Огурцова на линии

Засобачиной околдована,
Вся в проблемах мохнатого племени,
Осуждением общим закована,
В балаклаве уродской на темени.
О догхантерах делишься страхами,
По психушкам давно не леченая,
Все карманы пропахли вкусняхами,
А когда-то считалась ученою.
Эти песики вместе с сучками
Очень рады твоим появлениям.
В их душе ты корявыми ручками
Явно вносишь одни улучшения.

Глава I. Колдовская собачка

Много воды утекло с тех пор, как мы расстались на цикле Белое безмолвие с описанием нашей засобаченной жизни.

Мы ведь еще какие-то иллюзии строили о том, будто бы спасем мир любовью. Мол, разведем беленьких хасиков, осуществим свою мечту хотя бы об отдельно взятом  собачьем рае. Ну, все в таком духе.

Хотя надо было уж давным-давно понять, в каком мире мы собрались органично сливаться с природой. Не нет! Решили, будто и нас все может быть, как у людей...

У ревущей навзрыд девушки раздобыли, значит, родословную родной сестры Ирмы, которую украли в полгодика. Девушка просила меня признаться, что это я у нее щеночка украла... поскольку Ирма была вылитая пропавшая с концами сестрица. И я была бы рада успокоить ее сердечко, но ведь тоже не объяснить, как это я щеночков еще по другим городам и весям ворую, вдобавок к моему экстремизму.

Короче, раздобыв щенячью карточку, поперлись мы тогда в клуб. Сдали документы на получение родословной, решили готовиться к выставке. А тут девушка, которая стала разучивать какие-то сложные па-де-де с Ирмулей в качестве личного тренера, обратила внимание, что прикус у нас испорченный. Поэтому, не смотря на несказанную красоту, высочайший интеллект и аристократическую культуру, к вязке по линии официального собаководства мы не допускаемся. И переться на выставку нам нельзя, иначе нас там сразу дисквалифицируют, да еще и клубу прилетит на орехи.

Вот мы обо всем могли подумать, обо всем. Мы работали над костяком, мускулатурой, над здоровьем в целом, а сахарные зубки нам так самим нравились, что мы и подумать не могли, что именно они нас в последний момент подведут.

Представляете, выяснилось, что даже собачьи брекеты есть... но оно нам надо? Пока искали корни происхождения Ирмы (что само было детективной историей, закончившейся сами видите какой ерундой), каких только собачьих историй не наслушались. Щенков воровали, щенков уродовали и возвращали заводчикам, щенков попросту привязывали к дереву в городских парках, наигравшись плюшевой игрушкой.

Окончательно в нашу реальность нас вернуло сообщение, что с родословной нам придется подождать, поскольку, как только пришли документы Ирмы, так в офис собачьих регалий ворвались маски-шоу от ФСБ и стали там искать огромные средства и всякие мошеннические схемы устанавливать. И два месяца длилось следствие, о чем-то они в результате договорились, потому что родословную вместо мая 2017 года нам выдали уже в конце августа.

А мы как раз тогда на всех обиделись. И поняли, что нам только хуже станет, если мы еще, вдобавок к своим переживаниям, станем о щеночках переживать.

И переживаний к концу лета 2017 года накопилось столько, что я начала писать роман Безбрежные воды Стикса о нашем бытии в городе говнюков. Возможно, именно этот факт позволил мне избежать очередной попытки прервать мое бренное существование в каком-нибудь ловко подстроенном безобразии.

В целом и общем... мы решили больше на этих проблемах не зацикливаться и провели Ирме стерилизацию, чтобы от нас навсегда отстали с идиотским вопросом: "Ну, что? Когда щенками торговать будете?" Мы решили, что все равно не сможем никого продать, да и кому продашь вместе со щенком 12-15 км ежедневного хасочного маршрута?..

Я как прикинула, как придется всех подкарауливать с кастрюльками и котелками, не зная, чем там накормят животинку... да пошли они все! Тем более, что мы тогда окончательно осознали, что проживаем в городе говнюков, где все стремятся изговнякать наше бытие и подпортить наше полное над всеми превосходство. Таким точно со щеночками подставляться никак нельзя.

