Упиться ап стену. Часть VII

13.02.2015

У Александра Николаевича Бенуа (1870-1960) есть цикл "Прогулки короля" или "Версальский", как это больше понравится. В него, кстати, входят не совсем "версальские" зарисовки, просто это не только живопись, но своеобразное исследование ландшафтной архитектуры, исторической эпохи. Может быть... даже попытка почувствовать себя королем на прогулке, чтобы "примерить на себя" этот ландшафт - окажется ли он впору?

Эти акварели достаточно широко известны, несмотря на "монархическое" содержание. Поскольку многие "ценители искусства" с точки зрения политических ярлыков, полагают, будто в цикле "Последние прогулки Людовика XIV" Александр Николаевич "развенчивает" короля.

В принципе, из тех же соображений им начинает казаться, будто Репин приглашал всех участников юбилейного заседания Государственного совета на завершающий сеанс позирования с натуры - только для того, чтобы "поставить на место этих".

Подобная позиция вытекает из общей глухоты к искусству в частности и непонимания любого творческого процесса в целом. Отметим, что Александр Бенуа, прежде всего, был архитектором. То есть... говоря несколько примитивно, но по сути верно - в его задачу входила организация внутреннего пространства, органичное вписывание сооружения в окружающую среду. Весьма сложная задача, оставляющая простор для интересных инженерных решений. Если, конечно, архитектор справляется со своим делом.

А в данном случае Александр Бенуа как бы примеряет на плечи стареющего короля окружающий ландшафт времен его блеска и расцвета, который уже давно позади. Он не заглядывает к нему в карман или в тарелку, пуская слюни, он понимает, что архитектура задает тон всему этикету двора, а уже далее - задает и тон поведения во власти.

Традиции важны для любой сферы государственной деятельности, даже если кто-то мнит себя "реформатором". Заметим, что некоторые потому и начинают "новые времена", понимая, насколько любые традиции ставят их на свое место. Некоторым традиции... явно не к лицу. Ведь за любой традицией - сонм выдающихся государственных деятелей, как и... далеко не выдающихся. А некоторым хочется соответствовать традициям чисто внешне, декоративно.

А если речь идет о декорациях - это опять-таки к Александру Бенуа. Посмотрите, как каждый жестко подчеркнутый изгиб искусственного пруда в сочетании с ампиром классических скульптур - не только возвеличивают старого человека, помогая ему держаться, но и увидеть высокий смысл в каждой "королевской прогулке", где он по-прежнему олицетворяет государственную власть. Это такой архитектурный костяк ландшафта, позволяющий королю, понимающему, что это его последние прогулки - выполнить свой долг до конца.

Ассоциация с циклом акварелей Александра Бенуа возникает еще и потому, что он написал фундаментальный труд "Истории русской живописи в XIX веке". И надо сказать, что у него там есть весьма интересные заметки о "религиозном" периоде Ильи Репина.

Уже такие несвоевременные для 70-х и 80-х годов темы, как «Садко», «Николай Чудотворец», указывают на то, что Репин в душе не был верным сыном передвижнической церкви, что его манило в другие, более возвышенные сферы.

В начале же 90-х годов он решительно взялся за тот же сюжет, над которым промучился его учитель Крамской, так долго и тщетно пытавшийся связать идеализм с самыми узкими позитивными теориями. Однако Репин, увлеченный трансцендентным течением, появившимся в русском обществе за последнее десятилетие, оставил реализм в духе Крамского и Ге только для главного лица и не побоялся сгруппировать фантастические и мистические элементы вокруг своего ренановского Христа.

Самая медлительность создания «Искушения Христа», постоянные и коренные изменения, которым он подвергал эту картину, свидетельствовали о том, что Репин наткнулся на такой же камень преткновения, каким было «Явление Спасителя» для Иванова и «Мессалина» для Чистякова.

