Огурцова на линии

Кинематографические шедевры 2010

"Из всех искусство важнейшим для нас является кино!" - воскликнул как-то один местечковый деятель разнообразных искусств. Любо-дорого посмотреть в титрах советских фильмов, сколько сразу поперло разного рода творцов из крыжопльского сельпо - сеять "разумное и вечное".

А тут, значит, времена опять немного поменялись. Понятно, что распиловку бюджетных средств по-прежнему удобнее всего вести через масштабные кинополотна, но... кризис, знаете ли. К тому же, слишком сильная конкуренция с голливудскими блокбастерами... Впрочем, мало ли найдется причин, чтоб снять киношку, для которой в России изначально не найдется и полтора зрителя? Никто ж не виноват, что "у нас" и в ХХI веке настолько недоразвитый зритель, что ему требуется одна "развлекуха". Правда, в прокате с неизменным треском проваливалась и заведомая развлекуха, снятая в виде разнузданных капустников камеди-клаб.

Пока в России превалирует тот же маркетинговый подход в привлечении зрителя в кино (вернее, зрительских денег на кино), хорошо отработанный в "литературе",  - как и книжки, фильмы тоже приходят к зрителю с предварительным решением "авторитетного жюри", только жесткая установка "это надо читать!" заменяется здесь куда менее требовательной "это надо бы посмотреть!" В современном российском кинематографе читать не требуется и, кстати, даже для всех лучше будет, если зритель вообще не умеет читать... даже титры.

Однако в кинематографии имеются и другие отличия от "литературного процесса", ведь и сам фильм требует куда больших вложений финансовых активов, чем написание книжки. Вот и маркетинг здесь имеет существенную особенность: отечественные премии ваще никатят блин. Сложно сказать, какая премия и какому шедевру стала последней каплей, но российский зритель не воспринимает российские премии и кинофестивали даже в качестве трех звездочек под рецой. Речь, конечно, всегда идет о коммерческом успехе фильма, о выручке. Поэтому на выручку, как всегда, приходит сектор заграницы.

Зрительский успех фильма, как и в незапамятные времена, полностью игнорируется - чисто  на советский манер. В качестве очередного Решения Политбюро ЦК КПСС о допуске к массовому прокату фильмов для использования чуть выше пояса, сегодня выступают аналоги Нобелевских премий в литературе - разного рода зарубежные премии наиболее политически ангажированных европейских кинофестивалей. Как бы изначально должно быть ясно, что зарубежным жюри куда лучше известно, что требуется в качестве предмета "любви/уважения" в области киноискусства в современной России. Обсуждение решений этого "гласа божьего", повелевшего всем нам купить билет в кино и честно потратить два часа собственной жизни, чтоб после бурно восторгаться: "Исполать вам! Исполать!"  -  начнем с фильма "Овсянки", которому стоя аплодировал Венецианский фестиваль. "Исполать вам! Исполать!"

На сайте фильма, кроме постеров и прочих "материалов для кинотеатров", сразу же присутствуют две вещи, которые должны привлечь внимание если не зрителей. то прокатчиков. Во-первых, жанр определен в качестве "эротической драмы". То есть у всех сразу должно чего-то засвербить в штанах, ручонка полезет в карман проверить - и нашарит сто двадцать рубликов на "драму"! А ведь в кино-то нынче ходят девочки при отсутствии мальчиков, а как мальчика заведут - киношка тоже выход. Сами понимаете.

Вторым звонком для выбора места в полупустом темном зале должен стать призыв самого Квентина Тарантино: "Это фильм замечательный по всем параметрам! Здорово, просто шикарно!" Ну, Квентин Тарантино, конечно, предмет особого разговора. Но, соглашусь, что определенное время он был эталоном коммерческого успеха. Он... как-то подловато использовал личное обаяние актеров, их умение самостоятельно создать образ, шаржируя набившие оскомину амплуа. Его фильмы - тоже нечто вроде голливудских капустников, "игры в кино" методом: "Мамочка. а сейчас я включу блендер! Все равно включу!"

