Экскурсия первая.

Запах дерева

 Скоро осень, за окнами август…    

 
Для меня много лет август означает время производственных экскурсий. Поэтому, господа, попрошу всех выстроиться в линеечку, надеть каски и не опаздывать. Нам необходимо пройти по производственной зоне в период обеденного перерыва, иначе я не смогу ничего объяснить, когда все станки заработают.    

В честь Дня строителя, который по давней традиции приходится на второе воскресенье августа, мы посетим лишь небольшой участок столярных изделий Управления промышленных предприятий ФГУП «Управление специального строительства по территории №8 при Федеральном агентстве специального строительства».   

 

    

   

Промышленная зона площадью в 70 квадратных километров снабжена железнодорожными подъездными путями и тупиком, здесь расположено более 30-ти капитальных цехов различного профиля. Здесь надо побывать, чтобы понять, что же я имею в виду, когда говорю, что в СССР была создана строительная индустрия, а сама отрасль перешла на индустриальный уровень производства – в отличие от сектора заграницы, где производство осталось кустарным. С кем только я не проходила здесь экскурсии, были даже какие-то черненькие в полосочку. А в такой же август, приблизительно в таких же кризисных условиях лет десять лет назад я провела здесь с экскурсией немцев, очень надеясь, что они действительно приехали для «развития сотрудничества», а не как обычно – тупо хлеб грабить. Очень хорошо помню их первую реакцию, когда я притащила их на девятый этаж административного корпуса домостроительного комбината, чтобы они посмотрели на все с высоты.   

 

   

Обернувшись, я увидела вытянутые серые лица. Или натянутые? Точно не помню. Но снисходительно улыбаться они точно перестали, они вообще потом ходили с потерянными лицами в прострации, через силу выдавив, что ни разу не видели ни в Германии, ни во Франции такого индустриального великолепия, продуманного до последней мелочи. Здесь ведь в цехах с автоклавным пропариванием и твердением бетона даже сауны с бассейнами имеются. А в главном корпусе с 70-х годов – тренажерный зал и теннисный корт предусмотрены.   

Обозначим главные цели наших экскурсий    

1. Не гипотетически, без всякого рода допущений в ходе экскурсий каждому необходимо осознать, что приватизировать советскую производственную базу без уголовных правонарушений по любому законодательству Вселенной – невозможно никому, это не по карману и самым крупным мировым корпорациям, которые, естественно, в равных условиях по умолчанию не могли составить конкуренцию подобным советским предприятиям.    

Тем более это не под силу людям, ничего не имевшим в совке, вывалившим в «новые демократические условия» с голым задом, ничего не имея за душой. Насколько эти люди могут «эффективно владеть» подобными предприятиями, мы сегодня видим по Батуриной и Дерипаске. Украсть могут, а чтобы управлять этим – мало наемных управляющих, надо, чтобы предприятие работало, нужно, чтобы оно работало в составе государственного сектора экономики с увязанными межотраслевыми связями.    

2. Поэтому второй задачей нашей экскурсии будет осознание органичности взаимодействия двух макроэкономических секторов: государственного сектора и сектора предпринимательства. Посетив производственную базу бывшего флагмана советского жилищного строительства, мы должны раз и навсегда уяснить, что при выпихивании такого в сектор предпринимательства – произойдет разрушение не только государственного сектора экономики, а, прежде всего, слабенького пока сектора предпринимательства.    

Но когда продолжает работу флагман, когда он держится на плаву, - за ним подтягивается вереница фирмочек сектора предпринимательства разных отраслей. Флагман не только позволяет им сытно питаться крошками со своего стола, но и поддерживает всей мощью нормативный уровень качества.При уничтожении государственного сектора экономики – неминуемо наносится удар по типичному сектору предпринимательства не только аналогичной отрасли, но и по всем смежным отраслям. Намеренное разорение и приватизация подобной государственной собственности – это государственное преступление, направленное против собственного народа.    

И это я вам докажу в ходе экскурсий по базе, которую приватизировать так и не смогли.    

Эту мощную советскую базу наши федеральные «эффективные собственники» непосредственно через господина Кошмана пытались «пилить» несколько раз. Вообще, за все, что творил Кошман в Спецстрое – он вполне заработал на два пожизненных заключения, если продолжать придерживаться моратория на смертную казнь. Как человек, Кошман формировался в советской законодательной системе.    