Ирма, конечно, переживала. Дело в том, что Сэнди, наша главная соперница из соседнего подъезда, куда больше нашего состоялась в этой сфере собачьей жизни. В отличие от нас, с родословной у нее было все тип-топ с самого начала, да и семья у нее была... не из мамаши-экстремистски, короче.

На выставку Сэнди попала без проблем, но все же один клык у нее как-то стоял неровно... в отличие от нашего. Зато прикус был отличный. И в целом Сэнди умела всегда произвести благоприятное впечатление.

Для будущих мам с родословной было вполне достаточно оценки "хорошо", которую Сэнди получила без всяких проблем. ФСБ по ее поводу тоже не ворохнулось. Родила Сэнди одного щеночка-мальчика, которого продали за дорого... и могли бы об этом забыть... но потом этот мальчик, гуляя совсем крошкой на самовыгуле у богатеньких хозяев, пропал, а нашелся уже без одного глазика.

И все это на нервах у хозяев Сэнди, которые считали, что раз некоторые нынче могут купить дорогостоящего породистого щеночка-крохотульку, то и проявят какую-то ответственность. Мы с Ирмой поняли, что вообще не можем никого просить о какой-то ответственности, у нас щенка нарочно возьмут на издевательство и живодерскую расправу.

Если блин со мной тут только и вели себя как форменные живодеры, так на что может рассчитывать щенок-пушистик, если сама Ирма просидела все детство на привязи? Ну, приняли мы решение, обдумав все детали. Да и приняли, когда уж тут все готовились меня подорвать...

И главное, сейчас-то, оказывается, что все были в курсе! Все у нас знали, что торговый центр взорвут. Некоторые даже догадывались, что вместе со мной... А скем же типа еще?.. Страшно подумать, что все эти знатоки планировали с нашими гипотетическими щеночками учинить... Короче, вовремя мы стерилизовались, чтоб уж если взорвут, так хоть о щеночках не расстраиваться.

И потом с нами происходило много всякого разного. Нас подкарауливали всякие темные личности, пытавшиеся разозлить Ирму, тыкая в меня электрошокером. Но Ира всегда радовалась таким неожиданным встречам. Она понимала, что мне ведь тоже надо как-то снять нервное напряжение. Да она всегда просто балдеет, когда я рулеткой от поводка орудую почище электрошокера,  а при этом ору матом: "Оставь в покое мою собаку, тварь сатанинская!"

Ну, а что, собственно? Днем ведь скучно гулять, развлекались, как могли. Ирма сразу начинала улыбаться, предвкушая развлечение, как только странные личности (явно с диктофонами) начинали подкатывать к нам с разговорами, типа моя собака столько раз бросалась на людей, столько жалоб на ее неумеренную агрессию... Текст проговарили слишком быстро, заученно. И выглядели при этом на фоне обычной парковой публики... не совсем органично.

К примеру, на башку нацепил шапку-пидарку, одет как вахлак или полубомж, а сам у себя на груди диктофон поправляет рукой с большой золотой печаткой. Забыв снять перед выходом на задание.

И каждый раз нездоровая паника у них возникала, как только раздавался мой истошный вопль: "Чо ты врешь, падла фашистская? Ты чего тут затеял, вражина догхантерская? Ты отраву тут решил разносить? Держите говнюка, люди добрые! Он собачку мою решил травануть!"

Ирма немедленно требовала новой порции вкуснях, с наслаждением глядя, как ретируется  очередной диверсант-вредитель.

Однажды у нас было и литературное нападение. Такой же скороговоркой один облаянный Ирмой очень подозрительный бегун вдруг поворачивается ко мне, когда я извинилась и подсаживала ее на поводок, и заявил: "Слушай, сука! Ты бы все же утопила свою собаку да и, наконец, сделала бы что-то с собой!"

