Огурцова на линии

Вновь отметим для себя мысль о том, что летописи стали истоком русской литературы, русской культурной традиции, так и не освоенной теми, кто сегодня истерически орет о том, что «Россия должна вписаться в цивилизованный мир» и в судорожной спешке проводит правительственные совещания о «привлечении зарубежных инвесторов».  Каждый раз этот тезис всегда приобретает особую актуальность в переломные моменты жизни всего общества.

У нас уже был разговор о наследии академика Дмитрия Лихачева, которому пришлось восстанавливать преемственность культурной традиции в почти аналогичных условиях. Сегодня мало кто вспоминает об этом, а ведь все его жизненные проблемы вытекают из осознанной необходимости восстановить "связь времен". Нынче его куда больше ценят и превозносят за те гонения и репрессии, которые выдержал он лично.

А вот что он из них вынес... стараются не популяризировать. Выражусь циничнее: его личное мученичество используют не только не по назначению, а и вообще в противоположную от общепринятой культуры сторону. Хотя не совсем прилично порядочному человеку использовать для своих шкурных интересов — чужой ореол мученичества. Но, типа заценил чужие страданья, так сам малость подчистился, попутно став почетным мучеником.

Обратимся теперь к рассмотрению оригинальной, т. е. созданной русскими авторами, литературы Киевской Руси. Мы уже знаем, что в течение короткого времени русские книжники познакомились с богатой и разнообразной переводной литературой...

Но было бы совершенно неверно полагать, что именно переводная литература явилась единственной и основной школой литературного мастерства для древнерусских переводчиков и писателей. Огромное влияние оказали на них богатые традиции устного народного творчества, и прежде всего традиции славянского эпоса. Как мы увидим далее, народные эпические предания представляют собой исключительно яркое художественное явление, не имеющее точной аналогии в известных нам памятниках переводной литературы. Древнерусские книжники использовали богатые традиции устных публичных выступлений: краткие речи князей, в которых те вдохновляли своих воинов перед битвами, речи, с которыми выступали свидетели и судьи на судебных процессах, речи, произносившиеся на вечевых собраниях, речи, с которыми князья посылали своих послов к другим князьям или иноземным правителям, и т. д. Договоры, юридические документы и установления также вносили свой вклад в формирование русского литературного языка, а в какой-то мере участвовали и в формировании языка русской литературы...

Обратившись к анализу первых оригинальных произведений литературы Киевской Руси, мы увидим также, что она самобытна не только в языке, не только в системе образов или сюжетных мотивов, но и в жанровом отношении: не имеют себе жанровой аналогии в византийской и болгарской литературах ни русские летописи, ни «Слово о полку Игореве», ни «Поучение Владимира Мономаха», ни «Моление Даниила Заточника», ни некоторые другие памятники. Одним из первых, важнейших жанров возникающей русской литературы явился жанр летописи. Историческая память восточнославянских народов простиралась на несколько веков вглубь: из поколения в поколение передавались предания и легенды о расселении славянских племен, о столкновениях славян с аварами (обрами), об основании Киева, о славных деяниях первых киевских князей. Возникновение письменности позволило зафиксировать устные исторические предания и побудило в дальнейшем в письменном виде регистрировать все важнейшие события своего времени. Так возникло летописание. Именно летописи было суждено на несколько веков, вплоть до XVII в., стать не простой погодной записью текущих событий, а одним из ведущих литературных жанров, в недрах которого развивалось русское сюжетное повествование...

Так уж в нашей жизни получается, что периодически возникает острая необходимость ухватиться за летописи, ощутить под ногами твердую нравственную почву, истоки любви к Родине. Поэтому уж точно не статьи Ильи Эренбурга, от которых, якобы «сотрясался мир», - явились в свое время существенным вкладом в Победу. Куда больше вложил Николай Заболоцкий, переводя на современный поэтический язык «Слово о полку Игореве».

И до середины 60-х годов безусловны национальным героем становится Александр Невский, хотя в этот факт стоит вдуматься без стереотипных подходов: в стране победившего карламунизма - национальным героем является русский святой. И я хорошо помню, как мы, ребята-октябрята, обожали князя-эксплуататора, когда нам учитель физики крутил про него кино в группе продленного дня.

Н. Л. СТЕПАНОВУ 20 июня 1945. (Караганда)

Дорогой Коля!

На днях я закончил черновую редакцию перевода "Слова о полку Игореве". Теперь, когда переписанная рукопись лежит передо мной, я понимаю, что я еще только что вступил в преддверие большой и сложной работы. Я знаю, что я в силах проделать эту работу. Состояние моей рукописи убедило меня в этом [...]

. ...Сейчас, когда я вошел в дух памятника, я преисполнен величайшего благоговения, удивления и благодарности судьбе за то, что из глубины веков донесла она до нас это чудо. В пустыне веков, где камня на камне не осталось после войн, пожаров и лютого истребления, стоит этот одинокий, ни на что не похожий, собор нашей древней славы. Страшно, жутко подходить к нему. Невольно хочется глазу найти в нем знакомые пропорции, золотые сечения наших привычных мировых памятников. Напрасный труд! Нет в нем этих сечений, все в нем полно особой нежной дикости, иной, не нашей мерой измерил его художник. И как трогательно осыпались углы, сидят на них вороны, волки рыщут, а оно стоит - это загадочное здание, не зная равных себе, и будет стоять вовеки, доколе будет жива культура русская.

В такие моменты важно четко определиться и с... летописцем, простите. Поскольку во Вселенной до сих пор нет другого способа нравственного выбора. Ага, «при всем богатстве выбора — другой альтернативы нет», как написано в рекламе Альфабанка.

Когда человек выбирает своего летописца — он не просто делает нравственный выбор, он поневоле определяет и то, кем же сам он останется в собственной жизни. Потому я с таким постоянством и напоминаю всем, сделавшим выбор в мою пользу: от всех останется то, что скажу я.

Несложно заметить, что меня читают взахлеб... мягко скажем... по различным причинам. Стоит напомнить, что каждый сам выбирает, кем он останется даже в моей летописи. Нравственные критерии анализа легко расставляют все по своим полкам: и нынешнее «законотворчество», и «народ сам этого захотел», и «развитие спектра государственных услуг», и весь процесс «демократизации», и, конечно же, «борьбу с ксенофобией».

