Огурцова на линии

… и вот я собрала все ссылки из действующих ОСП, ТУ, СНиП и ГОСТ в кучку, дала выдержки из всех распоряжений МЧС, касающихся обследований большепролетных общественных сооружений, а потом посмотрела на четыре странички готовой нормативки… посмотрела… да и не стала все это отправлять Елене Белицкой с канала «Россия». Все поздно, слишком поздно.  К четырем страницам выдержек из нормативки - этой... журналистке понадобилось бы 16 страниц пояснений. И почему именно сейчас? Специально, чтобы оторвать мое время, связать меня по рукам?

Она захотела продвинуться в своей профессии за мой счет, ответить моим голосом на вопросы, которые ей больше не задаст никто в жизни. На эти вопросы, если бы она только захотела, она могла бы ответить вовремя. И я помогла бы ей, как помогала сейчас, отвечая на ее вопросы, поражаясь, насколько она не в теме , недоумевая, зачем это ей стало нужно именно сейчас? Понятно, что ей хочется ответить именно сейчас! Ведь это не так опасно, как почти пять лет назад. Однако уверена, что многие из этой тупой бессовестной шатии уже поняли, насколько опасно для них оставлять такие вопросы без ответа.

Поэтому... вместо отправки этого письма, попутно разобравшись с Прокуратурой Октябрьского района г. Ижевска,  третирующей меня рядом своих дурацких вопросов, - я села и написала статью про Олега Кашина.  Потому что журналистика, конечно, нужна обществу.  Но она нужна по конкретному случаю и в строго определенное время.  Эта профессия вообще имеет строгие временные рамки.

Кроме того, если журналист пользуется консультациями в узко профессиональной области, для которой не имеет ни знаний, ни подготовки – он не имеет права говорить это от своего имени. Если наши российские журналисты, шарящие у меня по карманам регулярно и беззастенчиво, этого не понимают, то они должны хотя бы понимать, что речь в данном случае уже идет не о "журналистике", а об элементарной человеческой порядочности.

Ну, я считаю, что это очень подозрительно, когда одновременно с нападками чеченских "конгрессменов" – мне начинают звонить с канала «Россия» с обостренным интересом к обрушению Басманного рынка. Ведь именно для этого канала я со студентами делала репортаж в феврале 2006 года на 18-ти градусном морозце, была готова ответить на все их вопросы тогда. Но затем они этот репортаж не показали, а заменили интервью с господином Канчели.

В заметке журнала «Огонек» главный редактор Лошак тоже предпочел вырезать мое профессиональное мнение об обрушении, оставив одни эмоции. Газета «Известия» и вовсе дала анонимное мнение обо мне никому неизвестного «специалиста», дав лживое заявление преподавателя архитектурного вуза о том, будто в Москве не собираются уничтожать лицензирование. Они тогда тоже аккуратненько уничтожили техническую суть произошедшего.

Пока я по буквам орала Елене Белицкой в телефонную трубку «Кучеренко», - у меня в дверях стоял помощник следователя Прокуратуры Октябрьского района с повесткой для моей 8-ми месячной внучки, вызываемой на допрос в отдел по борьбе с экстремизмом. Отправив его восвояси, я подумала, что любой журналист канала «Россия», - будет, конечно, очень круто смотреться с моими листочками. Но какая у меня гарантия, что он все прочтет правильно? Никакой! Как и в случае с корреспондентом газеты «Известия» в феврале 2006 года, которая, вымарав самое существенное в моих ответах – тут же потащилась собирать мнения о том, что я – «не специалист». На кой тогда вообще давать мнение «неспециалиста»? Чтобы дополнительно причинить боль родственникам погибших?..

Но сколько я впустую потратила времени, пытаясь хоть что-то объяснить этим господам! Как в случае с «Комсомолкой», на интервью с которой я потратила два дня, а в результате бесстыжие идиоты-журналисты намеренно писали чушь о «куполах-убийцах», а после – о «впуклых покрытиях».

Тем более, извините, есть строго правило. Ссылки на нормативную документацию может давать только специалист в официальном заключении с подтверждением его подписи. Подобные «нелегальные» консультации – унизительны, да и неоправданны. Но каждый раз, когда я предлагала дать свое заключение с заверенной подписью эксперта Госстроя РФ, начинались финты копчиком. Как же им «вить тожа жить нада!». Им надо денежку зашибать на «журналистике». Но общество желает знать, что у нас происходит с обрушением покрытий общественных зданий, а они могут лишь городить пафосную отсебятину.

