которую он занимает на самом деле. Думаю, вы без труда поймете, какую именно позицию я имею в виду.

Что это, как не трусость?

Разумеется, автор совершенно намеренно выбрал для книги относительно благополучный период в жизни страны. Напомним – в последние годы владычества так называемого Правительства народного доверия Союз действительно испытывал определенный экономический подъем, а преступность была подавлена едва ли не стопроцентно. Повсеместное восстановление института карательной психиатрии фактически купировало мало-мальские внешние проявления отклонений от условной нормы (это если не брать в расчет сотрудников АСБ, разгуливавших по улицам свободно и наводящих ужас одним своим видом). Жесткое (до откровенной жестокости) исполнение экологических требований значительно оздоровило воздух больших городов. Плюс резкое снижение подоходного налога, внушительное повышение заработной платы госслужащим и пенсионных выплат, а также совершенно нереальный, но с точки зрения оболваненных масс весьма убедительный курс внутренней конвертации рубля (вот она, нынешняя гиперинфляция). Все это создавало у большей части населения состояние легкой эйфории и, соответственно, крайне снисходительное отношение к частичному ограничению гражданских свобод. Вкупе с жесткой фильтрацией информационных потоков такая политика не могла не создавать у людей иллюзии, что все идет как надо. Особенно подействовало на массовое сознание открытие границ и публикация объективной (!) статистики по эмиграции, которая оказалась аномально низкой для тоталитарного государства. Принимая во внимание все вышеперечисленные факторы, нельзя не признать, что Правительство народного доверия могло бы продержаться у власти еще года три-четыре, пока его не раздавили бы подспудно набиравшие силу деструктивные экономические процессы. С другой стороны, эта власть в людоедском запале попросту не могла не пожрать самое себя.

Выбор такого временного промежутка как бы снимает с автора часть ответственности. Он вроде бы не обязан напрямую рассказывать о массовых расправах, чинимых его героями, поскольку в описываемый период времени таковых не наблюдалось. Как вполне резонно говорит в книге главный герой напарнику-неофиту: «Чего пришел, мы всех уже поубивали». Более того, автор награждает своих выбраковщиков легким комплексом вины, опять-таки небезосновательно, поскольку давно пора. Да и внешние признаки комплекса описаны правдоподобно – они именно такие, какие и должны быть у патологических личностей, размытые и нечеткие. Выбраковщики элементарно не понимают, отчего и за что им так стыдно. Даже анекдотический перенос, выразившийся в яростном нежелании отстреливать бродячих собак, которые «ни в чем не виноваты», по слухам, имел место на самом деле.

Верно подмечена и странноватая, на взгляд непосвященного, система отбора сотрудников АСБ, когда на первый план выходил не оперативный опыт и умение вести себя в экстремальных ситуациях, а то, что у человека есть личный счет к уголовникам. И очень умело прорисовано выпирающее изо всех щелей, набирающее силу безумие. Безумие как шерифов-опричников, так и системы в целом.

Оставим на совести автора то, что никаких следов мифической «теории Сверхнасилия», открыто провозглашающей государство этаким «суперпаханом», т.е. главным и посему единственным преступником в стране, до сих пор не обнаружено. Скорее всего, данной теории не существовало, ее вполне заменял печально известный «Указ Сто два». Также неправдоподобна и история главного героя. При всей своей психической неадекватности этот человек, существуй он в реальности, не ходил бы по Москве с игольником и пистолетом, а был бы принудительно и навечно загнан опекуном в какую-нибудь африканскую тмутаракань от греха подальше. Абсолютно неверна, хотя и не лишена определенного мрачноватого изящества авторская трактовка возникновения термина «птичка». Человек по имени Павел Птицын в обозначенный автором временной отрезок ни в каких госструктурах не числился (это несмотря на весьма раздутые штаты – не повезло властям на Птицыных). А вот Павел Александрович Гусев действительно проходил по документам как старший уполномоченный АСБ, только не Центрального отделения Москвы, а Северо-Западного. На второй год выбраковки он был захвачен и впоследствии зверски убит бандой вымогателей, принадлежавшей к знаменитой и по сей день солнцевской братве (кстати, похожий эпизод в книге упомянут, хотя и не без вранья). Что известно автору о реальном Гусеве, его происхождении и родственных связях, и известно ли вообще, сказать трудно. По внешним данным и возрасту Гусев покойный и Гусев книжный совершенно разные люди. Вдобавок, кто такой на самом деле Гусев из книги и на что именно автор упорно намекает, тоже вопрос открытый. А детективные фокусы, когда совершенно невозможно понять, врет герой или говорит правду, лишний раз подтверждают, что и сам литератор пребывает на его счет в глубокой неуверенности.