Но ставят вопросы и к тем, кто вылезает в очередные «благодетели» всего человечества вообще и «русского народа» в частности. Интересно, что важным условием выбора является и сама жизнь летописца. Как уж мы живем, какими критериями руководствуемся сами, такую летопись и получат в результате окружающие.

Возможно по этой причине и уходили прежние летописцы — в кельи и пустоши. Но зачастую и сама жизнь расправлялась так, что летописец, находясь «в миру», поневоле начинал глубже воспринимать жизнь. Поэтому всегда полезно интересоваться на предмет от кого это мы слышим очередную версию нашей летописи.

Вот Николай Заболоцкий, пройдя чистилища допросов, унижений, обысков, этапов и каторги, - в новом витке духовной жажды приникает к истокам русской литературы, придавая иной нравственный свет и самой Победе народа, искреннему переживанию миллионов граждан за судьбу любимой Родины.  

А вот перед нами иной "летописец", к которому сегодня нас пытаются склонить анонимные вкрадчивые голоса тех, кому плевать на унижение России, на ее историю и культуру.

Славный летописец Илья Эренбург долгие годы трогательно дружил с "заступником народным"  Николаем Бухариным (он же Мойша Долголевский)... во "взаимоуважении".

Кстати, обычно на русском для характеристики человеческих отношений  пользуются словосочетанием из двух слов - "взаимное уважение". Подобное "сокращение" допустимо лишь в слове "самоуважение", т.к. "уважение самого себя" звучит... гм... несколько безнравственно. А вот уважение к другому человеку, напротив, сокращать подобным образом все же не принято. Но это так, мелочи.

Этим словом, прежде всего, можно охарактеризовать отношения замечательного писателя с еврейской душой и знаменитого революционера и политика, ставшего символом русской интеллигентности

Кому же хочется запросто стать "символом русской интеллигентности"? Небольшая проблемка в том, что отчего-то эти "символы" приходится искать по тегам "антисемитизм, скинхеды, Холокост, кино, ксенофобия, ХАМАС, краткий словарь еврейских имен, Эксклюзивное интервью, Роман Абрамович, сектор Газа, евреи России, еврейские имена, евреи США..." и так далее.

А еще при этом все же не следует забывать, что этот образчик "русской интеллигентности" участвовал в травле русских ученых и деятелей культуры, что в революционных мечтаниях он доходил до людоедской "победы пролетариата", когда от русского народа должно было оставаться по его подсчетам - не более 60-ти тысяч человек, но типа лишь тогда "этот народ", наконец, выполнит свою "священную миссию".

И действительно, кому нужен этот самый народ, если его "символ интеллигентности" жив-здоров, а сам он уже "выполнил миссию"?.. Стоит ли после удивляться последующим жалистным письмам "к будущим руководителям партии", вызубренным верной женой этого "символа"?

Но это еще как-то можно пережить, если бы не сегодняшнее местечковое пихательство задницами, когда Великая Отечественная - подло именуется "временем холокоста", а далее сообщается, что судьбами мира в той войне вершили в Еврейском антифашистском комитете, - а не на фронте, не у станков военных заводов, работавших круглосуточно.

Достаточно почитать военные статьи господина Эренбурга, дабы удостовериться только в одном - прочесть их на русском, тем более в промежутках между боями или после смены в сталелитейном цехе, физически невозможно. И если бы сам Эренбург умел хотя бы читать на русском, он бы так не навязывал свою гребаную "интеллигентность".

Ну, поддержали его, выдали грант на местечковые условия бытия, как-то там отметили его национальность в предисловии к никому ненужным сегодня очеркам ни о чем и в никуда. Но нельзя же сегодня на полном серьезе культурному человеку один к одному воспринимать подобные "вклады в Победу". Уж сегодня-то вполне понятно, кто действительно "делал вклады" кровью и потом, а кто в тылу отсиживался.

Не стану повторять глупости, сказанные в предисловии, любой может посмотреть сами очерки, чтобы убедиться, что данный "символ русской интеллигентности" не умел писать на русском, не чувствовал того, что переживали его читатели, и даже... не сочувствовал им. Там повсюду торжество обычной местечковой скромности и "взаимоуважения" к самому себе, к собственным переживаниям, к своему пищеварению и "тяготам". Все щедро пересыпается обычной еврейской "эрудицией" не по случаю, когда сведениями из школьной хрестоматии окружающим пытаются доказать, насколько они - "некультурные".

Но самый цимес произошел с лучшим военным бублицистом в конце войны. Господин Эренбург немного не въехал в тему. По чисто местечковой привычке он стал требовать продолжения банкета в тот момент, когда крови и так хватало под завязку. Всем, кроме него. По логике этого местечкового публициста, СССР явно не следовало в самые голодные послевоенных годы отправлять эшелоны с хлебом в Восточную Германию. Заезженным органчиком  Илья Эренбург продолжил педалировать ненависть к уже поверженному противнику, с легкостью распространяя свой военный лозунг "Убей немца!" - и на мирное население.

14 апреля газета "Правда" опубликовала статью с незатейливым заголовком "Товарищ Эренбург упрощает". Он в любой момент ожидал ареста. Партийный орган обвинил его в том, что он поголовно клеймит всех немцев как нацистов. "Советский народ никогда не ставил германское население в один ряд с преступной фашистской кликой, которая правит Германией", – писала газета.
Нападки "Правды" завершало обвинение: "Его взгляды представляют собой разновидность несовместимых с советским духом фашизма и расовой ненависти".

Статья не случайно появилась перед началом "берлинской операции", т.е. взятия в окружение столицы третьего рейха, которое должно было начаться 16 апреля 1945 года. Она сигнализировала о новой линии пропаганды: красноармейцев нужно было изображать освободителями, гарантами правопорядка. До этого лозунг был: "Мы мстим за преступления немцев!" – то есть за массовые казни гражданских лиц вермахтом и СС, депортации на каторжные работы, миллионы погибших от голода советских военнопленных, разбомбленные города и сожженные деревни.