Ну, и я ведь не против развлечься в ситуациях, намеренно эпатирующих общественное мнение, когда не являюсь их участницей. Почему бы и не проголосовать денежкой за самые идиотские ситуации, которые разыграют для меня ведущие актеры Голливуда? Только пускай после не обижаются, что после такого "культурного потрясения" - все, что они не сыграют, уже не будет иметь никакого значения. Фильмы Тарантино - как  шизофренический срыв, после чего никто из их участников уже не воспринимается нормальным. Поэтому самого этого "режиссера" я воспринимаю в качестве... паразита и искусителя в одном флаконе. Он искушает актеров, чтобы паразитировать на них, скрыть за счет их мастерства отсутствие идей и принципов, что в современном кинематографе как-то уже не катит, поскольку трюками и зрелищем уже никого не удивишь.

Тарантино, как мальчик с помойки, изначально сделал ставку на лучшее, что мог дать актерский рынок Голливуда, пользуясь их постоянным творческим голодом, ставя на личность актеров свое клеймо. У его ведущей актрисы Умы Турман из "до тарантиновского периода" критики могут с трудом припомнить роль в костюмированной драме "Опасные связи". Но лично я ее запомнила по многоплановым явлениям в великолепном фильме "Приключения барона Мюнхаузена", который ценю куда выше нашей телевизионной версии на ту же тему Марка Захарова с набившими оскомину проходными сентенциями.

Этот фильм 1989 года для меня является гимном всему человечеству - его желанию преодолевать невзгоды и "мелкие неурядицы", когда все держится на волоске с твоей головы. Это вовсе не про "непонятого массой одиночку", как подавался нам Мюнхаузен к Новогоднему столу. Ведь достаточно приглядеться к моей истории, чтобы понять, насколько тонко любая "масса" понимает этих самых "одиночек". Поэтому там присутствует и страшный военный министр, олицетворяющий спецслужбы, противостоящие бурной личности барона. В конце концов, этот министр оказывается Вестником Смерти, поскольку на самом деле их внутренний конфликт отнюдь не между местечковым образом примитивного мышления и полетом фантазии, - а между самой жизнью и страшной, безобразной... добровольной смертью при жизни. В фильме саму себя играет Смерть, как спутница всего живого - в буквальном смысле.

Барон не просто попадает во всякого рода передряги, он ищет выход для людей - которые находятся под властью министра, лучше всех знающего, что следует им смотреть в театре, как реагировать и о чем думать. Люди и сами не особо возражают против его навязчивого руководства, надеясь, что он действительно лучше знает о суть предъявляемых к ним претензий. Но, чем больше он захватывает власти, тем страшнее становится их существование, все меньше воздуха остается просто для жизни. В этих условиях людей спасают и сами дикие рассказы Мюнхаузена, которые оказываются чистой правдой.

Ума Турман играет в фильме несколько ролей - беременной актрисы из бродячего театра, богини Венеры, восторженной селянки в зашуганной толпе горожан... Сюжет нанизывается возле стержня театральной постановки о приключениях барона, посмотреть которую собирается полузадушенный Смертью город. На постановке неожиданно появляется сам Мюнхаузен - и начинается веселье, которое разыгрывают все собравшиеся, включая министра и стражу, явившихся запретить представление.

Великолепная идея при... небезупречном исполнении. Нежная Ума Турман, как сама юность. красота, весна жизни, страстно желающая вздохнуть полной грудью... самозабвенно отдающаяся перехлестывающей через край необузданной театральщине... была неотразима. Сложись ее кинематографическая биография иначе - и мы бы сегодня имели совершенно новое поколение голливудских актрис. Как вы заметили, "Приключения барона Мюнхаузена" даже не упоминаются в фильмографии Турман, поскольку это - европейский, а отнюдь не голливудский фильм.

Дебют молодой актрисы состоялся в незаурядной ленте Kiss Daddy Goodnight (1987), в которой она играла коварную девушку, соблазняющую и грабящую ничего не подозревающих мужчин. В том же году она получила главную роль в молодежной комедии Johnny Be Good (1988), однако заметили Турман только после ее запоминающейся роли в "Опасных Связях" /Dangerous Liaisons, 1988/ - невинной девушки, соблазненной коварным героем Джона Малковича.

Следующей успешной ролью Турман стала роль жены Генри Миллера в картине Филиппа Кауфмана "Генри и Джун" /Henry & June, 1990/. В последующие несколько лет актриса снялась в ряде лент - Robin Hood (1991), Final Analysis (1992), Jennifer 8 (1992), Mad Dog and Glory (1993), Even Cowgirls Get the Blues (1994), однако ни одна из них так и не позволила достичь желанных высот киноолимпа. Когда Уме предложили роль в "Криминальном Чтиве", ее карьере как раз требовался серьезный толчок, без которого она могла бы просто закатиться.