Рассматривая подробно эскиз картины Репина "Иди за мной, Сатано!" 1896 года, не затронула важную деталь - сложенные черные крылья блудницы, которые в семерках смотрятся двумя валунам за ее хрупкими плечиками. И черный росчерк их перьев будто ласточкин хвост указует в бездну.

Мне кажется, что композиция этого эскиза была бы завершенной, если бы Илье Ефимовичу не было нужды подчеркивать демоническую природу блудницы именно этими черными крыльями, не дававшими ему покоя. Но стоило их добавить, как все рассыпалось, уходило... Такое впечатление, что ему не давали поймать композиционную суть столько сложной религиозной аллигории.

Эскиз 1896 года наиболее близко подходит к нравственной сути притчи. Христос тиоже имеет покрывало охристых земных оттенков, в его облике сочетается и земное и небесное. Но эти крылья, грозно сложенные за спиной женщины - разрушают едва влзникшее копозиционное единство картины.

Художественный метод Ильи Ефимовича и в религиозных вопросах - это почти осязаемый и ощущаемый реализм происходящего, ставящий прямой вопрос о нравственном выборе, прежде всего, таким безоговорочным и окончательным композиционным решением, после которого никто и не может представить себе любую изображенную им сцену иначе.

Он уже мог почувствовать, что реальное изображение Сатаны с черными крыльями - не дается ему с 60-х. Накануне, в 1895 году он рисует Сатану в мужском обличье, но с этими же крыльями, уравновешивая композиционное решение развевающимися наподобие белых крыльев одеяния Христа.

Илья Репин "Иди за мною, Cатано!" 1895

Но Александр Бенуа упускает, что мучительные поиски композиции идут и после того, как Репин понял, что и в эскизе 1896 года он так и не нашел окончательного сложившегося образа крылатой фразы "Иди за мной, Сатано!" Он уже осознал искусительную видимую слабость женской природы зла, но так и не понял ее смысл окончательно.

Эскиз к картине "Иди за мной, Сатано". И. Е. Репин. 1896 г. Холст, масло

Бенуа останавливается на ХIХ веке, не замечая, что тема не отпускает Репина вплоть до того момента, пока он не погружается в работу над полотном «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года». Но в то же время он продолжает работу над полотном "Иди за мной, Сатано!" (полотно погибло в ходе Великой Отечественной войны в Харькове), - по эскизу, сделанному на год раньше, в 1894 году.

Репин Илья Ефимович - Иди за мною, Сатано. 1894 Государственная Третьяковская галерея.

Здесь охра пылает лишь в размытом лице Сатаны, - словно на нем играют краски стающего на горизонте солнца. Такое впечатление, что персонажи поднялись в горы, чтобы... встретить рассвет? Как бы "новой эпохи"? Колористическое решение в целом приглушенное. У Христа покрывало на левой руке - темнее, чем распущенные крылья попутчика. И Христос при этом стоит ближе к обрыву, именно там, куда двумя годами позднее Репин поместит крылатую женщину.

Христос почти дружелюбно протянул руку к душке-Сатане. А тот выглядит так, будто приготовился столкнуть его в пропасть. Шутки ради, конечно.

Причем... крылья-то крыльям - рознь. Здесь мы видим размах и оперение хищной птицы - орла, а у женщины с эскиза 1896 года - мягкие очертания крыльев... грифа-падальщика.

Как досадно и обидно, до слез обидно, что Репин — этот гениально одаренный мастер — благодаря царившим в нашем обществе недоразумениям всю жизнь разбрасывался на лишнее и ненужное и что теперь, когда настало давно желанное освобождение, он опять-таки не обратился к тому, в чем его колоссальное дарование могло бы развернуться вполне, но продолжает лихорадочно метаться из стороны в сторону, заpастревая иногда под влиянием чисто головных увлечений на таких вещах, которые всего менее ему доступны.