    

Извините, я многих вещей не делаю, поскольку мне в семье, потом в детском саду, в школе и далее в курсе «Советское право» объяснили, чем лучше все же не заниматься. Кстати, многие присутствующие также не сформировались в отмороженных воров и уголовников. Кошман и ему подобные – это люди, чье сознание изначально находится за гранью нравственности. Он отлично знал, что давно заработал на вышку по всем правовым основам, в лоне которых получил образование, сформировался как человек и проработал большую часть жизни.    

У меня волосы встают дыбом, как только я представлю, что он творил на предыдущей работе – зампредом в Чечне, поскольку явился в Спецстрой с совершенно уголовными замашками. Но ведь этому человеку еще солгать – что два байта переслать! Позиционируя себя в качестве отрывальщика билетов, он заявлял, будто вся строительная отрасль находится в частных руках. Эта лживая тупая скотина (я категорически настаиваю на этом обозначении данного местечкового типажа) отчего-то умолчал, что в Спецстрое России имеется ряд предприятий, приватизировать которые невозможно, даже имея нравственный уровень гельминта. И мы посетим сегодня один участок такого предприятия.    

   

    

    

Так вот эта производственная база не была приватизирована потому, что… это вообще-то надо видеть. Для начала следует пройти хотя бы по участку столярного производства, не заглядывая на огромную территорию участка производства железобетонных изделий и конструкций, иначе крыша съедет.    

Попутная, далеко не главная задача нашей экскурсии – понять, какой тупой уродиной надо быть по жизни, чтобы заявить «Вся экономика, которая была раньше, была неэффективной!» Какой бесстыжей лживой бабой этой Хакамаде надо являться вдобавок, чтобы уже после сказанного совать свою «кандидатуру» в качестве «народной избранницы».    

    

    

Эта база – простое визуальное доказательство, что никаких «эффективных собственников» в природе не существует, есть только – абсолютно уголовные типы, плохо соображающие, о чем идет речь. Создание базы – это результат взаимодействия 18-ти советских индустриальных отраслей и шести советских министерств. Причем такой результат, что он не поддается распиливанию самых бесстыжих кошманов Вселенной. Хотя попытки были неоднократные. И Кошман сюда без стыда приезжал с картавыми «эффективными собственниками», но обломался.    

* * *    

В такой же август 1997 года я тащилась сюда без студентов. Меня пригласили в качестве оценщика представители каких-то эффективных собственников, которых интересовало производство железобетонных изделий. В принципе, само производство их не интересовало, поскольку они тогда уже знали, что запрудят все монолитным кешлык-бардаком. Поэтому растворобетонный участок они бы не тронули. А вот 25 цехов с транспортерами, кранами, площадками разгрузки-погрузки, с собственной железнодорожной веткой – их интересовали на предмет приобретения с целью устройства здесь «логистического центра». Чтобы возить барахло вагонами из Польши и Китая, а потом всю округу снабжать. Простой мысли о том, кто это будет покупать, если работать будет совершенно негде – у новых «эффективных собственников» в бизнес-планировании не учитывалось.Ехала на встречу уже почти безработной, не зная, как и чем дожить до зимы, а потом еще пережить саму зиму. Подходящее состояние для встречи с эффективными собственниками. Замечу, что преподавательская работа в трех учебных заведениях мною за работу не считается, это больше для «престижа». Да и когда не отрываешься от производств�, само преподавание идет намного эффективнее. А в 1997 г. у нас вдобавок считалось нормой не платить доцентам зарплату по три месяца, выдавая ее не полностью и с большой неохотой.    

В декабре того же 1997 года, в качестве ведущего аудитора республики, мне пришлось по просьбе профессорско-преподавательского состава - хамить с газовым пистолетиком и всячески запугивать главную бухгалтершу нашего технического университета, добиваясь, чтобы она выплатила нам заработную плату перед Новым годом. Последнюю зарплату давали в октябре, все бюджетные средства с этих статей руководство университета успешно «крутило» в ГКО и в других интересных финансовых конторах, поэтому следующая зарплата у нас намечалась лишь в марте 1998 года.    