Ловкий мошенник Тарантино, не имеющий никакого образования, проходимец и авантюрист, отлично умеющий спекулировать на жестком опрокидывании стульев, не брезгающий ничем чужим, наработанным, - действительно создает необходимый для голливудской карьеры Турман толчок, после которого... говорить становится больше не о чем. Ради аналогичного "толчка" Тарантино пригласили и на Венецианский фестиваль, карьера которого закатилась еще до рождения Турман. Поэтому совершенно естественно ожидать, что ему удастся толкануть в прокат кинематографическую мурлотень из России.

Крупный промышленник (директор целлюлозно-бумажного комбината) Мирон Алексеевич едет совершать обряд погребения (кремировать) своей жены Татьяны в те места, где они когда-то проводили медовый месяц — из Неи в Мещёрскую поросль — Горбатов. В попутчиках у него фотограф — Аист Всеволодович, и ему вдовец по дороге рассказывает трогательные, очень интимные, подробности своей жизни. Вместе с трупом женщины также они везут двух овсянок. Повествование часто прерывается воспоминаниями героев.

Красной нитью через весь фильм идёт повествование о нравах и обычаях (вымышленных^[3]) древнего народа мери, затерявшегося в костромской глуши, который наука считает исчезнувшим, но к которому причисляют себя главные герои картины. Мерянская свадьба, мерянские похороны, отношение к жизни и смерти — значительная часть сюжета.

Кульминация картины — погребальный костёр на берегу Оки. Затем прах Татьяны предают воде. Аист вспоминает, как много лет назад они с отцом таким же образом проводили в последний путь мать и сестру, и сожалеет, что отца похоронили по христианскому обряду.

На обратном пути овсянки, вырвавшись из клетки, взлетают перед лицом Мирона, ведущего автомобиль — и машина слетает с моста в Волгу. Главные герои тонут. Но принять смерть от воды, по мерянской вере, — значит обрести бессмертие.

Более всего умиляет, конечно, "крупный промышленник". Когда сказать абсолютно нечего - тогда, собственно, и говорится нечто вроде "Здорово, просто шикарно!" или "Замечательно. Бесподобно." Ага. в 2002 году с меня  вышибались две ниточки на камзол голому корольку Дениске Осокину - автору всей этой хренотени.

Сама по себе весьма интересна рецензия на фильм "Овсянки", позволяющая как бы зрителю заранее понять, как на это паскудство реагировать, каким глубокомыслием загрузиться по поводу. То есть все, кто участвует в этом идиотизме, изначально понимают, что дураков, желающих поддержать игру в голого короля сегодня не так много. Поскольку все давно осточертело, а просвета никакого не наблюдается. Так надо ж подпустить соплей про несостоявшуюся "нацию", так и  не дождавшуюся "самоопределения". Чтоб "не раствориться среди русских" этим последним "мерям" приходится типа "уйти в бессмертие".

Из-за бесспорной качественности и яркой индивидуальности смотреть "Овсянок" одновременно легко и трудно. С одной стороны, после великого множества халтур очень приятно видеть ленту, режиссер которой ответственно подошел к работе и добился своих целей. Но настолько яркие, необычные фильмы воспринимаешь точно так же, как столь же незаурядных людей: некоторые из них нравятся с первого взгляда, а другие вызывают такую же стойкую, хотя порой и необъяснимую, антипатию. Так что данная рецензия наверняка получится во многих отношениях пристрастной и субъективной.

Сюжет "Овсянок" весьма необычен для отечественного искусства – это попытка запечатлеть на экране немногие уцелевшие остатки языческих верований современных россиян. Главные герои новой российской картины – меряне, представители маленького народа, который когда-то жил в вологодском крае и (как сказано в ленте) почти полностью смешался с русскими еще четыреста лет назад. Результат усилий кинематографистов заставляет задуматься о многом, даже если на самом деле верховное божество мерян зовется Непришейкобылехвост. В конце концов, никто не возмущается, например, тем, что во многих произведениях классической литературы действие происходит в городах и деревнях, которых на самом деле никогда не существовало. Так что оценивать работу создателей "Овсянок" нужно по правилам игры, которые они сами для себя установили…

Любой человек, общавшийся с сельскими жителями не только как с прислугой и с торговцами на рынке, согласится: официальный девиз Российской империи "Православие, самодержавие, народность" всегда в большей степени существовал в отчетах для начальства, чем в реальной жизни. На самом деле пережитки язычества в наших деревнях сохранялись везде и всюду.