Однако некие сволочи в марте 2004 года (после обрушения аквапарка "Трансвааль") не поленились прилететь в Ижевск, навели справки обо мне у тогдашнего главы экспертного отдела Госстроя Рогаткина, по телефону предупредили моего отца, что едут к нему брать интервью с Культбазы, то есть прибудут в течение получаса, – и… слиняли из Ижевска.

Они очень многое могли бы узнать от моего отца, который работал еще со сталинскими соколами первого Госстроя. Он поступал в аспирантуру к Виктору Борисовичу Швецу - вместе с Ельциным и Лобовым. Взять у такого зубра интервью – это пик карьеры любого журналиста. Но теперь что говорить об этом? Моего папы нет, в квартире, где он умер, живет чеченский нацмен… Но теперь у нас и Госстроя нет, он уничтожен на государственном уровне. Нет и технической экспертизы. Нет государственного технического контроля.

* * *

И начиналось это полное отсутсвие всякого присутствия - с бесстыдного поведения столичных журналистов, с их подлого предательства интересов всего общества, собственной профессии, себя самих… типа «пипл все схвает». А сейчас, когда никто не читает ни газет, ни журналов, да и на телевизионную «журналистику» обращает внимание по диагонали – резко понадобилось мнение «пипла».

Но, конечно, самое «пипл» здесь ни при чем. В любом раскладе никому не нужно маргинальное мнение грязи подноготной, в которую журналисты, воюя против собственного народа, - все эти годы пытались превратить расчленную нацию. Строго говоря, «общественное мнение» создают в любом обществе единицы.

Кому же вдруг понадобилось, чтобы некая Елена Белицкая озвучила "свое выстраданное" через пять лет после трагедии мнение об обрушении Басманного рынка? Понятно, что все, кому это надо, - внимательно прочли мою гневную реплику о том, что к Лужкову цепляются прямо по моим статьям о разрушении архитектурных памятников Москвы, но стараются обходить стороною  наиболее чудовищные его преступления, где не надо ничего доказывать – вся доказательная база видна и из Ижевска.

Оказывается, канал «Россия» в 2006 году брал интервью у пострадавших, его корреспонденты даже не постыдились съездить в Азербайджан – взяли интервью о родственников погибших… которым власти Москвы не высказали соболезнования. Мол, разрушили архитектурную достопримечательность, "арендаторы" неграмотные. А теперь на телеканале "Россия" поняли, что на руках у них – довольно дорогостоящий рейтинговый материал, который лишь нужно правильно оформить (с моей помощью) чтобы прогнуться перед господином Медведевым или хотя бы немного пошантажировать госпожу Батурину.

На лекциях я всегда отдельно отмечаю для студентов особенности обрушений металлических конструкций. В расчетах они считаются «легкими», поскольку сами весят лишь 2% от воспринимаемой ими полезной нагрузки. Рассчитываются на предел текучести, но все при этом знают, что разрушение происходит при временном сопротивлении, которое почти в два раза выше. Вот только оно потому и называется «временным», что никто не знает времени, когда оно может наступить. Может через двадцать лет, а может – через минуту. И разрушение по хрупкому сценарию – всегда мгновенно и внезапно.

Но есть и еще одна «характерная особенность». Если человек пролежит под завалами кирпичных или железобетонных конструкций даже сутки, а потом его спасут  - он, при благоприятном стечении обстоятельств, сможет жить дальше. Достаточно жуткая особенность обрушения «легких металлических конструкций» в том, что даже вполне живые люди, спасенные из-под завалов обрушившихся металлических конструкций, которые даже могут давать интервью каналу «Россия»… не выживают. Могут даже сами на уколы ходить – но умрут через неделю. Присядут в углу на диванчик – и их уже нет. Там счет идет на часы.

И раз эти последние минуты жизни у людей, спасенных из-под завалов Басманного рынка «брали интервью», а не опрашивали следователи Прокуратуры… то… вполне понятно, что Елена Белицкая должна мне кое-что сообщить существенное. И она мне это сообщила. Она сказала, что антрессоли к колоннам были приварены до того, как рынок был сдан в аренду азербайджанцам за смешные для Москвы копейки - 50 тысяч рублей в год. Да, весь рынок, а не квадратный метр площади.