Так что время было суровое, поэтому уже в августе моя личная нравственность была уже приблизительно на уровне Ирины Хакамады, я была вполне готова составить оценочный отчет и по родной маме. А если бы мне пообещали, что я доживу до весны, в чем я была абсолютно не уверена, я бы куда громче Хакамады проорала, что вся эта промышленная база ни одного дня не была эффективной, а в виде логистического центра она немедленно потрясет всех необычайной эффективностью.    

Моей задачей было «зацепиться» месяца на три с командой в два десятка оценщиков или на полгода костяком в шесть человек. Поэтому накануне телефон раскалился от слезных просьб оценщиков и бухгалтеров с просьбами взять их на работу и рассказами про нашу ядовитую действительность.    

Пройдя сквозь строй рыдающих работниц предприятия с детьми, просивших у руководства хотя бы часть нищенской зарплаты хотя бы двухлетней давности, но деньгами, чтобы отправить детей в школу, в приемной перед кабинетом директора я застала двоих «эффективных собственников» из тех, что разжирели на «взаимозачетах». Застала их на взаимных перепирательствах, -  нисколько не стесняясь окружающих, они громко обсуждали какие-то свои проблемы с девками и попойками. В результате, как раз когда я заходила в просторную советскую приемную, один из них раскрыл свой объемистый лопатник, набитый купюрами, и кинул другому пятитысячную бумажку с шутливым  дружеским криком: «Да подавись, сука!»   

Сразу стало тихо, умолкли даже уставшие дети в коридоре. Не только потому, что голос «собственника» был достаточно противным. Все же неуместность этого явления в приемной прославленного советского предприятия была на уровне шока. Появись здесь господин Кириенко, рушивший вместе с другими государственные экономические связи, чтобы такие личности «светились» набитыми купюрами лопатниками – он бы живым отсюда не вышел. Он бы получил за свои «взаимозачеты» - сполна и совершенно по справедливости. Как раз ту «собственность», которую такое вполне в состоянии заработать и унести в подоле.    

Это было еще до деноминации, уведенная нами купюра огромного для нас всех достоинства – хорошо известна сегодня каждому под видом бумажки на 500 рублей с вылинявшими нулями. И все мои надежды на работу с обладателями пачек этих дорогостоящих бумажек начали стремительно таять. Но… пока я шла через очередь в коридоре, куда-то отлетели мысли и о том, что именно я должна дожить до весны. Какая разница? Здесь люди до первого сентября дожить уже не могут, так мне ли заботиться об индивидуальном выживании?    

С дурным предчувствием и опустившимся сердцем я подошла к этим двоим и представилась. Один из них, так же без всякого стеснения перед присутствующими, немедленно произвел оценку моих женских достоинств, а другой попытался «руководить»: «Слушай, нам щас некада договора составлять. Мы тебе наличкой дадим, сколько там скажешь. Как договоримся, короче. У нас толька жесткие требования по срокам, чтобы нервы не мотать. А то любите вы нервы мотать. Ты сразу скажи, какие непонятки. Вот сейчас 9 утра, часам к трем-то справишься?»Последняя фраза меня совершенно добила. Я смотрела на руки в наколках и золотых печатках, мявших очень крупные для меня тогда купюры. Но у этих людей не могло быть достаточно средств для приватизации этого предприятия, он даже не соображали, где находятся. Повторю для ясности: 70 квадратных километров советской производственной зоны. А далее вслушаемся в эту фразу еще раз: «Вот сейчас 9 утра, часам к трем-то справишься?»    

Что можно ответить на такое? Только вежливо попрощаться и выйти. Работать с такими уголовными уродами нельзя. Лучше, извините, бутылки по бачкам собирать – руки будут намного чище. Кстати, каждый раз рассказываю об этом сорвавшемся контракте всем своим студентам, объясняя, что нельзя иметь дело с теми, кто не имеет понятия кого приглашает и для чего. Как этот человек может согласиться с договорной ценой, если он не в состоянии осознать предмет договора?    

Ни от кого не скрываю, что, вежливо попрощавшись, поехала не домой, а заглянула в… две-три инстанции, короче.  Где подробно, по пунктам объяснила, что намерена предпринять, если кошмановских урок немедленно не выкинут с домостроительного комбината. А люди не то чтобы уж так меня уважают, но относятся в целом достаточно серьезно к моим китайским предупреждениям, без шуточек, зная мой потенциал – научный и практический.    