Ирма даже от неожиданности вкусняху из пасти выронила. Я у него поинтересовалась, неужели я настолько похожа на немого Герасима? И кем он-то решил себя вообразить? Напомнила ему, что у него-то мамаша - не барынька-крепостница, а шлюха с местной панели, поэтому нечего ему передо мной из себя корчить наполеончика. Пусть лучше мамаше родненькой посоветует взорваться в супермаркете от греха подальше. Чего такую дуру на старости лет даром кормить?

Как вы поняли, жили мы тут полной жизнью, писали роман и ни о чем таком не думали... как вдруг в начале октября повстречали... это чудо в перьях. Просто даже не знаю, как это сказать... наверно, как всегда, оправдываться начну.

Но собачка очень адекватная была игривая, мы ее стали кормить (как и другие собачники), решив, будто она еще маленькая. Типа пожалели несчастного щеночка, явно не соображащего, где решил народиться и жизни радоваться.

А меня, честно сказать, очень всегда по жизни радовал хороший собачий аппетит. Потому что Ирма меня этим не баловала. За ней вечно надо таскать сумки и рюкзаки, устраивая ей пикники на каждой обочине.

А тут, значит, стала бегать за нами эта бродяжка. И тихонько так мне намекать: "Женщина, я же вижу, как вас эта белая хаски всю измотала! И, положа руку на сердце, того бегуна-то она действительно облаяла! Зачем вам и дальше с ней мучиться? Долго вы будете от психов с электрошокерами отбиваться? Давайте, мы ее вместо меня в парке оставим, видите, какая у нее шуба толстая? Она-то здесь не пропадет! Возьмите меня вместо нее! Поверьте мне, я - волшебная!"

И все в таком духе. Ирма хоть и душа нараспашку, но тоже начала соображать, что новая подружка претендует на ее место. Она начала все же пытаться свои новые отношения ограничить перманентной дружбой на территории парка им. Кирова.

Все остальные собаки, почувствовав, что дело с новой жительницей парка не совсем чисто, тоже немного встали к ней в оппозицию. Каждый раз ей приходилось жестко говорить, что взять мы ее никак не можем.

Назвали эту девочку Кирой, типа "найденыш Кирова". Ну, раз решила при парке Кирова жить, то как ее еще назвать?

Наконец, общими усилиями решили стерилизовать девочку, присвоив ей желтую бирку, чтоб и дальше кормить... надеясь, вдруг кто-нибудь сжалится над девочкой и возьмет, пока она еще почти щенок.

Долго находили мосты в эту желтую бирку, которая переключилась на пригородные районы, но все же согласилась пропустить и нашу собачку. Но по их гранту место нашлось только в клинике на другом конце города.

Зато там сразу брались ее вакцинировать и стерилизовать, да еще и десять дней льготного стационара предоставить.

Одна женщина у нас решила ее туда довести, она этой Кире и ошейник купила в счет общей складчины на желтую бирку. У этой женщины (ее вообще-то Людмилой зовут) родного пса догхантеры палками забили, она страшную трагедию с ним пережила. Она поехала в отпуск, а сын взял песика с собой на мотополигон. И пока он там гулял, его эти догхантеры за оградой полигона и забили.

Она долго не могла прийти в себя от шока. Но потом взяла годовалую девочку с улицы, она там погибала. Девочка очень хорошая, потому что у нее замечательный аппетит, она первым делом бежит мои карманы проверять, потом уж с Ирмой здоровается.

Проблема в том, что Кира тут же все поняла и стала прятаться от Людмилы, будто отлично знала, чем для нее закончится встреча с ней. Зато нас стала караулить у самого перехода, прекрасно изучив все наши обычные маршруты с Ирмой.

Мы с Людмилой договорились, что машину она подгонит на стоянку к парку, а я возьму с собой телефон. И как только мы встретим Киру, так я ее ловлю и помогаю Людмиле запихать ее в машину.

Ну, так и сделали. Хотя Кира прямо не ожидала от меня такой подлости. Ведь я ее кормила всегда, ничуть не посягая на ее свободу. Напротив подчеркивала свою полную незаинтересованность.

Идти на поводке у Людмилы она категорически отказывалась. Я шла позади с Ирмой и собакой Людмилы в поводках, мы втроем упиравшуюся Киру всячески подпинывали, пока Людмила тащила ее на буксире. Потом с трудом запихали в собачий гамак за заднем сидением, а Людмила быстро погрузила в машину и свою собаку.