Что добавить к этой борьбе за "историческую справедливость"? Пока следует лишь присмотреться к курьезам подобной "русской культуры", когда наиболее кровожадные "борцы с фашизмом" вылезают на бруствер, предварительно убедившись, что им за это "ничо ни будит". Вначале, значит, одни сражаются не на жизнь, а на смерть, а потом, вшами по их головам, - следуют "мстители", ни разу не поднимавшиеся в атаку.

Надо ж кому-то "оправдать дорогу" и взять свой процентик в качестве "такого же, как все"... за это самое.   За погибших от голода советских военнопленных, разбомбленные города и сожженные деревни... то да сё, короче. Сами ведь эти русские еще и постесняются, надо подсобить, чтоб не заигралось в текучке.

После смерти Сталина Эренбург первым в художественной среде ощутил и отметил произошедшие изменения. Его повесть «Оттепель» (1954–56) дала название всему периоду перемен, связанному с Н. Хрущевым. Вскоре после публикации первой части повести началась резкая критическая кампания против произведения и его автора. С этого времени Эренбург считался одним из основных носителей либеральных тенденций в советской литературе и искусстве.

И начинается... "оттепель" во всей красе. Разгоняются артели инвалидов, уничтожаются стада во всех пригородах, кровью осваивается целина, начинается бардак совнархозов и двух видов партийных обкомов, разгоняются промышленные министерства, северные реки никак не поворачиваются куда надо, а кукуруза не желает расти за Полярным кругом... Зато уважительный друг  Мойши Долголевского чувствует себя в своей тарелке!

И все же лично для меня это время "оттепелей" и "народных самородков" лучше всего иллюстрируется не творчеством главного борца с фашизмом, статьи которого якобы не пускались на самокрутки в партизанских отрядах, а анекдот неизвестного автора, не претендующего на Нобелевскую премию мира.

Хрущев утверждает текст доклада в ООН на Политбюро ЦК КПСС. Все члены Политбюро вызили полное согласие с политическим звучанием и идеологическим смыслом. Однако в протоколах отметили, что "насрать" пишется вместе, а "в жопу" - раздельно.

* * *

...На днях брат принес листовку, которую ему всучили на улице. На свернутой вчетвертинку страничке выделяется заманчивый лозунг "Защитим их - защитим себя!" Я тоже люблю защищать... гм... не себя. Но всегда придирчиво изучаю тех, о ком ничего не знаю, но чью защиту мне навязывают как свою собственную.

В пафосных и обтекаемых выражениях население России просят поддержать двух молодых пикетчиков из Кирова, против которых возбуждено дело по части 1 ст. 282 УК РФ. Анонимные авторы листовки ссылаются на некую даму в Хабаровске, которая на пикете прочла какой-то стишок экстремистского содержания, против нее возбудили дело по той же статье, а типа «вся Россия» ее защитила, потому и в случае с кировскими пикетчиками стоит поступить аналогичным образом.

О самих «героях» не сообщается ровным счетом ничего, но понятно, что раз никто о таковских не слышал, так ничего полезного они в своей жизни не сделали, а вместо работы над собой, приобретения достойной профессии — шастают по пикетам, намыливают задницу, поскольку туда, куда они хотят ее пристроить, - «без мыла не влезешь».

Но обо всех этих господах выдвигается аргумент - «они выступили в нашу защиту, а теперь мы должны их защитить». Это, конечно, чисто местечковый принцип «ты — мне, я — тебе». Люди забывают, что с древнейших времен на Руси народ весьма придирчиво выбирал, кому же его защищать.

А эти две мордашки кировских пикетчиков... откровенно противны. Противно, что мы все настолько ущемлены в гражданских правах, что любая малограмотная сволочь может корчить при нас «защитников». Чтобы сказать то, что действительно может лечь в основу русской летописи — весьма маловато будет орать на улице экстремистские стишки. Маловато кидать в толпу надоевшие всем штампы. Для этого нужна серьезная работа над собой, причем, постоянная. А в чем же, собственно, продвинулись эти наши «защитнички» - в сравнении с теми, против кого выступают? Стоит внимательно приглядеться хотя бы на уровне детских развлечений из журнала «Веселые картинки» - «найди в двух рисунках десять отличий».

Можно сразу же выяснить, что сходства намного больше, нежели отличий. Люди стандартными приемами, оставшимися неизменными с конца ХIХ века, пытаются по головам, без обсуждения народного Вече, - влезть в народные защитники. Могут ли они последовательно и ежедневно следовать интересам сектора домохозяйств, могут ли принести пользу всему обществу?... Да, скорее всего, нет, поскольку у каждого, как выясняется, нет ни нормального технического образования, ни серьезного производственного опыта.

Значит, у них нет твердых нравственных основ, здорового мировоззрения. Но главное, эти люди, как и их предшественники из местечковой социал-демократии — не могут продвинуться в жизни без политического авантюризма, экстремистских выходок и прочего. Честно работать и тянуть лямку вместе со всеми — они явно не намереваются. Они не соображают даже, что с продвижение в «защитники» их возок будет становиться все тяжелее.

А ведь при этом они выходят в истерике с пикетами — только потому, что не могут выдержать нагрузку даже на своем микроуровне. И одно дело — защитить молодых недоуков спровоцированных безнаказанностью дамы из Хабаровска, а также автора экстремистских стишков, а другое дело — представить голь перекатную и тупую филологическую сволочь — в качестве собственных "спасителей".

Да на кой нужны такие «спасители» и «защитники», которых с малолетства приходится из каждой канавы тащить и после каждого пикета защищать самим? Если они поперлись на пикет выступать не за себя, - то, простите, к ним было бы невозможно предъявить какие-либо претензии. Но ведь вся эта политическая шушера филологического разлива — бестрепетно пристраивается в политические провокаторы, мешая вдумчиво, в установленном порядке — каждому и от себя лично участвовать в государственном управлении. Так сказать. пытаются "олицетворять собою" демократию.

Мы собираемся в Интернете, поскольку в реальности окончательно исчезли давно дискредитированные механизмы легитимного выражения гражданского протеста, гражданского мнения, поскольку были взяты на вооружение политическими авантюристами, способными существовать, лишь присосавшись к бюджетным потокам, к государевой собственности. Но именно в России, сполна заплатившей собственной кровью за подобный «карьерный рост» людей, абсолютно неприспособленных к управлению государством, необходимо раз и навсегда сделать выводы об этих «народных трибунах».