Все-таки эти… с лопатниками поступили довольно опрометчиво, пригласив первой на оценку меня. После меня, естественно, никто оценивать промышленную строительную базу просто не решился. И даже мой потенциал здесь ни при чем.    

Но выводы из той сорвавшейся приватизации были сделаны соответствующие. Посмотрите, на оценку и приватизацию железных дорого в России – уже никого из профи не приглашают, оценку производят… бывшие сотрудники ФСБ.    

Но я предупреждаю, что у меня действительно высокий потенциал. И если сотрудники ФСБ вместе со всеми кошманами Советского Союза еще раз сунутся на ДСК приватизировать государеву собственность, то они очень об этом пожалеют. Каждый пожалеет лично, что у него возникли столь омерзительные уголовные мотивации, что он так низко публично пал перед дамами и детьми.    

Ой, не много ли я опять на себя беру? Самую малость, поверьте. И в этом случае не собираюсь никому угрожать, стрелять по окнам, «делать слона» и так далее. Но я вполне в состоянии добиться, чтобы перед приватизацией был выполнен настоящий, а не липовый оценочный отчет. И когда все эти 70 квадратных километров будут пропаханы желающими стать «эффективными собственниками», им будет уже не до личной эффективности, это я обещаю.    

Чтобы после этого просто отправлять физиологические потребности – им понадобится долго лечиться в психушке. А чтобы немного покорчить из себя лауреатов списка журнала «Форбс», им потребуется и оперативное вмешательство, фотографироваться они уже смогут только после лоботомии.    

* * *    

Конкретная цель данной экскурсии – понять, что же на государственном уровне пришлось придерживать кошманам, намеренно подыгрывая сектору заграницы?    

В данном случае, мы с вами увидим советскую базу столярного производства, которую не смогли разрушить в Ижевске, но намеренно разрушали по всей России, чтобы внедрить пластиковые стеклопакеты зарубежного производства.   

Я лично знаю у нас в Ижевске тех чинуш, которые продавались пачками зарубежным производителям. Ни о какой честной конкуренции речи не шло, потому никто и достижения «рыночных условий» целью не ставил. Каждый из этих чинуш, вдруг на ровном месте становившийся владельцем фирмы типа «Новые окна» или «Окно в Европу», намекал, какие «высокие люди» его поддерживают напрямую из Москвы.    

Все эти «высокие люди» были заинтересованы, чтобы отечественное столярное производство, переходившее тогда в рамках изменившихся отечественных норм к производству деревянных двухкамерных стеклопакетов, остановилось навсегда. Это была намеренная продажа интересов России. Ничем, кроме предательства Родины это не называется, а по всем законодательствам Вселенной заслуживает где - пули в лоб, где – повешения, а где - недолгой отсидки на электрическом стульчаке.    

Ой, а чем же в период этого «внедрения передового зарубежного опыта» занималось наше ФСБ? Как раз тогда нашему ФСБ некогда было очень. Оно к приватизации железных дорог России готовилось.    

О пластиковых окнах мало понимать все и до конца на техническом уровне. Мало твердо знать, что в России любое оконное заполнение не должно быть меньше 16-ти сантиметров. Мало знать, что, сколько клапанов не поставить, но там, где стоят пластиковые стеклопакеты, - необходима постоянно работающая принудительная вентиляция. Иначе астма и весьма тяжелые заболевания легких будут обеспечены, прежде всего, детям до трех лет. Можете сами спросить у знакомых, насколько чаще маленькие дети болеют просто ОРЗ при наличии пластиковых стеклопакетов. Результаты опросов вас неприятно поразят.    

К тому же, зарубежные производители, как и в других случаях, откровенно лгали, будто ими учитываются российские условия. Только сейчас ими выяснено, что в России однокамерные стеклопакеты устанавливать нельзя. А на момент их подлого появления на рынке через наших продажных чиновников с намеренно останавливаемым собственным производством, - в России давным-давно производился деревянный стеклопакет.   

Чем мы дышим при разогревании пластика – это отдельный разговор. Очень неприятный, сегодня об этом не будем. Отметим, что долговечность в России этого славного изобретенья зарубежной мысли – не более десяти лет. В некоторых элитных квартирах Москвы, где пластиковые окна уже простояли 12 лет, их меняют, обнаруживая в стеклопакете… плесень неизвестной этимологии.    