Это означало, что азербайджанцев запустили на объект, представлявший угрозу для жизни людей. Их туда запустили, чтобы устроить массовое убийство и обвинить в обрушении, расчистив таким образом - место под новый торговый центр. Причем расчистку произвести за счет средств МЧС. Это подтверждает и тот факт, что после обрушения семьи погибших азербайджанцев выгнали из гостиницы, на фоне которой кричат женщины на фотографии. Гостиница не пострадала, конечно, но ее скоренько снесли за счет средств МЧС, хотя все вантовые конструкции сложились вовнутрь.

Речь шла о не отмщенных мертвецах, а писатель, если вы знаете, – адвокат мертвых. Вне зависимости от этнического происхождения, у мертвых, как у стариков и детей - не бывает "этнического происхождения".

Причем, защита мертвых в настоящей литературе ведется вовсе не методом "нагадить в душу", как это с блеском продемонстрировали местечковые хамы, корча из себя "правозащимтников". Когда речь идет о мертвых, здесь лишь психи, экстремисты и некрофилы упоминают о "правах мертвецов". Мертвые не имеют никаких прав в мире живых. Кстати, это нам с пеной у рта  доказывал Чубайс на приватизации бюджетообразующих отраслей и стратегической инфраструктуры государства.

Нет, речь идет о душах временно живых, о душе каждого. То есть о единственном достоянии каждого, которое он сможет захватить отсюда. Исключительно ради живых - необходимо расмматривать все причины подобных массовых убийств, чтобы сохранить душу живых.

И ничего случайного вокруг не происходит, все имеет очень глубокий для каждого смысл. А в подобных случаях, когда люди остаются с нами лишь для того, чтобы дать очень важные показания, - речь, стало быть, идет… о  душе каждого. И на обрушении Басманного рынка видно, как вся наша подлая «журналистика» - старается погубить наши души в тот момент, когда паразиты и нелюди всех нас лишают Родины, пожирая будущее наших детей.

С одной стороны, как мне писали: "Ирина Анатольевна, а что вы переживаете? Там же погибли почти одни азеры!" Азербайджанские диаспоры действительно захватили рынки страны, они взятками уничтожают любую попытку конкуренции. Они усугубляют наши проблемы, а их присутствие в ряде случаев - делает их просто неразрешимыми. Но для нас всех важно, тем не менее, честно сказать, что на Басманном рынке произошло тщательно спланированное и циничное убийство шести десятков людей. И сказать это надо было сразу же.

После Басманного рынка никто из многочисленных писателей не высказался внятно по поводу. И не надо ссылаться на специфические знания, профессию и отсутствие нормативной строительной базы на телеканале "Россия". Все эти "профессиональные" вопросы вызваны общей неловкой ситуацией. На самом деле, суть всех "вопросов" этих наших жалких "журналистов" сводится к примитиву: "Ирина Анатольевна, а не могли бы вы сами нам придумать, как можно обойтись здесь без вас?  Ну, типа мы сами в СНиП залезли и случайно откопали, что нельзя было азеров убивать вантовыми конструкциями?"

Зная смертельные «особенности» обрушения металлических конструкций, - разве я отказывалась давать объяснения? Но все могут убедиться, что и на передачу на канале НТВ с моим участием, - намеренно пригласили шибанутого на всю голову, никому не нужного в данном случае «поэта» Дементьева. Этот «поэт» намеренно не дал мне все разъяснить по произошедшему случаю, намеренно орал какую-то чушь про дороги в поганой израиловке. Хотя я для своего профессионального заключения в эфире - я специально проделала дорогу из Ижевска, уже после того, как репортаж со мной не прошел по каналу «Россия».

* * *

Но ведь после этой невнятной передачки на НТВ – передо мною захлопнулись двери всех издательств. После этого я не только была вынуждена давать разъяснения Минстрое УР, я лишилась куска хлеба в экспертизе и в обследовании. А для провинции это весьма существенные потери.