Александр Бенуа "Истории русской живописи в XIX веке"

Подойдя вплотную к женской природе зла, Репин вновь начинает метаться и разбрасываться... поскольку дальше ему следовало сделать выводы, исходя из собственного опыта, из беспристрастного анализа собственной личности - выводы о самом себе. А этого он, как прославленный мэтр... сделать уже не смог. Что лишь подчеркивает неверные установки, с которыми он взялся за эту тему с самого начала.

Он бы мог дальше подумать, что зло всегда мирно и беспрепятственно проникает в нашу душу, стоит нам самим проявить слабость (натуральное бабство), мягко и нежно баюкая совесть призказками: "от меня ничего не зависит", " меня это не касается", "это другие виноваты, а я ни при чем", "лучше не высовываться"...

Зло ведь не выступает в виде трехголового Змея Горыныча, оно вполне рационально, совершенно безобидное и такое слабенькое... по-бабски спекулятивно бе-бе-бедненькое. У Репина уже ничего не получилось, когда попытался изобразить зло - чуть ли не в виде исчадия Ада в первых эскизах "Отыди!". И это лишь говорит о том, что к первым "Отыди!" он уже кое-что пережил. Его душой уже поинтересовались, внимательно отслеживая, как он забирает власть над чужими душами.

У нас многие стремятся к власти именно над чужими душами, претендуя вдобавок и на место столпа духовности. Слишком поздно спохватываясь с "Отыдим!", верно? А уж "Иди за мной, Сатано!" и вовсе будет неиместным под тихий смешок женщины с черными крыльями.

Ага-ага, власть над душами дается специально, дабы любое ничтожество после рассказывало, как там кто-то кого-то "разоблачил", "бичевал недостатки, а также читал бы моральки всему обществу с "изьмами". Ну да, сразу после моря разливанного кровищи на почве банального заключения газового контракта и в самый разгар грабежа государственных средств частными лицами по некой "ключевой ставке" Центробанка. Нашли время, как говорится, озаботиться "духовными ценностями".

Итак, Репин не смог самого себя нашинковать и размельчить, поскольку это достаточно болезненно и неприятно. Выход для его композиционного решения, естественно, был бы в прекращении пририсовывания крылышек. Хотя крылышки - это, конечно, символично, эстетично и пафостно, но не имеют никакого отношения к реализму.

"Правда жизни" заключается в том, что зло является к нам во вполне обывательском обличье, без всяких ненужных подробностей, вроде "а во лбу звезда горит!" Часиками поинтересоваться стоит, а вот крылышками - смысла не имеет.

Иногда внешность зла бывает настолько примитивна, что многие полагают его вовсе не страшным... Но, рассматривая ретроспективу попыток Ильи Репина изобразить притчу "Иди за мной, Сатано!" от "Отыди!", нельзя упускать и перерождение "демократических движений" в России в то же время. Иначе мы упустим главную мысль о том, во что может превратиться с виду совершенно не опасное, такое бе-бе-бедное зло, стоит лишь поставить его... не на свое место.

Вообще Время и Место - это главные персонажи любого произведения искусства, если воспринимать это безусловно, но не слишком буквально. Посмотрите, Репин, наконец-то, даже с местом вполне определился. Ведь на эскизе 1894 года вообще глупейшая ситуация по сути, связанная с неправильным определением места зла - где-то на втором плане, за Христом, будто оно уже идет следом.

Христос протягивает руку разбухающему ненавистью чудищу, приглашая его идти за собой... но куда? В пропасть?

Это вообще что, "Христос переходного периода"? У нас имеется вполне реалистическая визуализация канонизированного при жизни "провожатого" по "перехоным периодам", олицетворяющиего именно такое прочтение "Иди за мной, Сатано!" - головою вниз, в пропасть.

Никому не дано окунуться в давно схлынувшие воды, но настоящее искусство, особенно в случае визуализации прямой проповеди по всем известным сюжетам, - дает возможность вновь оказаться в том же Времени и Месте. Однако не стоит при этом заключать собственную память в жестянку стереотипа, надо хорошо помнить, что произошло после того как. И в этом случае возможно настоящее чудо - замыкание связи времен.