Плесень – основной враг человеческого организма в жилом сооружении. Дело в том, что большинство спор плесеней из легких не выводится, поскольку имеет специальные крючки, цепляющиеся за легочную ткань. Все эксплуатационные мероприятия направлены на борьбу с грибками и плесенью. Но как бороться с неизвестной плесенью, да еще внутри стеклопакета? Никто не знает, поскольку пластиковые окна никогда и никем не сертифицировались в установленном нормативном режиме. А ведь через этот стеклопакет идет основной воздухообмен жилого помещения.    

Нет, там есть какие-то сертификаты, за выдачу которых людей надо сажать, это уже не люди, а уголовники. Они отлично знали, что это барахло изначально не соответствовало отечественной нормативной системе, прежде всего, противопожарным и санитарно-гигиеническим требованиям. Не говоря о климатике, об экологии и прочем. Да задумайтесь, что эти уроды допустили уже после перехода к новым нормативным требованиям – однокамерный стеклопакет! Больше и добавлять ничего не требуется, только по этому понятно, что все сертификаты этих окон – уголовная липа.    

* * *    

Но все это мало было знать даже мне. Поскольку я тоже ведь – человек. И на меня действуют зомбирующе телепередачи вроде «Квартирного вопроса» и «Школы ремонта», где первым делом вставляют пластиковый стеклопакет.    

…Когда упомянутые выше немцы приезжали в Ижевск, я, конечно же, приглашала их на обед в качестве части «культурной программы». Естественно, перед этим я возобновила ремонт, поскольку все строители знают, что ремонт нельзя закончить, его можно лишь приостановить. И поскольку все мои соседи были тогда в легком психозе по поводу установки пластиковых окон, я тоже решила поменять окна. Думаю, хорошо ведь… красить не надо… олифить, шпаклевать… Короче, решилась.    

Вдобавок я еще решила поменять что-то из мебели, увлеклась дизайном… поэтому денег мне хватило лишь на два окна. Остальные пришлось отремонтировать. Честно говоря, я испытала легкое разочарование, поскольку с золотыми ручками, отшпаклеванные и выкрашенные корабельной эмалью деревянные окна стали смотреться явно лучше пластиковых. Но когда вынули мои советские рамы и стали устанавливать эту пластиковую чухню, явно сляпанную из профилей в частном гараже, даже не стараясь запенить снаружи этой нынешней пеной, которая рассыпается в пыль через три года… мне стало несколько нехорошо. Все же деньги я не печатаю, а даются они мне все с большим трудом, чтобы тратить на такое.    

Но основной шок был впереди. Когда мы немножко разогрелись за обедом, меня от переживаний и после производственной экскурсии понесло. Вот не может наш человек мирно отобедать с немцем, чтобы не подчеркнуть свое превосходство. Ну и я сказала, что, кроме строительной химии, немцам вообще нечего предложить в России для «сотрудничества». Это все равно будет нечто вроде совкового «интернационализма», помощи за наш счет продажным немецким пролетариям. Типа совок уже отменили, а они все со своим «дружба-фройндшафт» успокоиться не могут. Типа, сколько можно на нашей шее сидеть?    

И тогда мой немецкий коллега спокойно мне ответил, что им есть все же, что предложить нам для сотрудничества, поскольку на любом рынке есть такие ниши, где они могут быть полезными. И в качестве подтверждения этого тезиса он кивнул на мое новое пластиковое окно: «Посмотри, ведь даже у тебя не хватило средств поставить во всех проемах деревянные окна! Я же видел, что ты в детской и спальне поставила, но, согласись,  это очень дорого».    

Многие страшные вещи, которые с нами произошли в последние годы, - случились по причине нашего немыслимого богатства, которое мы так и не научились ни хранить, ни ценить. За пластиковый профиль, который стали поставлять в Россию, как стеклянные бусы дикарям, - на Запад пошли вагоны с нашим лесом. А за ними потянулись и наши безработные специалисты, внедрявшие за рубежом и деревянные стеклопакеты, «доводившие до ума» пластиковый оконный профиль ведущих западных фирм.    