Может, кто-то из них первым назвал приватизацию государственной собственности — преступлением? И там  ведь надо было дать макроэкономический анализ по четырем субъектам, ни в один из которых этим господам вписываться просто не с чем. Там надо было пояснить главное: после приватизации государственной собственности всем следует заткнуться о «рыночных преобразованиях», о «свободе предпринимательства» и «конкуренции» вообще, поскольку нет никого во Вселенной, способного конкурировать с российской государственной собственностью, которую не только создавал весь народ, но которую защищал, не жалея собственных жизней, когда некоторые пеклись лишь о собственной шкуре «во времена холокоста».

Может, кто-то из нынешних «прогрессивных деятелей», вскакивающих в предвыборные годы прыщами на заднице, при этом привел нормальный анализ развития страны советского периода? Да откуда же, если все они оттуда вылезли с голой задницей и примитивными представлениями социальных иждивенцев «государство должно то, государство должно сё». Да и как они этот анализ произведут, если правильным выводом являются совершенно  иные признаки демократии, отнюдь не наличие «многопартийной системы». Простите, в советский период СССР народ с трудом мог прокормить одну партию, да и потому, что большая ее часть состояла из людей, работающих на советском производстве.

Нынче мы вынуждены ради гипотетической «демократии» - кормить херову тучу партий вместе с их «политтехнологами» и профессиональными пиарщиками. Да еще и с пикетчиками в придачу. А потом мы будем любоваться на их «внутрипартийную борьбу».

И стоит лишь выявить механизм внутрипартийного прохода во власть, предусматривающий минимальную конкуренцию, - как они начинают делиться амебами на всякие «Народные фронты».

Понятно, что в правительстве России — заняться совершенно нечем, кроме устройства «Народных фронтов», а при этом партию «Единая Россия» с «народной массой», переставшей поддерживать собственных депутатов на выборах, в силу того, что через партию нагло навязывается никчемное местечковое хамье, - можно отдать на растерзание «правозащитникам», считающих, что именно на эту тему надо проводить сегодня «пикеты». Чтобы я поверила, будто Лев Пономарев выступил против кого-то и чего-то без прямой начальственной отмашки... ага, щас! В этом случае стоит ведь поинтересоваться, на какие деньги он живет и проводит «пикеты».

Может, кто-то первым объяснил, что «хрущевская оттепель» - это было славное времечко для таких пустопорожних болтунов, ни слово не обмолвившихся о действительном положении народа, у которого был начисто уничтожен сектор предпринимательства? Ну, через два года готовые выводы решил себе притырить господин Вассерман, а все-таки правду таким образом не говорят. По крайней мере, не начинают «открывать глаза» со лжи, будто до всего «сам догадался», а главное, в полном одиночестве выдержал бой, сообщая то, до чего не дошли другие.

Интересна и дата кировского пикета, за который мы, якобы, остались должны двум молокососам — 28 декабря 2010 года. Насколько я помню, нормальные адекватные люди были погружены в то время в предпраздничные заботы, стараясь устроить своим близким приятную встречу Нового года, когда они бы хоть раз в году забыли обо всех омерзительных тревогах и страхах, щедро развешиваемых в «наше тяжелое время» господами, прикрывающих свои грязные делишки - «демократией».

Что погнало этих двоих устраивать в такое время... пикеты? Только служебная необходимость, простите. Поскольку именно в это время выяснилось, что все прошлогодние публичные убийства, дикие попытки группового изнасилования с непременным экстремистским и националистическим подтекстом — организовывались спецслужбами России в ходе новой попытки расчленения страны.

Что же так приперло эти кировским провокаторам 28 декабря? А то самое, из-за чего нынче ижевский экстремист Василий Крюков ударился в бега. Эти люди, искренне презирая все нас, считая «тварью дрожащей», решили подмахнуть ФСБ России, закладывая все население накануне Нового года. Ага, якобы выполняя «волю народа», хотя никто этих подонков ни о чем не просил.

Я ведь и раньше видела, с какими целями, с какими представлениями, по какой нужде — все эти господа вдруг становились «националистами». Поэтому спокойно выслушала сбивчивые пояснения Василия Крюкова, пытавшегося по бумажке пояснить мне, как он проникся крайним мировоззрением. Дешевый Васькин национализм — это такая же попытка выстроить барьер в общественном сознании, как и карламунизмы, монетаризмы, демократизации, модернизации и прочее.

Все это уводит от правовой сути происходящего, которая все равно должна основываться на твердых нравственных принципах, общих для всех национальностей. Это ведь все окружающие забыли, но я-то хорошо помню те оскорбления, которые мне пришлось выслушать осенью 2003 года в бостонском интернет-журнале «Портфолио», когда я, в сущности, присутствовала при интерактивном обсуждении «легенды» неожиданного возникновения национализма в России, так сказать, идеологического обоснования появления чертиками из табакерки - «скинхэдов» и прочих «ДПНИ». «Антисемиткой» я была тогда впервые объявлена за фразу «Никакого национализма в России никогда не было и не будет!», хотя всего лишь пыталась объяснить своим еврейским оппонентам, сильно заинтересованным в том, чтобы обвинить всей вороньей слободкой население России в национализме, - что у подобных ущербных местечковых воззрений в России нет никакой почвы.

В России ведь можно, при желании, годами не видеть никаких «национальностей» вообще, это же не Европа, где все задницами друг о дружку веками трутся. Надо все-таки ощущать масштабы явления, а не соваться к нему с накатанными стереотипными подходами. Понятно, что все мои попытки призвать моих осатаневших собеседников к позитивному образу мыслей, закончились модерацией, после которой господа выявляльщики «антисемитизма» могли вдоволь материться и оскорблять меня, зная, что ответить я им не смогу.

Но сегодня угодливые кировские пикетчики с помощью спецслужб пытаются разного рода уличными спектаклями и поставочными мероприятиями — сделать публичный донос на все российское общество. Дать аргументы тем, кто долгие годы оскорблял и унижал всех женщин русского Интернета, не являющихся еврейками. И хочу заметить, что в этот период никто из нынешних пикетчиков, прочих «политических фигур» не выступил против хамского отношения к русским женщинам, хотя именно мы тащила на себе все ужасы «демократических преобразований» от любителей предъявлять претензии в «фашизме».