Потом мы с каким-то тяжелым чувством пошли обратно в парк через главный вход. А дело было на 4 ноября, в парке у самого входа музыка играла, Ирме всегда нравилось под музыку маршировать. Она, в сущности, только поэтому и хотела попасть на выставку, чтобы там пройтись всех прекраснее и обворожительнее под музыку.

А тут... мы, конечно, прошлись... Но на душе легче не стало... Даже по дороге в лес не встретили никого с электрошокером... как назло.

Правда, пока кормились на тупиковой лесной дорожке, начала к нам приставать странная баба в сером балахоне до пят и таком же сером пуховике. Нам, признаться, совершенно не до нее было после транспортировки Киры до машины... Долго она орала свои банальности, чтобы мы обратили на нее внимание.

- Женщина, уберите свою собаку!

- Мадам, отстаньте от нас! Идите своей дорогой, мы вам не мешаем!

- Нет, мне надо пройти туда!

- Поверьте, вам сюда точно не надо! Выходите прямо на главную аллею! Это тропинка тупиковая...

- Нет, мне надо туда! Уйдите оттуда!

- Надо те, так обойди! И не лезь к незнакомым людям, не веди себя как поганое чмо! Здесь ведь и дели гуляют, и молодые люди... Вырядилась как пугало, условия ей для гулянок создавай! Наширяться без свидетелей решила, что ли?

- Женщина, земля круглая, мы еще встретимся!

- Мы уже встретились, дура! Расходиться пора.

И этот треп продолжался бы довольно долго, если бы у меня вдруг не вырвалось: "Педофилка сатанинская!" Вот после этого уточнения бабонька скоренько ретировалась, причем, на главную трассу, по освобожденной нами под ее нытье тропинке она так и не пошла.

Понимаете, когда идут какие-то местные наезды на нас с Ирмой, я всегда точно знаю, с каким моим резюме конкретно они связаны напрямую. И тут было совершенно понятно, что общая буча поднялась после моей фразы, что такое творить с Родиной могут только педофилы и педерасты.

Прогулка изо всех переживаний прошла скомкано, мы обошли зоопарк и шли уже к нашей остановке возле кафе при зоопарке, как вдруг из кафе две с виду вполне нормальные учительницы вывели деток... Ну, сами понимаете, каких деток можно вывести из кафе при зоопарке ради 4 ноября, в понедельник... Детки сразу обрадовались Ирме и закричали, какая она красивая и пушистая. Только мы решили устроить им коллективное братание, как увидели, что колонну деток замыкает эта баба в паняве до пят, пытаясь спрятать от нас мордашку... И то, что такое действительно при детях состоит, окончателно испортило нам настроение.

На следующий день позвонила Людмила и со слезами сказала, что со стерилизацией ничего не получилось, Кира была как-то по-уродски стерилизована раньше... И она вовсе не щенок, ей лет пять. И внутри у нее черти что.

Мы с Ирмой очень расстроились. Но я поехала платить за Киру по льготному тарифу. За операцию с меня вообще ничего не взяли, только за наркоз.

Ирма тоже решила проведать подругу в больничке, но я ее со собой не взяла, поскольку не хватало, чтобы она что-то там подцепила. Да и добираться надо было на другой конец города. Тогда Ирма впервые в жизни устроила хасочный показательный вой, который я слышала всю дорогу туда и обратно.

Взяла я заключение ветеринара о том, что же это за напасть такая... По приезду обсудили с Ирмой, что никому такое нафик не надо.

Мы долго такое перечитывали с Ирмой. Все было ясно, первых холодов Кире было не пережить. Это решение было, конечно, почти такое же тяжелое, как собственная стерилизация. И как-то надо было еще такое сообщить близким. В первую очередь, Константину, который бы точно такого не одобрил.

Потом мы придумали всем наврать, будто записались в волонтеры "Желтой бирк" и просто возьмем Киру под патронаж. Но Ира все равно переживала за наше общественное реноме, которое и так, как она уже успела уяснить, в нашем городе говнюков было невысоким.