Безусловно неверны постулируемые в книге основополагающие принципы личных взаимоотношений сотрудников АСБ и милиции. «Указ Сто два» жестко связал эти две структуры организационно, но человеческий фактор и здесь внес коррективы. МВД всеми доступными способами уклонялось от контактов с выбраковщиками как на уровне руководителя высшего звена, так и простого участкового инспектора. Да, разумеется, АСБ более чем активно пользовалось милицейской «наводкой». Все оперативно-розыскные мероприятия в стране по-прежнему вели специалисты МВД (в Агентстве таковых попросту не было, что бы там ни утверждали малокомпетентные фантазеры). Данные по тем фигурантам, которые подпадали под «юрисдикцию» АСБ, исправно Агентству пересылались. Но подчеркнуто теплые отношения между выбраковщиками и некоторыми милиционерами, выпячиваемые автором к месту и не к месту, – такая же фальшь, как и эпизод, в котором мент с самоубийственной храбростью обзывает Гусева вождем палачей. Да, АСБ взяло на себя долю милицейской работы, но делало ее, во-первых, чисто механически, а во-вторых, исключительно топорно. Просто большая часть преступников, определенная по «Указу Сто два» во враги народа, задерживалась (если не стыдно эту процедуру так назвать) и зачастую расстреливалась на месте людьми Агентства.

Означает ли это, что милиция пряталась за спины выбраковщиков и смирно ждала момента, когда ей разрешат снова занять свое законное место? Стоит ли думать, что милиционер улыбался в лицо «уполномоченному», а когда тот пройдет мимо, плевал через левое плечо и крестился? Первое утверждение неверно в принципе. Второе, скорее всего, на сто процентов соответствует истине. Задвинутые в угол милиционеры оказались в крайне дискомфортной ситуации. Конечно, они вынуждены были молча ждать своей очереди. Но считать, что ожидание было полно саркастической радости (мол, вы делайте грязную работу, а мы тут ни при чем), по меньшей мере глупо. Кстати, людская ненависть выплескивалась на ментов куда чаще, нежели на выбраковщиков. Ведь стоящий над законом сотрудник АСБ в ответ на справедливо гневное слово в свой адрес мог и выстрелить…

Практически не обозначена в книге позиция Русской Православной Церкви, точнее – произошедший среди духовенства раскол. Как известно, наряду с печально известным О. Ермогеном, провозглашавшим АСБ Воинством Христовым, в анналах истории навечно запечатлен светлый образ сгинувшего на каторге о. Валентина (Покровского). С канонизацией последнего РПЦ по непонятным причинам тянет до сих пор.