Опять-таки не мне забывать о таких вещах, поскольку я очень хорошо увязываю местечковую кампанию «против русского фашизма» (при том, что все нынешние «русские фашисты» оказываются на проверку либо полковниками ФСБ, либо еврейской национальности) — со своей статьей «О фашизме в России», вызвавшей бурный отклик. После этой статьи были предприняты многолетние и недюжинные усилия, дабы доказать, что фашизмом в России занимается вовсе не верхушка бывших «демократов», устроивших государственный переворот, грабящая государственную собственность, устроившая невиданную в России гуманитарную катастрофу, а... сам народ.

Следуя этой листовочке, осталось лишь закрепить это на практике! Любой, кто выступит в защиту кировских пикетчиков, - подтвердит, что фашизм и национализм — это ведь, прям, в порядке вещей в стране, где каждая семья вложила свою кровавую лепту в Великой Отечественной войне, а отнюдь не во «времена холокоста». И уж в этот период и в тылу и на фронте все сражались за Родину, а не за свою поганую шкуру. А перед фашистами трусы не снимали, ихних сапог не облизывали, чтобы сейчас пристраиваться к булкам каких-то сраных «кировских пикетчиков» и борцам с «узбекским говном».

Вся эта националистическая шваль, подстрекаемая спецслужбами, нагло лезет озвучивать нас, хотя ни кто из нас об этом их не просил. Выслушав их речевки «в пользу всех нас», мы вновь и вновь приходим к этой милой местечковой привычке — распихивать всех жопами, когда их самих в очереди не стояло. Эти люди, которые, по сути, за деньги предавали всех нас публично, пытаясь не только озвучить «волю народа», но и навязать окружающим эту самую «волю» - забыли простую житейскую истину, приобретающую в последнее время все большую актуальность: от использованных презервативов избавляются в первую очередь.

Сейчас, когда государственный переворот окончательно провалился, времени перед выборами 2012 года на подготовку нового переворота уже не остается — скидываются все эти использованные презервативы, против которых власти вынуждены возбуждать уголовные дела, спустя три месяца после публичных экстремистских выходок. Ага, им ведь сами же обещали, что «ничо ни будит», что это они подставят совершенно незнакомых посторонних людей, которые проявят сочувствие к их лозунгам. А сейчас получается, что им придется ответить за озвученными ими «идеи»... самостоятельно. Вот не лохам, которые попадутся на ущербный местечковый национализм, а им.

И как только мысль об ответственности начинает доходить до этих славных борцов «за всех нас», так выясняется, что без нас они свою задницу отстоять не в состоянии. Но с упорством, достойным лучшего применения, лезут отстаивать «интересы народа». А ведь они лезут... править, поскольку единственное, что смогли «продемонстрировать» на своих убогих пикетах, которые на хер никому не были нужны 28 декабря, - будто лучше нас в курсе наших интересов.

Но разве не в наших интересах, чтобы подобная кировская шваль не пихалась жопами на улицах? Повторяю общие для всех вопросы: чем эта шваль может быть полезна для России? Эти люди сами-то в состоянии сделать правильный выбор, раз лезут навязывать его нам? Вопросы, конечно, риторические, поскольку, умей эти «пикетчики» честно заработать себе на жизнь без спецслужб и распиливания остатков бюджетных потоков, - они бы вместе с нормальными людьми закупали бы снедь к новогоднему столу, а не мерзли бы на пикетах.

Когда, кстати, судя по метеосводкам, 28 декабря 2010 года в городе Кирове был не май месяц. Жаль только, что и сами «кировские пикетчики» до сих пор не дотумкали, насколько неприлично вылезать на государственный уровень с чьими-то «интересами», забывая, что на этом уровне порядочные люди преследуют лишь интересы государства. А с точки зрения следования государственным интересам — не следует читать на улицах подрывные стишки и лезть к людям в душу со своими «пикетами» накануне Нового года.

И не столь важно, насколько правильные слова выкрикнет кто-то на улице, сколько то, какие права имеет крикливое чмо на сказанное. Однако выбор в пользу любителей поморозить сопли на кировских пикетах, - можно сделать прямо сейчас. Но не стоит забывать, что и другого случая выбрать то, что... останется от тебя лично. Наивно предполагать, будто «об этом ведь никто не узнает». Самописец всех мыслей и поступков — у каждого всегда при себе. Именно об этом и говорится в старой латинской пословице «все свое ношу с собой».

* * *

Как ни крути, но весь состав нравственного выбора сегодня - сводится только... к выбору летописца. Все манипуляции общественным сознанием, все информационные войны, которым посвящено в последнее время огромное количество монографий, а правды не сказано ни в одной, - это всего лишь выбор летописи, которая более всего соответствует смыслу пережитого.

На днях смотрела на канале «Культура» анонс фильма по роману Пелевина «Поколение Р», снятого режиссером Гинзбургом, прибывшим для этой цели из Америки. Мне тоже интересно, какой ажиотаж возникнет с этой премьерой.

Может, кто-то решит поспорить, что господином Пелевиным предложен свой вариант летописи для узкого круга лиц? В результате чего они вообще как бы на «законных правах» становятся «героями нашего времени».

Причем, по всем официальным реакциям, - господин Пелевин создал настоящую литературную основу. Хорошо знаю его творенье, поскольку 2004 году его сочли круче и основательнее моего романа «Повелительница снов», находившегося с ним в одном литературном конкурсе. Причем, мой роман - 1997 год, накануне дефолта, а Пелевин едва-едва раскочегарился лишь к 1999 году, когда все карты были раскрыты.

Достаточно сравнить эти два романа, чтобы понять, какой именно выбор навязывался России с подобным продвижением, когда меня наоборот намеренно связывали по рукам. Но и до сравнения можно ведь проанализировать — что все общество приобрело с возвеличиванием этого набора тупых штампов и вымученных анекдотов, и что оно же потеряло, столько лет пребывая в духовном вакууме, лишенное нормальной русской литературы.