Да, в истории ведь важны не "уроки истории", а непрерывная и последовательная связь времен. Мы хорошо помним из "Гамлета", какая гуманитарная катастрофа воникает каждый раз, стоит позволить кому-то эту связь нарушить. Да, хотя бы из "Гамлета" это следует помнить, раз уж настолько "глаз пристрелямши" в каждом случае, когда отчего-то вдруг требуется устроить "Новое время". Помните такой милый журнальчик, орган ЦК КПСС?

В Великой французской революции тут же календарь меняется, идут какие-то термидоры-помидоры-вербены и прочее. Но надо тут же поменять и "старый стиль" на "новый" - в Великой Октябрьской социалистической революции, проскакивая мимо смешного факта, что все местечковые кипежи отчего-то приурочены к последнему кварталу финансового года.

Далее выходит местечковый юрист Дмитрий Медведев и опять сообщает, что Начало Времен следует перенести поближе, на двадцать лет, чтоб голову лишними познаньями не засорять. Лично у него в голове помещается лишь два последних десятка лет, поэтому он искренне радуется, что до него в России никто не жил, не работал, а его всем Господь наградил, поскольку он - самый инновационный, самый модерниированный, самый не экстремистский, самый-самый-самый...

И тут понимаешь, что он решил спустить в унитаз, взлед за своими "выделениями" - нормативную долговечность, когда государственная инфраструктура потому и не переходила никогда в частные руки не только потому, что никто ее в одиночку создать и эксплуатировать не в состоянии, а потому, что ее долговечность - равна долговечности государства. И уж никак не может быть приравнена к "долговечности" подснежника-Медведева.

А мы как бы идем за ним... заместо "Сатано". И знаем, что нам надо держаться подальше от обрыва, куда вся эта гоп-кампания нас упорно влечет под непрестанное бормотание о самых добрых намерениях. Или благих, от слова "благо". Да-да, тех самых намерений, путь которыми и услана дорога в Ад.

Никаких крыльев не видно, внешность... обескураживающе бабская ("Он обижается, когда вы его называете Димоном!" с. Н. Тимакова). Невозможно вынести, когда он нахохлится птенчиком и начинает рассуждать про "эффективность"... И разве можно представить за ним - черные крылья падальщика?

Так зачем же грешить супротив реализму? Хотя всем понятно, что на самой грани пропасти - он-то живенько вспорхнет, только его и видели. А разве мы уже мало видели подобных порханий от пропасти?

"Сейчас он в Лндоне... страшно жалеет!" (с. Михаил Жванецкий) - это ведь не только о Лобове, Березовском, Абрамовиче, Дьяченко... потом вот и о Лужкове с Батуриной... И "сколько их упало в эту бездну" (с. Марина Цветаева)?

Но в любом творческом процессе автору всегда приходится олицетворять себя с каждым персонажем. И здесь неважно - положительный он или отрицательный. Крылья Сатано не позволили Репину найти истоки этой притчи в самом себе. Но он пытался решить эту нравственную и изначально личную задачу - для других. А начинать-то всегда надо с самого себя.

Вот Бенуа вроде и решал все для других, а сквозящая печаль и сочувствие его акварелей, последующий интерес к терзаниям Репина... выдают, что он многое понял и для самого себя. И это... замечу, требует огромного мужества. Оно проявляется в терпении на своем месте.

Образ автора проявляется в правильной композиции, в безупречном соответствии Времени и Месту. Когда кто-то "от имени себя" начинает рассусоливать, насколько он хорош, инновационен и модернизирован... так это уже не искусство, а обычная уголовка.

У многих дилетантов в искусстве присутствует убеждение, будто автор имеет удобную возможность "свести счеты" - с теми, кто ему недоступен в реальности, кто, дескать, "стоит выше". Они понятия не имеют, что самое страшное в жизни - это не когда с тобой сводят счеты или невозможность свести с кем-то счеты вне искусства... Самая жуть начинается, когда кое-кто вначале почти нежно... тихонько начинает интересоваться душой того, кто уже вроде... давно стоит над всеми.