- Не переживай, Ирма! - попыталась утешить ее я. - Скажем всем, что взяли маленькую служанку. Кто ж поспорит, что ты у нас - прынцесса? Это все знают, поэтому и цепляются к нам, пожрать в лесу невозможно. А какая прынцесса без маленькой служанки? Должны же они понимать! Не захотят понять по-доброму, заставим понять по-плохому.

Попытались заручиться моральной поддержкой Нефертити, но где там... Она дала понять, что с Константином сами будем как-то договариваться без нее. А после того, как мы взяли самого этого Константина и не сумели его кастрировать, мы так упали в ее глазах, что она уже ничему с нашей стороны не удивляется. Хоть слона, мол, тащите, суки.

Десять дней Кириной отсидки в стационаре пролетели быстро. И вот Людмила привезла к нам исхудавшую до дистрофии Киру.

Чтобы мы не успели передумать, Людмила, ради приличия потоптавшись в дверях беззаботным щебетанием, скоренько полетела домой, объяснив, что ей свою собачку надо выгуливать. Мы с Ирмой только переглянулись.

Кира порывалась пойти с Людмилой, уяснив, что та ее не выбросит на дороге, не свезет на живодерню и приедет при выписке, как обещала. В целом она была настолько шокирована происходящим что с уходом Людмилы даже расстроилась.

Из медицинских указаний мы получили только рекомендацию кормить ее два раза в день сухим кормом. Желтобирочные девушки-волонтеры, как смогли, приучили Киру ходить на поводке, делать свои делишки вне клетки, где она сидела. Кроме того, за отдельную плату ее обработали от всего, чего она могла насобирать в прежней жизни районной бродяжки.

Кошки, конечно, фыркнули на такое и решили до упора игнорить наши новую неказистую жиличку. Весьма проблематично было бы скрыть явное плебейское происхождение Киры из той среды, которую ни под каким видом домой не берут сразу после двух месяцев.

Константин забрался на стол и пояснил, что с таким вот знакомиться ни за что не будет, чтобы оно не строило никаких иллюзий.

Пофыркивая, он дал понять Ирме, виновато тыкавшей в него носом, что обычно такое выкидывают сразу, как только вырастают у существа ножки-палочки.

Константин вновь нам напомнил, что сам он на дороге не валялся, вот его на машине привезли, из питомника, с мешком корма, которые потом Ирма съела, потому что он перешел на детское питание. И везли его за пазухой, а не в переноске, которую ему подарили, он там жить хотел, а Нефертитька в нее наблевала.

Константин вечно нам напоминает, какие мы его недостойные. Равной себе признает только Ирму, которая бегает на каждый его писк, а при расчесывании он ее телепатией вызывает с балкона.

На дачном приволье Константин намеренно прячется в кусты, чтобы мы переживали за него и долго его искали. На самом деле далеко он, конечно, не уходит, зная, насколько комфортнее находиться на полностью отслеживаемом Ирмой периметре. Но выдерживает нас в неведении до необходимой степени отчаяния.

Полностью насладившись нашим покаянным плачем по его невинно загубленной жизни, он мысленно позволяет Ирме показать, где он прячется на сей раз, сливаясь с окружающей средой в своей серой эльфийской шубке.

Иногда, если мы слишком долго не спохватыемся по поводу его очередного исчезновения, он подсылает Ирму напомнить, что пора бы нам уже хватиться Костика, он уже проголодался.

И вот этот наш уютный, обустроенный мирок со сложившимися обычаями, недомолвками и неписанными правилами рухнул с появлением Киры. Она вроде бы и не возражала поначалу до весны в коридорчике перекантоваться.

Вообще так и поняла сразу, что коврик у входной двери специально выложен для таких, как она. Чтобы окружающее пространство собой не засорять. Но потом любопытство взяло верх, и Кира стала медленно перебираться с коврика вглубь периметра.