Не супер-пупер чего-то там в сравнении с классическими образцами, а именно того, что вообще принято причислять в России к литературе. Вернее, было принято раньше причислять, когда соблюдались права читателей, непосредственных участников магии творческого процесса, замыкающих триаду «автор-образ-читатель». Пока не вылезло тупое никчемное племя филологических пикетчиков, распихивающих всех задницами за деньги, навязывающих свое ложное мнение читателям, поскольку ведь они же «выступают в его интересах». Можно зайти в любой книжный магазин России, чтобы окончательно убедиться безнравственности, подлости и предательстве этих «борцов в интересах читателей».

Не стану повторять то, что говорила неоднократно, но согласитесь, что ни одной летописи наших дней мы сегодня не встретим на книжных полках. Настоящих читателей, действительно способных замкнуть своей душой процесс создания образа, признав его своим собственным, давно оттеснили железобетонными задницами толпы филологов, заведомо неспособных честно заработать себе на жизнь в том режиме, как бьются «твари дрожащие», давно исключенные из литературного процесса.

Повторю, что впервые Россия в переломный момент остается без летописи, хотя вокруг полно желающих говорить «правильные слова», но... не имеющих права их говорить. Поэтому из слова уходит сила, оно превращается в «бла-бла-бла», поскольку его навсегда покидает сила преданной им души читателя.

Агитка Пелевина уже не предназначена лично своему читателю, хотя большая проза — это сугубо индивидуальный процесс. Он требует как от писателя полного и окончательного одиночества, которое и является на самом деле столь обожествляемой местечковой плесенью «свободой». Но и читателя настоящая проза вырывает из житейской суеты, поскольку именно читателю представляется самая сложная задача общего творческого процесса — оживить образ собственной кровью.

Каких только «образов» в виде заскорузлых примитивных штампов не предлагается «оживить» у Пелевина. Поскольку за довольно длительный срок они никак не проявляются в реале, на помощь американским Микки Маусом спешит господин Гинзбург, помогая визуализацией... думать и чувствовать российскому читателю. Ему, как и Пелевину, тоже проще «эстетически выражаться» общественными стереотипами, адресуясь к «массам», к целым «поколениям», навешивая на них ярлыки, как коровье ботало. Где уж тут создать хотя бы жалкий реальный образ конкретного человека. В котором хотя бы десяток читателей узнало самих себя.

Но ведь и Пелевин, и Гинзбург, в точности также, как и кировские пикетчики, выходит лгать на всех нас скопом, оплевывать нашу жизнь, высказываясь о ней — глумливо и цинично. И сейчас опять-таки у каждого есть выбор: признать или не признать этот фарс, на который потрачены огромные бюджетные средства, - литературой. Но это не просто "филологическая задача", в случае признания этого конкретного дерьма - русской литературой, каждый подводит итог под своей собственной жизнью, навсегда записываясь в подонки - т.е. становясь излюбленным героем Пелевина.

А как вы хотели? Тот, кто выбирает литературу под себя - заявляет перед всем сущим, что является одним из ее прототипов.  Выбор здесь - открытый и свободный. Можно стать, к примеру, тупым ограниченным персонажем Татьяны Устиновой с дебиловатым хохотком, а можно стать скучным примитивным подонком Пелевина, которому плевать на все, включая самого себя. А разве вы без меня не знали, что именно для такого вашего выбора это все и навязывается в качестве "литературы"? Но ведь, когда такое над собой проделывают не в одиночку, а «поколением» и целыми «массами» - это ведь не страшно, верно? "Народ сам этого захотел!" - помните?

Собственно, все эти американские советологи, выстроившиеся сейчас, когда мною уже рассмотрен стереотип «народ сам этого захотел», - лезут думать и чувствовать за каждого из нас, в точности так же, как нас лезут озвучивать всякого рода провинциальные «пикетчики». И что же в таком случае остается от жизни каждому, если даже думать, чувствовать и выражать свои мысли - у нас будет, в лучшем случае, некто из-за океана?.. А в рядовых случаях — никчемная пена политических авантюристов из провинциальной подворотни.

Но впервые в истории России думающий и чувствующий человек не получает и толики... сочувствия, «оскорбленному чувству уголок» - не только от попов, но и в русской литературе.

"Пелевин единолично возродил на Западе бренд русской философской мысли", а "Generation "П" - "по-настоящему философский роман в традиции великих русских писателей", и именно потому книга привлекла к себе такое большое внимание", - сказал режиссер картины Гинзбург еще в 2007 году. На фото: режиссер Виктор Гинзбург на съемочной площадке эпизода фильма "Generation "П" на территории двора РИА Новости.

Разве то, что мы все на самом деле пережили в разрушением нашей страны в 90-х, можно у каждого оставить в летописях «Поколением Пи»? Этого достаточно? О, в таком случае, не следует пенять на то, что далее каждый принимает от жизни в полном одиночестве, вне общественных представлений о «справедливости».

Ага, я ведь давно говорила, что настоящая литература, прежде всего, пишется, чтобы не пропустить в нашу жизнь те вещи, которые в ее отсутствие обрушиваются на каждого в отдельности. Насколько я теперь понимаю, настоящая литература в виде своеобразной летописи будет написана в любом случае, в любых условиях, т. е. предположить, будто не возникнет объективного критерия в нравственном поиске, — с точки зрения длительной истории культуры в России, статистически ничтожно. Поэтому каждому придется ответить за свой выбор в любом случае.

— Господи, к Тебе воззвах, — сказал он тихо. — Я так виноват перед Тобой. Я плохо и неправильно живу, я знаю. Но я в душе не хочу ничего мерзкого, честное слово. Я никогда больше не буду есть эту дрянь. Я… Я просто хочу быть счастливым, а у меня никак не получается. Может, так мне и надо. Я ведь ничего больше не умею, кроме как писать плохие слоганы. Но Тебе, Господи, я напишу хороший — честное слово. Они ведь Тебя совершенно неправильно позиционируют. Они вообще не въезжают. Вот хотя бы этот последний клип, где собирают деньги на эту церковь. Там стоит такая бабуля с ящиком, и в него сначала кладут рубль из «запорожца», а потом сто баксов из «мерседеса». Мысль понятная, но как позиционирование это совершенно не катит. Ведь тому, кто в «мерседесе», западло после «запорожца». Коню ясно. А как target group нам нужны именно те, кто в «мерседесах», потому что по отдаче один в «мерседесе» — это как тысяча в «запорожцах». Надо не так.