Другое дело, что влияние этих верований в разных местностях было неодинаковым. Поблизости от больших городов, от власти светской и церковной, язычество пряталось так глубоко, что почти изгладилось из памяти. Точно так же обстояли дела в поселениях, расположенных на перекрестках больших торговых путей: частое общение с новыми людьми означало постоянный приток информации. В таких обстоятельствах старое забывалось быстрее, а лучше всего сохранялась наиболее подробная и тщательно продуманная система верований, то есть христианство.

Уже из первого абзаца цитаты понятно, что смотреть на это жалкое подобие "киноискусства" - невозможно по умолчанию. Но при этом мы должны осознавать собственную ущербность, ведь мы сами во всем виноваты! Мы - глупцы, которым остается непонятным, в чем этот "режиссер ответственно подошел к работе и добился своих целей"? Кто ему поручил эту "работу", а главное, что за "цели" определил? Нет. может, кому-то, кроме меня, абсолютно ясно, какие "цели" можно преследовать. чтобы выполнить по жиденькому барахлу Дениски Осокина - "работу"?

Король некоторого государства нанимает двух проходимцев, которые обещают сшить ему платье из столь тонкой ткани, что она будет практически невидимой для глупцов. Проведя некоторое время за пустым ткацким станком, мошенники передают королю невидимое «платье». Король и все его приближенные замечают, что сами не в состоянии увидеть обновку, однако боятся в этом признаться, дабы не прослыть глупцами. Таким образом, король расхаживает нагишом и все восхищаются его «новым превосходным костюмом». Лишь маленький мальчик, наблюдавший за этим фарсом, разоблачает короля, крикнув ему вслед: «А король-то голый!» — фразу, ставшую впоследствии крылатой. Народ поддерживает мальчика, а разоблачённый король пытается скрыть свой стыд, гордо ступая дальше, как будто ничего не произошло.

Конечно, это ведь мы привыкли к низкопробной халтуре, только ею и довольствуемся. Поэтому рыло начинаем воротить, как только нам начинают через Тарантино, да еще из Венеции - навязывать хорошо знакомую кашицу отечественных блендеров. У Дениса Осокина, спускающего в блендер какие-то "постоянные притоки информации" от якобы неизвестных нам "сельских жителей", с момента получения премии "Дебют" за мешанину, пардон "сборник рассказов"Ангелы и революция Все им написанное, щедро публикуется, но одно остается неизменным, своего читателя его творчество так и не находит.

Кстати, мне было очень полезно поучаствовать в этих  сборах ниточек на тонкую-претонкую ткань рубища голому Дениске и многим другим, нисколько не жалею. Нет разницы в том, что там чирикнула я в свое время по поводу того... что прочесть невозможно, что давно умерло или вообще никогда не рождалось. Все это будто написано на мертвом языке, а жизнь вокруг такая, что ни у кого нет ни времени, ни желания, чтобы его расшифровывать. Я очень четко тогда поняла, что никто из призывавших меня прочесть "восхитительную вещь чудесного мальчика" - сам этого не читал. Им нужно было мое экспертное заключение, последнее слово.

Поляк Рыткевич

Курва, курва. - только мы от него и слышали за все пять лет учебы в университете.

А ведь стал врачом, курва ебана.

Такой вот "рассказик" в россыпи прочих бесценных перлов Дениски. Но ведь у меня всегда имеется и свой интерес. После того, как ко мне обращались по поводу очередной рецы, я делала вывод, что люди не читали мои вещи, не понимают разницы между настоящей литературой и и вываленными из блендера ошметками. Я и продержалась достаточно долго среди этих слепых и глухих, пока не пошли искренние читательские отклики на грани нервного срыва. Они лезут в русскую литературу с тем, что прочесть все равно нельзя, но сами не чувствуют и не понимают ее. Они - просто паразиты, которым из многообразия всех оттенков человеческих чувств и переживаний - даны лишь чувство голода и инстинкт размножения. принимаемый ими за любовь. Они - имитаторы, шлепающие эрзац искусства. Их цель очень хорошо отразил, на самом деле сам Дениска: "А ведь стал писателем, курва ебана.А ведь стал режиссером, курва ебана. А ведь получил гран-при Веницианского фестиваля, курва ебана."