С неуместной для русского писателя бравадой обойден в книге и еврейский вопрос. Для автора он, кажется, не существует вовсе. Хотя есть достаточно веские основания полагать, что вопрос этот стоял в описываемый период необыкновенно остро, и дискриминация лиц коренных национальностей на территории Союза обогнала даже рекордные показатели ельцинских времен. Разумеется, некоторое количество евреев тоже было истреблено – но исключительно в первые годы выбраковки и, как правило, за преступления, связанные с вывозом капиталов (стоит напомнить, что по самым приблизительным оценкам не меньше семидесяти процентов российских денег, переправленных за рубеж в последнее десятилетие прошлого века, было вывезено евреями). Похоже, для автора это не аксиома. Он вообще склонен к легендированию читателя, ему представляется гораздо более интересным разрабатывать тему «Меморандума Птицына» и копаться в психологии выбраковщика, нежели заниматься делом и раскрывать истинные механизмы, вытолкнувшие на свет божий Правительство народного доверия и принудившие русских в массовом порядке заняться уничтожением себе подобных. Между прочим, евреев в АСБ не было вообще! Формально их туда не брали. Фактически такой порядок вещей был инспирирован международным сионистским лобби.

Даже на белорусской территории в отделениях АСБ «трудились» сплошь Ивановы, Петровы и Сидоровы, в большинстве своем импортированные из России! Не к чести братьев-славян будь сказано, они подозрительно легко согласились с абсурдным тезисом, что русские превосходят их в реакции и сообразительности, необходимых для оперативной работы. При том, что «сообразительные» русские уже отвыкли считать Беларусь своей землей. В лучшем случае они воспринимали союзное государство как некую оккупированную территорию – лишнюю, бесполезную, лишенную ценных ресурсов, к тому же наводнившую российские города толпами вахтовиков-гастарбайтеров. Последних с редкостным остервенением гоняли московские выбраковщики, и через какой-то год встретить в столице работягу-белоруса стало почти так же нереально, как, например, живого цыгана. То есть можно с полной уверенностью сказать, что АСБ как структура весьма психопатизированная с одинаковой легкостью и выполняла некие социальные заказы, и сама их формировала.

Что касается цыган, то их всего-навсего пинком вышибли из страны, выдавив за границы Союза – а могли бы поубивать. В этом тоже был стратегический расчет – местная цыганская диаспора уже не представляла себе жизни без активной торговли наркотиками, и Правительство народного доверия не постеснялось «нагадить ближнему», наводнив соседние государства (особенно – строптивую Украину, наотрез отказавшуюся вступать в Союз) толпами асоциальных элементов с полными карманами отравы. О том, как непросто оказалось вырывать цыганский криминалитет из общества, свидетельствует даже Гусев – упоминаемая им зверская перестрелка выбраковщиков с ментами на Киевском рынке Москвы на самом деле имела место. И случилась действительно из-за цыган, к засилью которых рыночная милиция относилась чересчур лояльно, если не сказать большего. АСБ в свойственной ему манере свалилось на рынок как снег на голову, да к тому же огромной толпой, и у милиционеров не было ни малейшего шанса одержать верх – несмотря на теоретическое огневое превосходство. Милицейские автоматы «АКСУ» (и особенно «клин») либо пробивали легкую броню выбраковщиков, сконструированную «под пистолет», либо валили противника с ног. Но зато штатный «игольник» позволял уполномоченному АСБ безбоязненно стрелять по толпе очередями, кося и правых и виноватых (статистики по случаям, когда парализатор убивал жертву, не сохранилось, разные исследователи оценивают процент «незапланированного брака» от индивидуальной непереносимости как пять-шесть на сотню). Так или иначе, первое же резкое движение ментов спровоцировало такую массированную пальбу, что буквально через пару секунд на земле лежал весь рынок, в том числе и несколько аэсбэшников – зацепили свои. Из милиционеров домой вернулись только двое, один впоследствии сошел с ума и был забракован окончательно, со вторым мне удалось побеседовать, и это оказался абсолютно сломленный человек. По его словам, дознаватели АСБ обращались с ним подчеркнуто корректно и доброжелательно. Никаких деталей психотропного допроса он не помнил, но у меня создалось впечатление, что либо в качестве «сыворотки правды» был использован нетрадиционный препарат, либо допрашиваемый подвергся гипнотической обработке.