...Каждый раз Татарский спрашивал себя, зачем он и другие платят такие деньги, чтобы вновь подвергнуть себя унизительной и негигиеничной процедуре, в которой нет ни одной реальной секунды удовольствия, а только мгновенно возникающий и постепенно рассасывающийся отходняк. Единственное объяснение, которое приходило ему в голову, было следующим: люди нюхали не кокаин, а деньги, и свёрнутая стодолларовая купюра, которой требовал неписаный ритуал, была даже важнее самого порошка. Если бы кокаин продавался в аптеках по двадцать копеек за грамм как средство для полоскания при зубной боли, подумал он, его нюхали бы только панки — как это, собственно, и было в начале века. А вот если бы клей «Момент» стоил тысячу долларов за флакон, его охотно нюхала бы вся московская золотая молодёжь и на презентациях и фуршетах считалось бы изысканным распространять вокруг себя летучий химический запах, жаловаться на отмирание нейронов головного мозга и надолго уединяться в туалете. Кислотные журналы посвящали бы пронзительные cover stories эстетике пластикового пакета, надеваемого на голову при этой процедуре (писал бы, понятно, Саша Бло), и тихонько подвёрстывали бы в эти материалы рекламу каких-нибудь часиков, трусиков и одеколончиков…

Описываемое, осторожно выдавливаемое из себя через силу - литературой так и не стало. При огромном количестве восторженных рецензий, невиданной раскрутке... все это читать достаточно муторно. Нет, под пистолетом или при ином принуждении - прочесть можно. Но... как это можно использовать для души? Или кому-то захотелось сотворчества, дабы подсобить "татарскому" ожить, чтоб пережить нас всех и своего автора, как пережил Шолохова хуторской придурок Макар Нагульнов? Американскому режиссеру российского кино такого захотелось за бюджетный счет, его понять можно.

Но ведь всем понятно, насколько опасно прикасаться к трупному яду этого живого мертвеца. Такое собой не оживить, а душу потерять можно. Образ творится тогда, когда при любых- обстоятельствах узнаешь свое отражение и хочешь прожить с этим человеком свою жизнь, не крадя чужую. Как-то так.

И  ведь никто при этом "творческом взлете" бледной немочи - не вернет времени, потраченного впустую, никто не вернет долгих лет душевного молчания. А главное, никто не повернет время вспять, чтобы в России никогда не было тех вещей, которые все пережили в отсутствии настоящей литературы, публично признав, будто жалкие поделки пелевиных-гинзбургов можно отнести к настоящему искусству.

* * *

Неоднократно говорила, что каждый «совершенно случайно» попадает и на мои странички... но вовсе не за тем, что ему там «кажется» вне зависимости от национальности и ПМЖ. Каждый попадает сюда... чтобы сделать окончательный выбор о том, что же останется после него, какой смысл придать собственному существованию. Каждый вообще-то приходит за своей летописью... а уж как он это решит использовать, как после поступит — это прерогатива его личной свободы выбора, данной всем свыше.

Но и ссылаться на то, будто ничего, кроме «Поколения Пи» не было в наличии, а типа вот он «до вчерашнего дня ничего не знал» о моем существовании — тоже уже никто не сможет. Меня вообще поражает эта шаблонная фраза, с которой считает своим длолгом поделиться каждый ФСБэшный шпик, не задумываясь, сколько раз ее уже произносили до него. «Вчерашний день» - особый подтекст для таких визитеров. Они подсознательно считают всю жизнь, прожитую до знакомства со м ной «вчерашним днем», это даже забавно.

Слова поневоле выдают мысль, которую они старательно пытаются скрыть. Но какая кому разница, кто из таких «читателей» что-то «знал» или «слышал»? Ой, а о Нагорной проповеди они когда-нибудь слышали в своих «вчерашних днях»? А что я, собственно, могу сообщить нового после нее? Да все то же самое, хорошо известное с испокон веку.

И при этом я очень хорошо помню всеобщий вой, будто все написанное и сделанное мною - «бред» под влиянием «климаксов/недотрахов». И что-то не припомню, будто наши официальные критики смогли при этом сделать правильный выбор. Как раз их выбор «Поколения Пи» свидетельствует. Насколько они презирают русского читателя, навязывая ему мотивации тупого западного потребителя.

Соглашусь, что большинство нынешних филологов и собственный выбор профессии сделапи под влиянием стереотипов, будто «средний человек» рождается, чтобы сладко жрать, пить без меры,гадить в окружающую среду, покупать то, что хочется, и «заниматься сексом» в бурных оргазмах. В сущности, это и есть тот путь «всего цивилизованного мира», по которому местечковое хамье пытается прогнать Россию, чтобы беспрестанно жующее и трахающееся на манер машинки-зингер «Поколение Пи» не вспоминало давешний позор расчленения страны, отнявший Победу, добытую кровью куда более достойных поколений.

Если кому-то достаточно сдохнуть в качестве представителя «поколения» от сдриснувшего из России господина Пелевина, от господина Гинсбурга, оплевывавшего «фашистскую» Родину в американском посольстве (а надо быть реалистами, никто без этого в 90-х отсюда вполне приене выезжал), от глубокомысленного ковыряния в носу «американских советологов», прикидывающих барыши от развала СССР... так милости просим! Двери на скотобойню всегда открыты, как всех предупреждал еще Томас Манн. Только обратного пути уже будет. Но, повторю, у каждого всегда имеется свободный выбор, поскольку каждый ответит за него в полном одиночестве.

* * *

Однако не стоит забывать, что за все, сделанное с Россией в последние годы, - никто из непосредственных и общепризнанных «творцов» не желает брать на себя ответственности. За вопиющие уголовные преступления — пока никто ответственности не понес, а все участники пишут свои летописи, поясняя, что совершили все это публично и на наших глазах не из уголовных мотиваций и плебейского желания жрать, не работая, - а из самых высокий нравственных душевных позывов... ну... «принести свободу» убогим... типа «осчастливить всех».