* * *    

Поэтому перед выходом в производственные столярные цеха, взглянем, где же изготавливается все это великолепие из «Школы ремонта» и «Квартирного вопроса». Посещать пригородные гаражи не будем, но можем проследить, как на заброшенной советской овощебазе на окраине Ижевска происходит «освоение новых зарубежных технологий».    

Пройтись здесь с экскурсией официально мы не можем, поскольку здесь нарушены элементарные требования техники безопасности, пожарной безопасности и санэпиднадзора. Впрочем, всем пока не до этих скромных работяг, эти ведомства заняты собою – деньги считают.    

Но эта небольшая экскурсия необходима, чтобы никто не говорил, будто 69 тысяч от правительства на аналогичную кустарщину или челночный бизнес – это решение кризисных проблем.    

    

Вот пришли на бывшую овощебазу армяне. Рядом с развалившимися ограбленными складами они типа сделали фундаменты. Конечно, на глазок, без всякого расчета.    

    

Затем они в ближайшем сельском районе купили ржавые конструкции бывшего силосного склада. Кое-как это смонтировали, обшив изнутри фанерой. Утеплили кое-как нынешними кустарными «технологиями», нарисованными на цветных бумажках.    

    

    

                                     

Как видно из названия, здесь же изготавливают самые "элитные" двери в мире

 

  Далее они приглашают арендаторов - и здесь тут же собирается каждой твари по паре. В одном углу режут оконные профиля, рядышком крутят кухонные «гарнитуры» из польского ламината. Тут же хранятся фрукты и шоколадные конфеты. А посреди этого замечательного «логистического центра» - можно загнать грузовик на ремонт.   

  

 

  

  

Эти несчастные арендаторы, вынужденные кантоваться здесь и мочиться за складом на пронизывающем ветру, могли нормально работать, хорошо зарабатывать. Они работали бы в трудовом коллективе, имели бы нормальные бытовые условия, - да хотя бы туалет и душ после рабочей смены, комнату отдыха и столовую. Вместо этого они обогащают наших чиновников и зарубежных производителей бусиков для дикарей.    

Зачем им платить налоги в Пенсионный фонд, если никто из них не доживет до пенсии? Они вообще здесь живы до первого небольшого пожара. Зачем им кормить наш воровской общак Фонда медицинского страхования, если они работают на износ, заведомо гробя здоровье?..    

Надо понимать, что тип зарубежного производства – преимущественно (более чем на 89% по строительной отрасли) кустарный. Поэтому говорить об «отставании» отечественной индустриальной строительной отрасли, устроившись на проживание в продвинутых советских сериях, - было государственным преступлением.    

* * *    

А мы сегодня идем по столярным цехам, где когда-то кипела двухсменная работа. Когда Путин, беседуя с «эффективными собственниками», пытается что-то выдавить по поводу переработки древесины, а эти собственники с горящими глазами начинают орать, что им нужны средства для «налаженного производства», мне каждый раз хочется послать их сюда на пару месяцев производственной практики. Это все же не лесоповал, ведь работают же здесь ребятишки наших строительных колледжей. Все разбито на операции, все посильно даже подростку, поэтому здесь работает много женщин. Но почему в телевизоре несут чушь – откровенные неработни и уголовники?    

Как я люблю этот запах свежей древесины! Сегодня в рекламных проспектах пластиковых окон потребителю приводится лишь одно экологическое достоинство этой дешевки. В полном соответствии с совковой соковыжималкой «сознательности» - на потребителя наезжают с проблемами экологии: «Вы имеете представление, сколько леса сохраняется для природы, когда вы ставите одно пластиковое окно?»    

Во-первых, на технических делянках созревшую древесину надо все равно убирать. Во-вторых, лес в России сегодня экономится не для природы, а для китайцев, финнов, немцев и прочих. А самое главное, вы вообще в курсе, какой вред природе доставляется производством одного пластикового оконного профиля? А какой вред будет нанесен собственному здоровью – каждый обладатель пластиковых окон может убедиться уже через три года. Вплоть до онкологии. Мы до сих пор точно не знаем, чем дышим сквозь эти окна! Поэтому все сертификаты пластика можно спокойно использовать в качестве туалетной бумаги. Но что будет с этими окнами при пожаре, что они начнут выделять при резком повышении температур – лучше не задумываться. Лучше вдохнуть этот неповторимый запах свежести и полного покоя – как пахнет обычная древесина.    