Эта история только лишний раз подтверждает, что ни о каком особом доверии между АСБ и МВД не могло быть и речи. Более того – милицейское начальство не без основания подозревало Агентство в стремлении к захвату власти. Не случись провального «второго октябрьского путча», когда заговорщики спровоцировали резню внутри АСБ, такой сценарий мог бы получить самое печальное развитие. Но русского народного дракона очень вовремя заставили откусить себе лишние головы. В дальнейшем это тоже сыграло немаловажную роль – на две трети обновленное, Агентство перестало быть неуправляемой силой. И когда Правительство народного доверия взорвал последний в его истории внутренний конфликт, немногие уцелевшие выбраковщики-ветераны уже не смогли удержать у власти своих покровителей. Им оставалось только бежать, погибнуть или сложить оружие. А поскольку, как и в прошлый раз, их пришли арестовывать собственные «младшие» коллеги, то последний выход избрали немногие.

Как видите, человеку, знающему атмосферу тех дней не понаслышке и к тому же имеющему некоторый опыт личного общения с выбраковщиками (представьте, какой именно опыт может быть у правозащитника и репортера нелегальной газеты), очень трудно не углубляться в частности. «Ловля блох» в псевдоисторическом художественном тексте вообще занятие довольно сомнительное. Но мне показалось немаловажным определить, насколько осведомлен о событиях десяти страшных лет выбраковки сам автор. И заявленная в самом начале данной статьи установка на поиск «хемингуэевской правды» в тексте дала определенные плоды. Как ни странно, вывод мой почти однозначен. Скорее всего, этот человек жил в России тогда и даже принимал участие в событиях. А разбросанные по тексту отчетливые знаки позволяют выдвинуть гипотезу (я подчеркиваю – гипотезу), что его деятельность имела вполне определенный характер. И, быть может, некоторые фактические искажения, допущенные автором, – не более чем камуфляж.

Как известно, писатель – существо особое, наделенное даром подсматривать и анализировать нюансы личностного общения, ускользающие от взгляда обывателя, к коим я отношу и себя. Опытный автор, располагающий большим массивом обработанной информации, также умеет и моделировать ситуации, которых никогда не видел (недаром так правдоподобны бывают выполненные на высоком уровне заведомо фантастические романы). Но в данном случае меня не покидает ощущение, что некоторые поступки и особенно диалоги «Выбраковки» списаны, что называется, с натуры. Так оно все и было на самом деле. Или, как минимум, должно было быть.

Но это все-таки не сама правда. Это всего лишь довольно ловкая имитация правды. Настоящая правда московских улиц и квартир была куда горше и безнадежнее.

И я рискну заявить, что автору она известна досконально. Поэтому он и встал за угол, стесняясь явить нам свое истинное лицо. Но лучше бы он по-честному выглянул. Отсутствие авторской позиции – наиболее серьезный просчет этой книги, в которой есть замах на проблему, но так и не происходит удар.

Модный некогда прием – уйти в сторону и оставить читателя наедине с текстом – в данном конкретном случае ошибочен и не выдерживает критики. Период так называемой выбраковки – слишком больной момент в новейшей истории нашей страны, чтобы автору уходить в тень. Еще не затянулись раны, еще не все преступники водворены туда, где им и место. Отсиживающиеся в странах «третьего мира» вожди «январского путча» и функционеры Правительства народного доверия дают обширные интервью враждебным Родине изданиям. До сих пор не устоялось мнение о том, как все-таки относиться к «младшим» – уполномоченным АСБ второго потока, не успевшим, как правило, особенно себя запятнать, потому что их основной задачей оказалась нейтрализация старших коллег. Не кажется ли вам, что в такое время подобные «Выбраковке» аморфные, нарочито «объективные» публикации неуместны?