Но ведь я тоже все это не читаю, а снимаю отпечаток, видя. как мечутся жалкие мыслишки "творца", кому он рассчитывает угодить, перед кем прогнуть, кого не задеть... "цели" у творческого процесса путем использования блендера или миксера - намного более низкие, чем они вообще бывают у графоманов. Это ведь даже не графомания. поскольку графоман просто не отдает отчет, что использует готовые образы и реализует приемы, почерпнутые из всем известных источников. Графомания - это пусть извращенная, но все же попытка самореализации, самовыражения. Графоман пытается достроить свою жизнь, засунуть себя самого в иные условия, проанализировать себя с самой лучшей стороны. Пусть это не совсем соответствует действительности, это - тупик, но безусловный шаг вперед для одного, конкретно взятого человека. Раньше вели дневники, писали мемуары, сейчас, когда все мечутся по жизни мушиными шкурками, запутавшись в липкой паутине паучков от государственного управления, решившего "оказывать услуги населению", - люди пишут фентази, где покоряют миры и пространства, воюют с колдунами  и влюбляются в эльфов.

Я против, когда все это навязывается в качестве литературы. Но графоманство сегодня для многих - отличный душевный тренинг, нечто вроде самостоятельной психотерапии. все же это - не "обряды и верования народа мери — малочисленного финского племени, когда-то жившего в Северном Поволжье и растворившегося среди русских".Все же эти люди работают над сюжетом, выдумывают какие-то идеи, прикладывают хоть минимальные душевные усилия. Да, они использую готовые образы, но ведь и читатель не дурак! К этой жанровой пене на детективах и фентази в абсолютном отсутствии настоящей литературы - относятся как к книжкам для метро.

Кстати, несколько раз видела в метро, как люди читали "Повелительницу снов", и этим фактом весьма горжусь. А еще мне писали, что "Танго капустных мальчиков" из моей пьесы "Звезды над Иссык-Кулем" пели в электричках студенты и им весьма охотно подавали милостыньку. Как вы понимаете. для меня э\то куда выше всяких рецензий "специалистов". Лично я обожаю читать в туалете, что являлось основной причиной моих многочисленных разводов. Вначале люди клянутся, будто "только смерть разлучит нас", затем выясняется, что для вечной разлуки вполне достаточно сравнительно небольшого рассказика Уайльда. Я считаю, что пишу очень хорошую прозу для туалета, поэтому не советую себя читать именно в туалете, поскольку всем желаю семейного счастья и благополучия.

А в сельских туалетах прижимистые местные бюргеры, не сликом обременяющие себя трепетным сохранением "обрядов и верований народа мери". вместо туалетной бумаги вешают на гвоздик содержимое толстых журналов, предварительно сорвав с них более жесткую обложку. Журнальная бумага - рыхлая и мягкая, отрываешь такой кусочек, почитаешь, что тебе досталось на обрывочке, да и используешь ее с пользой для "поставленной цели".

мирон алексеевич протянул мне руку – пригласи-тельно поднял палец вверх – взял настойку ирги
с подоконника – мы накинули куртки и поднялись
на крышу. там удобно – винтовые офисные
кресла в снегу и стол.. мы глотали настойку и
глядели на ноябрьскую утреннюю нею. вот что я узнал: этой ночью умерла его жена – татьяна.

мирон алексеевич рассказал что она лежит сейчас дома – на боку на кровати – какой он ее нашел.
(спят они в разных комнатах). молодая – не исполнилось тридцати шести – а почему-то
вдруг не проснулась. жаловалась временами на ‘нагревание сердца’ – под левой грудью делалось почти горячо. директор попросил меня помочь отвезти жену за мещерскую поросль – где они проводили медовый месяц – и там сжечь. мещерской порослью мы называем горбатов – ласковый городок на оке – в сорока километрах от нижнего новгорода.