Вместо с ее попытками вписаться в это окружающее пространство, куда она так рвалась, подкарауливая каждый раз нас Ирмой на прогулках, потихоньку рушился и весь наш немудреный быт, героически поддерживаемый тандемом Ирмы и Константина.

То, что Кира привыкла есть два раза в день и сухой корм, сразу вызывало множество сомнений. Ну, понятно, что ей приходилось два раза в день нас с Ирмой выслеживать в парке. Но сейчас в ее поисках явно подталкивал вперед неутолимый с раннего детства голод.

Первым делом ее влекли припрятанные Ирмой заначки. Короче, не дожидаясь очередной кормежки сухим кормом, она черной тенью кинулась собирать все мясные косточки, любовно разложенные Ирмой "на сегодня вечером".

Но основной культурный шок с ней случился, когда она обнаружила, что у Ирмы на балконе есть своя лежанка и масса заначек с сахарными косточками, поскольку приходится брать такие, чтобы Ирмочка не собирала всякое во дворе и в парке.

Там же она обнаружила немного говяжьей обрези, чего не обнаруживала во всем окружающем пространстве с рождения.

Короче, она сразу решила там обосноваться навсегда, не поддаваясь никаким уговорам.

Несмотря на то, что на подготовку к ее появлению у нас вроде было целых десять дней, мы напротив с Ирмой старались делать вид, что никого не ждем и ни к чему не готовимся.

До самого последнего момента мы жили так, будто никогда не принимали решения поддаться на уговоры этой "омерзительной шавки", как тут же окрестил ее Костик.

Вот и получилось так, что прямо в первые часы пребывания Кира тут же у нас обожралась на всех объедках и заначках Ирмы так, что у нее, конечно, начался понос.

После очередной прогулки она неизменно бежала на место Ирмы к балкону. А Ирма и Костик старались караулить ее. чтобы она опять что-то не сперла и не обожралась до невменяемости.

Нам с Ирмой, конечно, за такое явление от Константина доставалось по полной программе.

Несмотря на свои незначительные размеры, он был всегда единственным мужчиной в доме, поэтому брал на себя руководящую роль, понимая, насколько мы слабохарактерные и склонные к посторонним манипуляциям.

Он дал понять виноватой перед ним Ирме, что справка их ветлечебнице напротив должна была нам пояснить, что брать такое в дом было категорически нельзя.

Пять лет для собаки на улице это вообще выше крыши, нечего было нюни распускать, как только выяснили, что она не щенок, что все такое вообще по два раза хотят стерилизовать.

Нормальных животных по два раза никто не стерилизует, между прочим. А выдающихся (о присутствующих скромно умолчим) и вовсе не стерилизуют хотя бы из страха нанести вред здоровью.

- Ну, Констанинтин, вы все же учитывайте, что шубки у нее нет совсем. А еще она общий наркоз пережила, все про ее внутренности выяснили, когда ей животик вскрывали, - покаянно шептала Ирма.

- И все же я вас, двух идиоток, не понимаю! - отвечал ей Костик, нисколько не считаясь с тем, слышит ли его Кира. - Это уже засобачина какая-то! Вскрыли, убедились, зашили... да и пошли своей дорогой! Общения с живой природой не хватает, что ли? Вон, с Нефертитькой общайтесь! Ее как с седьмого этажа уронили с детства, так все мозги вытрясли. Как раз ваш уровень. А это что? Ведь еще и врет, будто она - волшебная! Мол, вы ее чертовского обаянию поддались.

- Константин, как вы можете? - не выдержала Ирма. - Вы же понимаете, что шубки у нее нет совсем, она же больше летняя собачка...

- Прямо как машина Феррари! - зло шикнул на нее Константин. - Ты ее тут не укараулишь, между прочим! Она вначале все съедобное пожрет, потом мне башку откусит. И останетесь вы тогда с мамой вообще без головы!

- Костик, как вы можете?! - ужасалась такой перспективе Ирма.

Пережив две беспокойные ночи после появления Киры, когда ее надо было постоянно выводить, не всегда попадая в цикл начавшейся диареи, мы вдруг поняли, что и она с нами явно останется ненадолго.