И все-таки меня не смогли задавить на машине без номеров. Мы тогда с папой решили, что меня спас… Сталин, упомянутый мною в статье «Решить проблему». С этих нескольких строчек и началось бурное прорастание давно покойного генералиссимуса в нашу реальную жизнь. Мне пришлось многое исследовать, чтобы окончательно выявить его роль… хотя бы в собственном выборе профессии.

Но ведь не будь Сталина, и мой отец-армянин, закончивший вуз в Новочеркасске, мог бы никогда не встретить мою мать-польку... в Иркутске.

Небольшая разница между нами в том, как мы воспринимаем происходящее. Отдавая отчет, что живем с людьми. Поэтому надо и самим оставаться человеком. Не «этнической единицей», слипаясь в нацменовское преступное сообщество – а человеком, имеющим Родину и совесть. Честь и достоинство.

Потом… были скучные личные вещи. Вначале умерла моя парализованная мама, и почти сразу же начал борьбу за достойную смерть мой папа на четвертой стадии рака. Нам с братом ничем не помог трест, где папа четверть века отработал начальником многих управлений, вытягивая их из отстающих до ведущих, где начальником работал человек, которого папа принимал на работу в свое управление в качестве мастера. Мне ничем не помог и строительный факультет, который создал именно мой отец. Факультет до сих пор располагается в здании, построенном моим отцом без единой бюджетной копейки целевого финансирования, хозспособом. Кто так строил в советское время – знает, о чем я говорю. И нового здания факультету уже не предвидится.

Да ведь и я здесь проработала за копейки более 30-ти лет. Меня все время обманывали с заработной платой, постоянно подсовывая мне новые предметы и дисциплины. Но ведь посмотрите, как все устраивается в жизни, если воспринимать все происходящее правильно! Необходимость заработать на кусок хлеба толкала меня на стройку, в проектирование, в предпринимательскую деятельность, в экономику…

На самом деле, я бы ничего не взяла у тех, кто, в сущности, разрушил жилищно-строительный трест, где отпахал мой отец. Нынче это - какое-то "УССТ-8" - управление, жалкие остатки мощного советского флагмана индустриального производства. Кроме того, именно отец не давал мне уйти из Интернета и каждый раз выводил противодействовать попыткам руководства треста вместе с сукой-Кошманом - приватизировать ДСК. Да и... если бы мы взяли хоть копейку у этих, папа бы нам этого с братом не простил. Он отпахал там даже не на трест, а за Сталина, свою достойную жизнь, за урок из Рокоссовского, которые спасли их хутор от зондеркоманды дивизии «Мертвая голова». В жизни ведь выстраиваются куда более высокие и прямые связи, нежели мы можем усмотреть всуе.

И как же мне нынче удобно, что никто и ничем мне не помог в то время на строительном факультете! Я никому из этих ничего не должна, ничем не обязана, я - абсолютно свободна! Правда, чуть не заехала по рожу нашего тупого «декана», купившего себе диссертацию, защищенную в коррумпированном Совете в Ухте. Когда он мне заявил, что мой отец – «слишком неудобная фигура» для… моей карьеры. Буквально он сказал следующее: «Ты даже не понимаешь, от каких хвостов ты избавилась с его смертью!»

Я понимаю, что такие, как он, со смертью моего отца избавились от куда более "неудобных хвостов", мешавших их личной "карьере". Никто не задаст им ряд неудобных вопросов, на которые им ответить будет нечего. Но... мы еще увидим, как недолговечны подобные "карьеры", где витают в воздухе такого рода вопросы, на которые сами карьеристы не ответили вовремя. Ведь не удастся ответить им - ответят их дети. И не надо мне приводить сталинскую фразу, выдернутую из контекста - о том, что, дескать, дети не отвечают за отцов. Только этим и занимаются всю жизнь, между прочим.

Странно, у моего отца ведь учились многие, в том числе и этот "декан". Но каждый смог научиться абсолютно разным вещам, которые напрямую вытекали из того, что же представлял собою… их собственный отец. Интересно, что уровень полученных знаний зависит от личной порядочности, от той внутренней культуры, которая закладывается в семье.

У этого нашего нынешнего декана - невзрачный папа, посвятивший жизнь самозабвенному вылизыванию начальственных задниц при всех общественных формациях. Такие ведь искренне считают, будто имеют право считать круглыми идиотами всех, кто имеет собственное мнение, прежде всего, профессиональное. Сегодня у нас некая странная "общественная формация", что такие люди не считаются "хвостами", напротив, они помогают продвигаться по служебной лестнице. И каждое такое "продвижение" - оборачивается глухотой и молчанием профессионального сообщества пр и обрашениях и гуманитарных катастрофах.