мы с директором никогда специально не дружили. но хорошо, уважительно относимся друг к другу. конечно я знал его незаметную полноватую таню – добро здоровался с ней.. мирон алексеевич говорил
что не хочет жену никому показывать – не повезет
в морг. хочет все сделать вдвоем со мной. не
хочет быть один. (детей у них нет). прямо сейчас поедем пожалуйста. – мирон алексеевич закончил.

Все же считаю, что деятельность таких блендерменов, как Миша Шишкин, Акунин, Дениска Осокин - она намного опаснее любой самой низкой, самой заразной графомании. Они пытаются доказать, будто эта буздушное жидкое месиво - и есть русская литература, можно спокойно тонуть в этом зловонном болоте вниз головой. Уже провалились попытки экранизировать Пелевина, уже забыты попытки широкомасштабных полотен с экранизацией Акунина, уже провалились все постановки "Венериного волоса" Миши Шишкина, где в этих липких волосах запутались все, начиная с режиссера-постановщика, уже отгремели "ночные позоры"... а так надо что-то всунуть на фоне жалкой российской киношки. Потому что... "Как я провел этим летом", "Русалка" или что-то аналогичное, ведь может существовать лишь в приложение к чему-то. Нельзя сидеть за столом, уставленным одними салфетками и зубочистками!

Посмотрите, насколько истертые, заюрзанные фразы. Но... тут уж и сомневаться не приходится, что человечек решил. будто моя манера писать таким образом постинги в ЖЖ - "новое слово в литературе". Когда я писала подобным образом, у меня выделенки не было, мне не хотелось отключать модем, но потому и времени не тратила на использование кнопки "shift", ведь в Ворде все это автоматизировано! Кто это Дениску-то гонит в шею, да еще и заставляет рубить фразы на абзацы? Это и есть "достигнутая цель"? В большой прозе совершенно иные цели, не можешь их поставить перед собою, держать форму и стили без этих извращений - так сиди, щенок пархатый, и не рыпайся!

Нет, ведь надо еще с такими целями вылезать и врать, будто это и есть - настоящая жизнь российской глубинки. Для Москвы и Венеции может и покатит. При этом можно не обременяться пояснениями, откуда ж средний "сельский житель" возьмет столько времени и средств. чтоб таскаться подобным макаром "на погребение", сделав два приседания с криком "Ку!" перед Квентином Тарантино. Можно не грузиться даже реальными сложностями с перевозом не овсянок. а покойников. Денис и не знает, каким образом в России регулируются такого рода перевозки.

Но он ведь считает, что "деньги решают все!" Любые привязки к реальности, к современности - он легко списывает на личное фантазийное допущение   "директор бумажно-целлюлозного комбината Мирон Алексеевич едет хоронить жену Таню в те места, где они когда-то проводили медовый месяц". Но избранная им категория лиц не станет этим заниматься вне зависимости от этнического происхождения.

В принципе, никто ведь не возражает, чтоб мироны алексеевичи, а вернее, олеги владимировичи дерипаски, если уж речь идет о целлюлозно-бумажном комбинате (а не наоборот), - хороняли своих жен, родственниц наин ельциных, и еще сигали после этого в реку за овсянками, обретая "бессмертие". Честно говоря, всех селян и россиян достали эти "мери" с их дикими языческими ритуалами поклонения золотому тельцу и мамоне.

Но ведь это же совершенно другая история! Так надо и писать, а не выкручивать задлницей толерантные кренделя в пользу "малых народов" для очередной порции поганых моралей в момент государственного переворота, когда все население и так терроризируют "борьбой с ксенофобией". Мало этот Дениска получил от русской литературы? Даже от меня два слова выцыганил! Так этому мерзавцу надо еще и с моралями засветиться, провести какие-то  "параллели" и "меридианы".

Новый российский фильм верно воссоздает действительность и еще в двух вопросах. Во-первых, жители дальних уголков современной России, особенно представители малых народов, не слишком доверяют как медицине, так и милиции. Лекарства и квалифицированные врачи на дальних рубежах нашей Родины действительно встречаются реже, чем хотелось бы, а недоверие к сотрудникам правоохранительных органов сохраняется в глубинке как минимум со времен Ивана Грозного. Так что я в принципе способна поверить, что жена довольно обеспеченного по местным меркам человека, почувствовав себя плохо, не обратилась в больницу, а молча терпела дома. И возможно (хотя и очень маловероятно), что, однажды утром обнаружив супругу мертвой, ее муж не стал вызывать "Скорую" и никому не сообщил о своей утрате, а решил самостоятельно устроить покойнице самый правильный с мерянской точки зрения погребальный обряд. А подчиненный неутешного вдовца помогал ему как из национальной солидарности, так и для того, чтобы не ссориться с боссом…