Наподобие Бармалея, который, как и дедушка Ленин, считал, будто вполне приемлемо осчастливить всех... насильно. Тут же заявляя, что народные массы именно этого и хотели с начала мирозздания, а типа его эти «поколения» - «сами попросили».

Да и чего иного ждать от «тварей дрожащих»? Сами ведь эти убогие «поколения» настолько недалекие, что никак не смогут понять без «прогрессивных деятелей современности», научившихся читать поганенькие стишки на улицах. - где же их личная польза и в чем же состоят их действительные интересы.

Потому что есть объективность, а есть чудо. "Хворост", то есть масса недовольства и недовольных, усталости и разочарования системой, существовал, наверное, уже с 1970-х - очереди, унижение, ложь... Но чтобы что-то произошло, нужна искра. Когда она возникнет и от чего, никто не знает, и предсказать это невозможно. С точки зрения Советского Союза, такой искрой стали Горбачев, Яковлев и отчасти Шеварднадзе. Да, они были частью режима, клялись на верность, повторяли лозунги, как все. Но, в отличие от "всех", сохранили моральную автономию. То есть личное, отличное от государственной идеологии, понятие о том, что есть добро и зло. И когда пришли во власть, сказали: "Так жить нельзя". Это и есть чудо.

Вот так замечательно и описываются государственные перевороты, несущие неисчислимые бедствия сектору домохозяйств, с местечковой точки зрения. Объективность — побоку. А всю уголовщину, ложь, неслыханное глумление над государственностью в России — лучше бы всего воспринимать... ага. В качестве такого чуда. Или приятной неожиданности, когда можно беспардонно залезать в государственную казну, обманывать население, отдавать его на откуп чиновному ворью. Других «чудес» местечковые любители чужих интересов не понимают. Что же это за «чудо», когда рядом никто не загибается? Ворованный кусок для таких всегда слаще заработанного, а уж чтоб кровищи по локоть... так это вообще «обыкновенное чудо». Лишь бы войны не было.

… Признаться, весь этот цикл посвящен анализу и истинному смыслу одного очень известного русского романа, который отчего-то никто из «борцов» за счастье народа» не хотел понимать именно так, как он был написан.

Нет, автору этого романа грех жаловаться на отсутствие известности, а роман нынче изучается в школе. Более того! Автора объявили и летописцем, и провидцем и гением во плоти.

Но даже само его название вызывает отторжение перед камерной житейской историей, на образах повествующей то, о чем я пытаюсь здесь сказать прямым текстом.

Причем, в самом тексте видны те моменты. Когда повествование вырвалось из под контроля автора, который. Возможно, на самом деле хотел сказать то, что ему нынче приписывают. А в результате сказал-то совершенно обратное.

Настоящая русская литература — это не совсем летопись. Это уже некий предмет искусства, оберег, талисман... что-то в таком роде, если хотите. Истинное «предвидение автора» заключается как раз в том, что если вещь придет к обществу в нормальном литературном процессе, часть прогнозируемых автором явлений уже не произойдет.

Здесь можно взять в качестве примера мой недавний публицистический цикл "Государственный экстремизм", посвященный анализу чудом сорвавшегося государственного переворота, в котором и отметились «кировские пикетчики» в качестве шестеренок по вызову. Хотя режим публикаций на больничной койке после обыска и травли не назовешь «обычным», да и писать приходилось все-таки не роман, а публицистику, - но нельзя не заметить, что все это работает. Вернуться к стереотипам «народ сам этого захотел», к мыслям о развале России на националистические местечки — уже вряд ли кому-то удастся.

Если бы общество в нормальном режиме получило мои романы своевременно... у каждого в жизни не произошло бы много нехорошего. Это ведь можно понять и по статьям о жилищном строительстве, за которые анонимная сволочь оплевывала меня так, будто все мы находимся в лагерном бараке, публично унижая человеческое достоинство женщины, чего никогда в России прежде не происходило, пока местечковое хамье не возомнило себя "символом русской интеллигентности". Но отчего-то тогда это не заботило ни гордых кавказских абреков, ни славных защитников чужих достоинств из Октябрьской прокуратуры Ижевска... И уж, согласитесь, в статьях об ипотеке и жилищном строительстве я куда больше сраных кировских пикетчиков защищала «всех вас». А отчего-то никаких ответных пикетов по России не прокатывалось. Никто не заплатил, верно?

А стоит еще раз задуматься над тем, сколько бы времени и сил удалось не потратить впустую, если бы наши филологи были бы людьми, действительно ценящими русскую литературу, уважающими достоинство ее читателя. Ведь им стоило лишь принять читательский выбор и не навязывать вместо «Повелительницы снов» - «Поколение Р».

Но... все это напрасные мечты, таких чудес не бывает. По крайней мере, нынче. Поэтому вместо некогда обыкновенного чуда человеческой порядочности — все общество получило чудеса местечковой беспорядочности, когда, к примеру, вывод бюджетных финансовых средств в США называется «Стабилизационным фондом будущих поколений россиян». Чтоб меньше досталось «поколению Р».

И все-таки мне намного больше жаль, что о романе Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» со времен Писарева  понавешено такой херни... что скулы сводит. И близок локоток, да ведь не укусишь! Ведь тоже стоило лишь понять сказанное на русском языке, чтобы не случилось последующего ужаса 1917...

Но, теперь уж ничего не поделать. И нашим поколениям стоит лишь прислушаться к сказанному 150 лет назад, чтобы иначе воспринимать все эти тщетные усилия «радетелей народных», для которых окружающие всего лишь «хворост», который можно и поджечь, а  «чудо» - это не возможность осознать сделанное, ужаснуться собственным дебильным «идеям», - а новый повод оплаченнного усердия на все готовых, податливых летописцев.

Продолжение следует…

Читать по теме:

• Начальный свод. Часть I
• Начальный свод. Часть II
• Начальный свод. Часть III
• Начальный свод. Часть IV
• Начальный свод. Часть V
• Начальный свод. Часть VI
• Начальный свод. Часть VII
• Начальный свод. Часть VIII
• Начальный свод. Часть IХ

©2011 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

Комментарии (19) на “Начальный свод. Часть V”