Десять лет выбраковки, за которые было зверски истреблено по некоторым оценкам до десяти миллионов россиян (включая умерщвленных младенцев с аномалиями развития и не считая насильственно прерванных беременностей, по которым статистика не велась), больно ударили не только по нашей стране, но и эхом прокатились по всей планете. Мы вынесли из этого кошмара только одно – четкое понимание того, что насилие как метод врачевания общества абсолютно непродуктивно. Очень свежая мысль, не правда ли? Спрашивается – неужели перед глазами кремлевских душегубов ни разу не вставали исторические аналогии? Оказывается, не вставали. Наверное, единственная положительная сторона данной книги – лишнее подтверждение того факта, что Россией, как всегда, руководили маниакально властолюбивые амбициозные двоечники. Но подтверждение действительно лишнее, потому что любому мало-мальски образованному человеку сей факт прекрасно известен.

И тем более закономерно, что авторы параноидальной «неоспартанской» модели общественного устройства в итоге натравили собственных цепных псов друг на друга, сами перегрызлись и утратили власть. А страна Россия, несгибаемая, непобедимая и неподвластная уму (во всех смыслах), – осталась. По большому счету мы снова вернулись к отправной точке, которая описывается емким словом «разруха» и за которой, слава Всевышнему, обычно начинается подъем. И если кто-то сможет забыть о миллионах невинно убиенных, ему покажется, что в нашей стране вообще ничего особенного не произошло. Десять лет выброшено на ветер, и только. Выбраковка, если воспринимать ее в отрыве от кровавых реалий, как просто исторический процесс, – не достигла цели, не дала никаких позитивных результатов, не добилась совершенно ничего.

Тот же самый результат можно с полной уверенностью предречь и одноименной публикации.

ИВАН БОЛЬШАКОВ,

шеф-редактор правозащитной газеты

«Эхо Москвы» – специально для ОМЭКС

- Надо же, - с сомнением вставила Петрова, - "строптивая Украина наотрез отказалась вступать в Союз"... И евреев в АСБ не было... действительно, старая школа... А с "чеченскими детьми" какие были отношения? Надо полагать, полного взаимопонимания?

- Выбраковщики достали! - съязвила уборщица. - И неправильное представление о Белоруссии. Кстати, гастарбайтеры, в основном, с Украины, а не из Белоруссии.

- Представления у него правильные и соответствующие целям, - не согласился Павел. - Смотрите, что я тут на сайте АртофВар нашел! Дивов, с его чисто номинальной службой в армии установлен без проблем на сайтике Мошкова вместе с другими "военными писателями". Устанавливается в 2007 году, после того, как все стихло, все "дела военных" прошли, а вашу экстремистку вполне качественно заблокировали... Смотрите-ка, а ведь они первыми начали все нежелательное выбраковывать... Черт!

Олег Игоревич Дивов профессиональный литератор, с 14-ти лет публикуется как журналист. Служил в армии (1987-89, самоходная артиллерия большой мощности, командир миномета). В 1991 г. за академические задолженности (16 'хвостов') и хроническое непосещение занятий отчислен с 3 курса журфака МГУ. С 1990 г. копирайтер (реклама всех видов, концепты, кампании "под ключ"). Летом 1995 г. в пятый раз уволился "по собственному", и с тех пор нигде не работает. Первый крупный художественный текст (фантастический триллер "Мастер собак") опубликовал в 1997 г.

Армейские мемуары 'Оружие Возмездия' - первый крупный реалистический текст Дивова. До того он специализировался на фантастике и считается в этой области одним из ведущих авторов. Суммарный тираж его книг около полумиллиона экземпляров. Дивов - лауреат почти всех профессиональных премий, от престижного 'Странника' до таких экзотических призов, как Гран-При несостоявшегося конвента "Фанкон-2000" или почетная грамота Харьковского Университета Внутренних Дел. Единственный роман Дивова, никогда не входивший ни в какие номинации - 'Лучший экипаж Солнечной' (1998), по версии самого автора - 'потому что там слишком много ругаются матом'. Дивов входит в редколлегию журнала 'Если' и жюри Мемориальной премии Кира Булычева. Член Союза Литераторов России, Союза Писателей России и Совета по фантастике и приключенческой литературе при СП РФ.