У нее явно начала повышаться температура, она вначале переползла на кровать, понимая, что, несмотря на оттепель, на балконе подмерзает с температурой до озноба. Сил на вечернюю прогулку у нее уже не хватало, на второй день она прекратила есть и пить.

Мы стали дожидаться дядю, чтобы идти сдаваться в ветеринарку. Никто из собачников нам ничего не мог посоветовать, хотя из наших знакомых собак практически все были собачьим сэкондом, у всех были свои тяжелые истории, кроме, пожалуй, до последнего времени везучей Сэнди и нескольких знакомых породистых кобелей.

Но никто из них не брал из "Желтой бирки" достаточно поношенную бродячей жизнью собачку, которая вдобавок бы обожралась заначками мясных косточек. Все в один голос говорили, насколько это опасно, доверять рацион каким-то косточкам, не понимая, насколько важно северной собаке иметь при себе запас сахарных косточек с подвонявшими мумифицированными остатками мяса. Что было с них взять, если этого не понимал даже Константин.

- Ну, что тебе кто-то скажет? - невозмутимо прогудел дядя. - Вы еще там какую-нибудь дополнительную заразу подцепите в очереди. Ты чего, собак не лечила, что ли? Я уверен, что за десять дней она вдобавок хватанула какой-нибудь инфекции в ветеринарке. Поэтому в ветеринарках собак и не держат после операции, а сразу домой выпроваживают. Надо лечить, вали в аптеку за проверенными средствами.

Мне хоть собачники рассказывали, как они бодяжат всякий энтеросгель в поилку, а на дно кладут какую-то вкусняху. Но все эти способы были у нас уже непреемлемы, поскольку Кира даже не подходила к поилке.

Выше головы не прыгнешь. Симптоматически я умела лечить дрисню только фуразолидоном. Проблема с Кирой еще состояла в том, что любым вливаниям и лечениям она сопртилялась в последнем зверином отчаянии. Но оставалось последнее средство. Несмотря на то, что вроде бы лучше было следовать инструкциям врачей и кормить ее только сухим кормом, мы решили вернуться к натуралке. Ну, было видно, какой дистрофан наша новая жиличка, насколько у нее опавшие вены, что вообще ставило под вопрос даже саму возможность прикупить ей капельницы.

Правда, Костик донес, что всю ночь, перед тем как прекратить есть и пить, Кира все же жрала и их сухой корм, и всякие вкусняхи из пакета под столом, а последний раз пила в шесть утра. Намекнув, что само такое не сдохнет, чтоб не надеялись легко отделаться.

Но ведь и при моем зверинце, даже все время выходя погулять и замывая все с антисептиками, достаточно проблематично держать пока еще не плюющую собачку, уже прекратившую есть и пить вдобавок к трясущему ее поносу.

Оставалось последнее средство из всех возможных с Кирой... сыр! Я думаю, на сыр она приползла бы и с того конца света. Надо отдать должное Ирме, из всех возможных сортов она предпочитает местный Сулгуни исключительно кезского производства. За неимением Сулгуни обходимся Моцареллой, на самый плохой расклад оставляя российский или голландский, но без всяких примесей пальмового масла.

На прогулку надо было всегда брать нарезанный тоненькими ломтиками ее любимый сырок, потому что именно так, вприкуску, Ирма воспринимала окружающее нас безобразие, восполняя дневную норму кальция.

Мне иногда кажется, что Кира тоже выслеживала нас и караулила все время только из-за сыра. Я понимаю, что она может и возражать чисто из дворовой приблудной льстивости. Мол, наоборот поняла и оценила благородство нашей души и все такое. Но при этом и я, и все остальные знали, что стоило достать пакетик с сыром, Кира всегда вырастала будто из-под земли.

Насовав фуразолидон в сыр, мы не промахнулись. Кира слопала все и сразу, нисколько не сопротивляясь. С большим трудом мы прекратили этот поток фекалиев... выяснив, что у Киры нет сил на прогулку даже на обход нашего двора.

Посоветовавшись, мы решили перевести ее на режим питания для дистрофиков после Освенцима - по три столовые ложки через каждые три часа. Но тут же выяснилось, что у нас получается перевести ее на режим питания в три поварешки и почти каждый час.