    

Цех столярных изделий управления еще с советских времен оснащен более 150 видами деревообрабатывающего оборудования. Древесина проходит здесь полную обработку от кругляка до готового изделия. Я очень люблю забегать по сходням для багорщиков над прудом, где древесина вымачивается и проходит полное водонасыщение. Но сегодня вместо меня на сходни забежала зампроизводства Виктория Николаевна Харитонова – и все наши студентики принялись «ловить кадр», когда Викуша отражается в темной воде заводского прудика.    

    

Виктория Николаевна сопровождает нас по всем цехам, с особой гордостью показывая новую линию сращивания, включая уникальные шипорезные станки. После вырезания различных пороков древесины на этой лини массив дерева соединяется практически в одно целое. Детям не нужно знать, как выкраивались средства на эту линию, чтобы резко снизить объем отходов. Но предупреждаю студентов перед экскурсией, что всем этим людям надо поклониться за то, что они сохранили это производство в государственной собственности.    

    

    

Здесь все идет в дело. Кора и хлысты реализуются населению, которое приползает сюда муравьями с тележками и мотоколясками. Но здесь же можно заказать и машину. Опилки фурами забирает кирпичный завод, но в очереди к куче опила с мешками мы видим все то же наше настырное население. Опилом хитрое население засыпает садовую клубнику, которая очень любит это дело. Ягодка на опиле не гниет, а земля становится рыхлой и долго не высыхает. В то же время, опил не дает заглушить клубничку сорнякам. Обычно трудоемкая обработка садовой клубники - с опилом превращается в удовольствие.    

Вырезанные живые и мертвые сучки – продаются чурками, за ними приезжают на самых наворочанных иномарках. Использовать сучки в производстве нельзя, но есть ни с чем несравнимое удовольствие – забросить такие чурочки в камин или печку. Треск сучка и смолянистый дух, которым тут же напитывается все помещение – завораживают воображение. Чурочка с сучком – необходима каждому на самый счастливый в жизни зимний вечер из цикла «как упоительны в России вечера».    

  

Конечно, деревянный двухкамерный стеклопакет с поворотно-откидной фурнитурой – не изготовить в собственном гараже или в силосном складе у армян. Производственный цикл включает 320 операций, а для филенчатого дверного блока с опанелкой – только 156. В результате продукт индустриального производства намного более доступен немецких или итальянских аналогов, изготавливаемых в небольших кустарных цехах.    

Поэтому люди на этом столярном производстве выдерживают постоянные наезды налоговой и других фискальных органов. Особенно свирепствует ФАС, не давая этому советскому монополисту вернуть свои позиции на рынке. Продавать свою продукцию ниже «уровня установленных рыночных цен» - цех тоже не имеет права, иначе его оштрафуют по ст. 40 НК РФ – «за намеренно недополученную прибыль».    

Люди здесь держат круговую оборону, не давая уничтожить производство. Хотя работают они уже в одну смену, они выпускают для серийного жилья 50 тыс. м² двухкамерных стеклопакетов с поворотно-откидной фурнитурой, 53 тыс. м² дверных блоков «Евростандарт», 76 тыс. м² хвойного щитового паркета с березовым лицевым покрытием, 120 тыс. м³ половой доски и бруска. А для других секторов рынка – множество наименований садовой и кухонной мебели открытого дерева, блок-хаус, различные виды вагонки… около двух десятков наименований продукции.    

Все идет прекрасного качества, поскольку предприятие сохраняет пооперационный и внутрисменный контроль качества. Только протяженность сушильных камер здесь более 50-ти метров. И подобных показателей нет нигде в мире. В России имеются и более высокие, а в мире – нет!    

    

Для потребителей, зомбированных передачами «Школа ремонта» и «Квартирный вопрос», - на предприятии имеется закуток и пластиковых профилей. Но обратите внимание, что стеклопакет здесь идет по нормам – двухкамерный, а само заполнение – не предусматривает запенивания снаружи, оно сразу рассчитано на нормативную толщину в 16 сантиметров. А рядышком стоит деревянный двухкамерный стеклопакет. И когда они стоят рядом, то к деревянному - сами собою тянутся руки вслед за… русской душою. Ну, как же иначе жить в России? Ведь глупо жить здесь по немецкой указке. Хочется погладить этот деревянный фигурный профиль, который будто отвечает тебе – теплом и уютом.    