Во-вторых, как это ни грустно, но народная культура и в самом деле неотвратимо и безвозвратно уходит в прошлое. Ведь в России ХХ век паровым катком прошелся по традиционному укладу жизни. Первая мировая война, революция, раскулачивание, коллективизация, Вторая мировая – и всегда погибали самые сильные, те, кто тверже всех верил в старые порядки… Уцелевшие отчаянно пытались сохранить привычный уклад жизни: в страшные, безнадежные послевоенные годы в селах, где не осталось мужчин, женщины за работой продолжали петь так, как привыкли, – на два голоса. Но связь времен распалась все равно, и сейчас пенсионеры, даже те, кто родился и вырос в деревне, встречаясь в городских парках, поют не песни своих предков, а современные шлягеры и классические романсы.

Нисколько не сомневаюсь, что вся эта серость вылезла с "увековечиванием"  Планотова. Неоднократно разбирала его "творческие методы", но там достаточно взглянуть на первый и последний абзацы его "Чивенгура" или "Котлована", чтобы сделать вывод о целесообразности читать все, что посередке. Однако Платонов все же писал, когда позиции настоящей русской прозы были очень крепкими, потому и "не мог пробиться". Но мордой об стол его все научили основам: большая проза от первого лица не пишется!

Для его нынешних последователей, получившим в качестве одежки - рецензии и премии, ничего не значат такого рода элементарные вещи. Лезут, пихаются задницами, царапаются. Типа им же сама Дедюхова написала "бесподобно".  Да ведь рано или поздно все же кто-то заинтересуется, что это за Дедюхова, чьи два слова столько значат для некоторых "гениальных писателей", предпочитающих непыльную работу в этнографических центрах. Подходящая работенка для мужчины, нечего сказать . Заоблачно высокие цели,  невыразимо огромная ответственность.

Впрочем, иначе, наверное, и быть не могло. В Закарпатье, где происходит действие фильмов Параджанова и Ильенко, старые традиции сохранялись очень долго – до 1950-х – 1960-х годов. А в "Овсянках" даже по сценарию речь идет об осколках памяти почти исчезнувшего народа, так что скудность материала очевидна. И лично мне вполне достаточно того, что, несмотря на мой изначальный скептицизм, меня безусловно зацепила сцена ритуального сожжения покойницы – двое мужчин, двигаясь словно в странном танце, поливали бензином лежащее на поленнице женское тело. Трудно воссоздать на экране то, что практически ушло в прошлое. Но еще сложнее сделать живым то, чего никогда не было…

Но даже со всеми необходимыми оговорками финал "Овсянок", по-моему, нарушает одно из главных правил повествования от первого лица. И лично для меня это серьезный минус картины: играть нужно честно.

Но о какой "честной игре" может идти речь в случае с Денисом Осокиным?  Повествование от первого лица, к моменту прочтения или просмотра вещицы - уже покойного.И раз фильму уже присвоена премия Венецианского фестиваля, то кому нужны книксены со скрещенными пальцами в пользу Параджанова и Ильенко? Раз вся Венеция упала и рыдала, так уж и Бондарчук с Рязановым ни причем-с! Мальчики уже взросленькие, сами должны за все ответить, без Параджанова.

Понятно, что сюжет мальчик строить так и не научился. Директорбумажно-целлюлозного комбината, говоришь? Вот взял мужик и сохранил комбинат, да? Крепкий хозяйственник, значит? А жену, стал быть, "по языческим обычаям" оприходует? Хозяин-барин! Только здесь должна быть другая история - с погонями и перестрелками. И неважно, меря или чукча , после определенной суммы "эффективной собственности" или "приносящей доход недвижимости" - все этнографические особенности здорово нивелируются.

В таком ведь случае, в багажнике должен быть расчлененный труп полюбовника жены Татьяны. это ж все селяне-россияне в один голос подскажут. Вдобавок, сыграют песнь о Вещем Олеге, прокуроре Октябрьского района, заподозрившем неладное, а потом ламбадою закружат печальный хоровод о невинно убиенных братках, ментах и рэкетирах, совершенно случайно, по чистому беспределу затесавшимся в эту кровавую историю.