- Что меня в этом во всем раздражает, как юриста? - высказала терзавшую ее мысль Петрова. - Это все не военные, конечно, а спецуха, причем, старой школы, которая довела все до абсолюта, а после еще и занялась литературной визуализацией.

- Вначале героизация этих "военных подвигов", потом отдельные "дела военных", - задумчиво проговорила уборщица. - И писатель Аркадий Бабченко, из-за которого экстремистка окончательно поцапалась с Максимом Мошковым... в начале на Украину, потом в Прагу сбежал, дал такие интервью... что просто диву даешься, что же там за гадюшник.

23 Февраль 2017 г. «Первое чувство – ощущение безопасности». Аркадий Бабченко – о своем отъезде из России

Во вторник, 21 февраля, российский публицист и независимый журналист Аркадий Бабченко сообщил в фейсбуке, что решил покинуть Россию и "какое-то время пожить за пределами богохранимой Родины". "Ну, в общем, здравствуй, Прага", – добавил он, намекнув, что в оставаться в России ему опасно. В декабре 2016 года Бабченко и блогер Божена Рынска стали объектами самой настоящей травли за свои посты после крушения Ту-154 Минобороны РФ над Черным морем.

Издание "Московский комсомолец" (где Аркадий Бабченко в начале нулевых годов работал военным корреспондентом) после истории с катастрофой Ту-154 даже предложило принять закон, позволяющий лишать гражданства тех россиян, которые "допускают выражения ликования по поводу трагических для России событий". После смерти полномочного представителя России в ООН Виталия Чуркина, вызвавшей новый виток поляризации в русскоязычном сегменте интернета, Бабченко написал: "Эммм.... Что-то я опять не скорблю. Извините".

Спустя сутки он уже был за пределами России.

Аркадий Бабченко прошел первую и вторую чеченские войны, после увольнения в запас в 2000 году сотрудничал со многими российскими изданиями, помимо "МК" работал военкором в "Новой газете", в качестве независимого корреспондента освещал российско-грузинский конфликт 2008 года, события на Евромайдане в Киеве, войну на Донбассе, акции протеста на площади Таксим в Стамбуле. В последние годы стал одним из самых популярных российских блогеров: его заметки и комментарии к самым обсуждаемым новостям собирают тысячи лайков и сотни репостов.

Весной 2012 года в разгар митингов "За честные выборы" российские власти уже возбуждали против Аркадия Бабченко уголовное дело по ч. 3 ст. 212 УК РФ ("призывы к массовым беспорядкам") – за то, что он призывал разбить на одной из московских площадей палаточный лагерь и писал о необходимости "отбиваться от полиции". О судьбе этого дела, говорит Бабченко, с тех пор ничего не известно: кроме первого допроса, никаких следственных действий с ним не производилось, о закрытии дела ему также никто не сообщал.

В интервью Радио Свобода Аркадий Бабченко рассказал о причине отъезда и первых впечатлениях от Праги.

- Да уж... Значит, придут молодые выбраковщики? - подняла глаза на Леночку Петрова.

- Да чего вы на меня-то смотрите? Я ни при чем! - замотала лысой головой Леночка.

- Вот! Сейчас мысль, наконец, сформулирую! - гордо заявил Павел. - Смотрите, что получается. Как только мы помогаем уничтожить все позитивное право отдельно взятой провинциальной бабы, так прав на жизнь лишаются и старухи, умудрившиеся в нашей жизни дожить до сего дня, имея квартирку и даже пять тысяч на мелкие расходы в кошельке. То есть мы кому-то даем фору крошить всех старух почем зря. Уверен, к экстремистке тоже с этим подкатывали!

- Полицаи говорили, что на нее в управляющей компании жалуются, что она никого к себе не пускает, - подтвердила его догадку Леночка. - Если кто-то приходит из коммунальных служб, она говорит, что они нарушили нормативное пространство, теперь за все жильцы отвечают, так что проверять они ничего у нее не имеют права.