Сколько раз говорили о власти здесь... и вспоминать... так не упомнить. Власть - это тень на стене, с распростертыми крыльями. Не стоит воспринимать это слишком банально и примитивно. Сколько золотых орлов на стенках не нарисуй, власти от этого не прибавится.

Власть... немного другое. Долго объяснять. Но "рейтингами" ее точно не удержишь. Это вообще смешно! Придет такая вот смешливая птичка... поинтересоваться "инновациями" и "переходными периодами", а ей типа - рейтинг в зубы и катись? Мол, со всех реципиентов спрашивай? Фу, как некультурно!

...Как важно не только в искусстве, но во всех сферах человеческой жизни - знать свое место, твердо стоять на своем, не претендуя на чужое место - не по праву. Но вот подходят к концу наши художественные экскурсы... Осталось лишь с грустью уточнить Время.

Итак, никто из упомянутых великих людей своего времени не имеет к нам уже и малейшего отношения, поэтому мы оставим в стороне нагромождения личного пиара, давая всему вполне объективную оценку. Но, конечно, из нашего времени, с пользой для себя.

Если блестящего и прославленного, гениального и непревзойденного (судя по его мемуарам) министра финансов - ненавидят все без исключения министры внутренних дел, так разве нам незнакома эта ситуация? Дальше-то можно и не продолжать, правильно?

Потом мы подходим к этому полотну поближе и видим, как выделен Сергей Витте, как он сидит петухом на насесле, порлагая, будто окидывает всех "своим орлиным взором". И мы уже готовы поверить, будто это гениальный и непревзойденный Витте все устроил с портретом, поэтому Репин был вынужден его так изобразить... в качестве отката. Но давайте посмотрим на схему картины.

И кто же возвышается над всеми под номером 79? Вячеслав Константинович фон Плеве!

Через год после написания картины, летом 1904 года его убьют - под местечковым предлогом "организации погромов в Кишеневе".

В 1904 году 28 июля в Петербурге, на Измайловском проспекте, близ Варшавского вокзала, был убит эсером, студентом Егором Созоновым, бросившим бомбу в его карету.
Поводом для убийства послужили еврейские погромы в Кишинёве в апреле 1903 года. Событиями тех дней воспользовались все революционные партии России, возложив вину на Плеве, который твёрдо им противодействовал в период всего своего правления министерством внутренних дел.

Организацией убийства занималась «Боевая организация партии социалистов-революционеров», считавшая террор единственным эффективным методом борьбы. Операция получила название «Поход на Плеве», которой руководил Евно Азеф.

Это мило, конечно, когда некоторые обременяют себя хоть каким-то предлогом, чтобы поизуверствовать. Понятно, что Вячеслав Констинтинович был обречен с момента возникновения абсолютно точной и гениальной композиции полотна Репина. Вряд ли человек на насесте упустил из вида, как высоко стоит Плеве над всеми... Он стоит спиной к нам, будто заслоняя Николая II... но не от нас! От человека на насесте! Перед которым встает еще и Владимир Лыщинский, занимавшийся земствами, а после комитет ами по "художественному возрождению Руси"...

И.Е.Репин "Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года"

Погром в Кишеневе - это настолько замечательный повод, что через 100 лет он послужил поводом и травли в отношении меня. Только вот организоторы немножко ошиблись со цветовым решением крылышек. Хотя я никогда не утверждала, будто они у меня... белые.

Это уже после наших виртуальных разборок по поводу цвета крыльев и композиционных решений, кто к кому должен с тыла заходить, - появились публикации хорошо известных и в начале ХХ века сведений о том, что кишиневский погром подогревался прессой, которой руководили два местечковых провокатора, создававших "рыволюционную" ситуацию.

Но... как видите, Время всему определит Место. То есть композицию - в "историческом контексте". Аминь.