Потому и не катит наш кинематограф со своими жалкими претензиями на "ответственность", "выполненную работу", "поставленные цели", что в основе должна быть настоящая литература, визуализация которой точно не провалится в прокате, если базируется на достаточно мощном прозаическом основании. А в прозе эффекта Моцарта не бывает, сколь не распиливай бюджет на этот "Дебют", сколь не вытирай сопли этим придуркам, а на выходе будет одна "этнография", вроде этих "мери" и "поляка Рыткевича".

слово нет – любимое слово мери. даже значение слова да мы нередко стараемся передать через нет. меня нет здесь уже четыре месяца. мы разбились с мироном алексеевичем на обратном пути. овсянки помогли нам в этом. бросились с поцелуями в глаза водителю. мы упали с кинешемского моста в великую мерянскую реку. она еще не успела тогда застыть. овсянки куда-то делись. возможно вернулись на птичий рынок. на какой только? мирон алексеевич сразу отправился искать татьяну – хоть прекрасно знает что это бесполезно. геленваген наш вытащили – а жаль. я с радостью жил бы в нем и дольше. тогда я решил немного пройтись. спустился до юрьевца – там повернул в унжу – поднялся в кологрив и отыскал заиленную пишущую машинку отца. зашел с ней в тихую реку нею против города неи – где был мой дом. до чего хорошо здесь. на рдестах-водорослях и боках мертвых рыб я отстучал эту книгу. а теперь начало весны. я вернулся под мост в кинешму. здесь
теперь мое постоянное жительство. меряне утонув-шие тому назад лет тысячу сказали мне что нея – значит овес. я расхохотался. я активно учу наш
язык. и мирон алексеевич учит. он перебрался в
оку – поселился за мещерской порослью. через рыбацкие лунки выбирается на танюшин холм.
носит на поясе ее кости. кроме воды и любви
друг к другу у мери ничего нет. река скоро
вскроется. я дойду до коноплянки – и попробую
пристроить написанное в какой-нибудь ее журнал.

...Все эти Дениски, Пелевины, Шишкины - попали в автономную систему. Настоящая жизнь их давно не тревожит, потому и идет настолько сильный трупный запашок от концовки Денискиного романа. Что ж это, Денис? В журнальчик-то повестушки разве одни покойники пристраивают? Чего же всех так дезавуировать?

Понятно, что, избавившись от тягот нашего бренного бытия, многие из этих "творцов" чувствуют себя уже мертвыми. Люди постарше даже этому рады, ведь им теперь не надо жить до самой смерти. А Денис - мальчик еще молодой, нет-нет, да и проговорится о наболевшем. Тяжело чувствовать себя под водой, когда жить-то еще не начинал. Тогда и к бессмертию относишься, как к чупа-чупсу.

А вот и первые внятные отклики зрителей, потративших свои кровные на это дерьмо.

... фильм так же примитивен, как и те исчезающие малочисленные народы, которым он поет оду. Я уже давно не тешу себя иллюзиями, что мужчины глубже и сложнее неандертальцев, принимающих акт совокупления за любовь, но в самом деле…В самом деле, если уж режиссер ставит себе планку снять фильм о таких философских понятиях, как Жизнь, Смерть, Любовь,

...уже давно не тешу себя мыслью, что любовь в гармоничном сочетании души-разума-тела осталась где то еще,...

...есть Алексей Федорченко и «Овсянки», в которых любовь-секс-жизнь-смерть показаны так, что телу хочется помыться, а душе -поплакать за российский кинематограф. Можно, кончено, сослаться на первоисточник, который, каюсь, не читала, но у кинематографа должен быть свой язык, а его нет. В фильм нет ничего внятного, действительно раскрывающего как образы главных героев, их чувства, мысли, так и вышеупомянутые понятия Жизнь, Смерть, Любовь. Под видом деликатеса нам в очередной раз предлагают полуфабрикат

Продолжение следует!

Читать по теме:

• Таланты и поклонники. Часть I
• Таланты и поклонники. Часть II
• Таланты и поклонники. Часть III
• Таланты и поклонники. Часть IV
• Таланты и поклонники. Часть V

©2011 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

Комментарии (47) на “Таланты и поклонники. Часть IV”