- А что это они так жалуются и полицаям стучат? - удивилась Натали. - Она кого-то залила, что ли?

- Нет, - растерянно возразила Леночка, они хотели у нее что-то в квартире обследовать. А она никого не пускает, говорит, что сама все обследует, если надо, сообщит им что не так. Еще они с нее потребовали счетчик электрический поменять, она поменяла, тогда они с участковым рвались к ней в квартиру проверить электроприборы... а у нее нынче собака, на волка похожая, выть начала...

- Блин, хоть бы уж не светились до такой степени, - довольным голосом заметила уборщица. - Я хоть не экстремистка, а мне так хочется  всех их сдать в качестве маньяков... Там ведь награду повысили?

- Награду повысили с одного миллиона до трех! - торжественно процитировала Петрова. - Так, может, нам эту шушеру сдать?

- Нам не получится, нам скажут, что это входит в наши должностные обязанности, - проворчала Натали.

- Ой! Сейчас вспомнила, так прямо дурно стало! - прошептала Леночка. - В середине декабря прошлого года я случайно слышала разговор нашего руководства с управляющей компанией с периферии. Он вначале управляющие компании нашего района обзвонил, а они отказались... потом начал искать зависимых людей из других коммунальных служб, которые к нашему району отношения не имеют... Всем по телефону говорил, что риска никакого...

- А в чем риска-то не было? И риск-то в чем был? - машинально переспросил Павел.

- Пока вы, Наталья Леонидовна, к своей антитеррористической комиссии готовились, он письмо такое составил... будто бы от пожарных, чтобы экстремистка убрала тамбурную дверь, которая несколько квартир отъединяет от лестничной клетки, - пробормотала Леночка. - И стал искать, кто это письмо подписать может. В нашем районе все отказались, понимая, что им придется объясняться с ней лично. Хоть он и говорил, что риска с ней никакого... все равно отказались. А ему надо было очень, чтобы она ту дверь убрала... Он еще в трубку кому-то орал, что "связан по рукам и ногам", потому что вместо тамбурной двери у нее прочная советская сталь, обшитая вагонкой... Он кому-то даже сказал: "Она как сейф! Мне ее что, взрывать? Так сам и думай, что несешь! Никакого риска не было бы, если бы она ее сама убрала, под давлением нормативных актов. А вот ее квартирную дверь можно... и того. Там точно риска никакого, скажем, что сама бомбу на кухне собрала..."

- Ну, вот у вас есть первая кандидатура на три миллиона! - засмеялась уборщица. - Хотя думаю, что они потому и предлагают, что могут его в любой момент сдать... уничтожив при взятии. Вы ведь вчера ездили по сведениям, которые тоже дали в расчете на вознаграждение. А его кто-то предупредил...

- Только не предупредили на счет кукол вуду, - мрачно заметила Петрова.

 

Продолжение следует...

Читать по теме:

• Синопсис романа. Часть I
• Синопсис романа. Часть II
• Синопсис романа. Часть III
• Синопсис романа. Часть IV
• Синопсис романа. Часть V
• Синопсис романа. Часть VI
• Синопсис романа. Часть VII
• Синопсис романа. Часть VIII
• Синопсис романа. Часть IX
• Синопсис романа. Часть X
• Синопсис романа. Часть XI
• Синопсис романа. Часть XII
• Синопсис романа. Часть ХIII
• Синопсис романа. Часть XIV
• Синопсис романа. Часть XV
• Синопсис романа. Часть XVI
• Синопсис романа. Часть XVII
• Синопсис романа. Часть XVIII
• Синопсис романа. Часть ХIХ
• Синопсис романа. Часть XХ
• Синопсис романа. Часть XХI
• Синопсис романа. Часть XХII

©2017 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

Комментарии (2) на “Синопсис романа. Часть XV”