Долговечность пастикового стеклопакета – 10 лет, а деревянного – 50. А в индустриальном производстве деревянный двухкамерный стеклопакет даже в наших условиях намеренного разрушения государственного сектора экономики – в два раза дешевле. И это – не предел. И это мы не учитываем экологический вред производства пластикового стеклопакета и ни с чем не сравнимый вред здоровью потребителя. Такого рода вещи подсчитать настолько же сложно, как и оценить советскую производственную базу в 70 квадратных километров, увязанную с шестью смежными индустриальными отраслями и уймой производств помельче.    

    

В цехе полуфабрикатов обычную деревянную раму нам демонстрирует самый роскошный мачо линии окраски. Раму даже жалко красить, если честно. Вот пусть бы так и стояла с золотыми ручками, а мы бы ее просто… нюхали, элементарно бы любовались, как произведением искусства. Но мачо стеснительно поясняет раскрасневшимся студенткам, что этот оконный блок будет воспринимать весь комплекс атмосферных воздействий нашей сложной и непредсказуемой природы. Поэтому они сейчас потащат олифить этот блок, а после поставят в окрасочную камеру на полное прокрашивание.    

Рядом суетится Вика Николаевна, озабоченная тем, что студенты сфотографировали два стеллажа с половыми досками, уложенными чуть-чуть не по ГОСТ. Я успокаиваю ее, что студенты фотографируют вовсе не для того, чтобы посмеяться над несоблюдением ею норм на 3 сантиметра. А дерево, уложенное чуть-чуть не по ГОСТ, смотрится еще прекраснее.    

Стенд с производственными показателями – необходим каждому участнику индустриального производства. Сразу видно, на каком участке надо немного поднажать, а где подтянуть качество. Это все же производство не для армянского склада и не для «системы» кердык-кешлак. Здесь каждому рабочему надо быть в курсе всего технологического цикла с сотней операций.    

    

Мы проходим возле стенда дверных заполнений и нестандартных оконных заполнений для индивидуального строительства. Красиво, правда? На склад готовой продукции нас не пустили, поскольку это не положено по нормативам, но там, на мой взгляд, еще прекраснее, чем в Лувре. Лувр после этого склада – жалкий сарай, если честно. И запах! Этот особый запах, сравнимый разве с запахом свежести только что разрезанного арбуза. Такая же степень насыщенности  солнцем и летним теплом.    

    

    

    

    

    

Посмотрим на прощание на это деревянное великолепие. Открытое дерево не только восхитительно пахнет, оно придает особый уют в доме. А как же еще жить в России? С пластиковыми палочками вместо солидных окон и дешевым ламинатом на полу, утешаясь, что ведь это «дорого стоит», переплатив за эту дрянь в сотни раз?    

Только после посещения этого столярного производства становится понятно, почему на русском обычное наименование национальности, более всех выигравшей от «демократических преобразований» полного разрушения отечественного индустриального производства, вдруг приобретает столь негативную смысловую окраску. Действительно, каким же жидом надо быть, чтобы намеренно и планомерно лишать людей в России – этой всем доступной роскоши? Это индустриальное производство, поэтому при работе на полную мощность его продукция доступна каждому.    

Какая красота пройтись босиком по радостно сверкающему березовому паркету! Выглянуть зимним утром в основательное деревянное оконце на заснеженную улицу, выпить чай за деревянным столиком, пахнущим хвоей. Да, так и надо жить в России – полностью окружив себя деревом, зная, что на создание этого небольшого кусочка домашнего очага все пошло в дело. Что никто не издевался над этой древесиной, покупая ее в России за копейки, глумливо сбивая цену, выкидывая «пересортицу» на дрова, поскольку большая часть Европы не имеет даже центрального отопления.    

Здесь в ход пошло все до последнего сучка, хлыста и опилок. И все производство изначально задумывалось, чтобы сделать эти замечательные вещи доступными, чтобы люди, имея вокруг себя богатые и достойные деревянные изделия, – жили долго и счастливо.

©2009 Ирина Дедюхова. Все права защищены.