И пока мы гуляли с Ирмой вечером, Кира не теряла времени зря, проверяя помойное ведро.

Константин к выздоравливающей Кире отнесся с еще большим презрением, хотя она, быстро осознав, кто тут на самом деле главный, тут же решила к нему подлизаться, с заискивающим видом начав поддакивать любому его резюме.

А на дневной прогулке выяснилось, что у Киры достаточно большие уши-локаторы. После усиленной жрачки и прекращения диареи надо было еще получить нормальный стул. Не в смысле мебели, а в смысле этого самого. Так вот после того, как Кира нам это выдала после суточного пребывания без него и непрерывном поглощении съестного, она вдрг расправила огромные уши и начала радостно носиться по всему парку.

- Там надо было там ее и оставить! - недовольно пробурчал Костик Ирме. - Надо было тихо смыться домой, как вы раньше всегда делали. У нее же уши теперь как паруса! И вначале народ интересуется, почему вдруг у собачки такие большие уши, а потом собачка оказывается вампиром и волком-оборотнем. Сам по телеку видел!

Но стремительно накатывали на нас те самые ноябрьские холода, после которых от Киры осталась бы одна справка о неудачной вторичной попытке стерилизации.

Гулять вечером с нами она не могла, мы стали размышлять, какую бы попонку ей сообразить. На тоненьких лапках Киры стали появляться вертикальные заломы шерсти, вроде как ножки становились в объеме чуточку толще... на полмиллиметра в день.

На пока решили испортить на Киру большой плюшевый шарф-трубку, потому что необходимость вывести Киру на большую собачью тусовку нарастала ропотом у нас за спиной. Последний раз Киру с нами видели в оттепель, когда она часто какала (но уже значительно реже), а мы ее кормили сыром с фуразолидоном.

Днем нас видели только бабки, перед которыми Кира и Ирма показательно бежали в одной упряжке, а бабки при этом орали вполне ожидаемой: "Зачем еще эту дрянь к себе взяли?"

Киру мы успокаивали, что мнение бабок нас совершенно не интересует, главное ей - переломить неприятие Константина. А бабки всякое и про Ирму орали, на них не угодить.

На прогулке, тепло встретившись со всеми, кто принимал самое горячее участие в ее судьбе, Кира не только прониклась окончательной своей значимостью, осознав, что ее не изрежут ради науки, всадив ей гипофиз какого-нибудь местного говнюка, но даже не бросят, а возьмут с собой из парка на ночь.

Приучившись жить одним днем, видя в каждом владельце собаки источник корма и ласки, Кира в новой плюшевой жакетке повела себя как простая девушка из народа. Ирма вообще-то защищала ее от кобелей, задиравших ее с прежней развязностью. Мол, у Киры теперь не только желтый чип, и жакетка, которую нельзя было тянуть зубами, с издевкой интересуясь, где эта "дворничиха" обзавелась обновой. Жилетку шила мама, а что бы мог резюмировать Костик, явись Кира в драной жакетке с вечернего загула, догадаться было несложно.

И тут Кира, когда Ирма ставила всех кобелей на место, начала им подтяфкивать и даже куснула Ирму, подскочив сзади. Все представления Ирмы чуть было не опрокинулись разом. Она села и беспомощно посмотрела на меня. Ей надо было срочно обсудить сложившуюся ситуация с нашим домашним психотерапевтом Костиком.

Поэтому зарвавшуюся в розовой душегрейке Киру пришлось срочно брать в поводок и возвращать к реальному восприятию бытия. Все же могла бы и раньше понять, что никто не собирается ради нее рушить моральные общественные устои только потому, что у нее теперь есть собственная розовая жакетка.

Продолжение следует...

Читать по теме:

• Засобачина. Часть I
• Засобачина. Часть II
• Засобачина. Часть III
• Засобачина. Часть IV
• Засобачина. Часть V
• Засобачина. Часть VI
• Засобачина. Часть VII

©2019 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

Комментарии (5) на “Засобачина. Часть I”