Все вокруг хотели жить вечно и непременно счастливо, бесстыдно делая карьеру на разрушении экономического потенциала своей Родины. А мы с папой в эти последние минуты тоже были абсолютно счастливы. На факультете мне постоянно подчеркивали, что я должна заценить благородство окружающих. Ведь в отношении меня, с учетом печальных обстоятельств моей жизни – почти простили мою «выходку на НТВ». Мне надо было отдать должное тому, что меня больше не таскали с объяснениями по поводу невырезанной Соловьевым фразы: «А не надо было приватизировать бюджетообразующие отрасли страны!» Хотя Соловьева тоже можно понять. Если бы он вырезал вообще все, там бы остался лишь «поэтический» визг Дементьева о дорожном строительстве в заграницах, где он побывал.

Но мы в этот период были с папой совершенно счастливы. Ему больше не надо было ехать на работу, и между уколами до его мучительных снов - у нас всегда было полтора часа времени для «полета на двоих», чтобы обсудить то, что я уже написала и что мне надо будет успеть написать без него.

Он стремительно уходил от меня, как будто со смертью мамы получил удар таких с виду «легких» металлических конструкций. Нам и раньше никогда не хватало дня, чтобы наговориться… мы ежедневно созванивались вечером и говорили всегда не меньше часа. Каждый день, сколько бы мы не общались, я знала, что вечером мне позвонит отец и спросит: «Ну, что сделано за день для вечности?»

И здесь вовсе не имелась в виду слава или короткая человеческая память. А уж тем более, нам с ним всегда было плевать на «благодарность потомков», как, впрочем, на «общественное мнение» или мнение окружающих. Вечность представлялась бездонным звездным пространством, в котором можно было путешествовать от звезды до звезды, спокойно обсуждая действительно важные вещи, не отрываясь на «мелочи жизни».  Где вообще к нам никто не будет приставать с вопросами и проблемами, а уж тем более, «потомки» разных плодовитых папаш, не сумевших при жизни ничего сделать для вечности.

* * *

После того, как папа навсегда замолчал, я часто видела сон, где в огромном зале, среди множества людей, мечется какой-то человек, лица которого я не вижу, но понимаю, что это мой папа. Зал был очень похож на огромный приемный покой нашей республиканской тысячекоечной больницы, где я выловила папу у телефонного автомата. Мобильный у него "сдох", поэтому он пытался и не мог набрать мой номер по длинющему коду по купленной им карточки Билайн. Я старалась не разреветься, поскольку  лечащий врач уже сообщил мне диагноз папы, заявив, что они отказываются лечить неизлечимо больного, да к тому же 70-ти летнего. У нас в стране молодых-то не лечат, а тем более, тех, кто – «уже прожил свою жизнь». Папа и сам почувствовал что-то недоброе. Он никогда не жил чужой жизнью, стараясь жить только свою, о чем, собственно и хотел тогда позвонить мне в очередной раз.

Сегодня, когда наследниками мертвых инженеров, трудившихся на благо страны - стали "эффективные собственники", многим уже не понять, как это важно в жизни – продолжить «дело отцов», как важно сохранить «страну отцов». Человечество сделало в развитии огромный шаг в становлении человека, мужчины, защищающего свой род, свою страну, своих женщин, несущего по жизни честь и достоинство, - а нас пытаются оттащить сознанием ко временам племенной безотцовщины.

...Я только потому и состоялась в жизни, только потому и представляю какой-либо интерес окружающим, что у меня был замечательный отец. Это был настоящий мужчина, принявший все удары в жизни с неизменным достоинством. Он ни у кого не валялся в ногах, не клянчил пощады и «материальной помощи», он никому не лизал задницу. Это огромная поддержка на всю жизнь.

Ах, да! Он ведь никого не убил, никого не обворовал и не участвовал в грабеже государственной собственности. Казалось бы, не смог создать мне достойных «стартовых условий». Тьфу, какая пакость! Зато он не уставал показывать мне, как закончили другие, стартовав с того, что было присвоенного их отцами не по праву.

Потом я прошла суды, где ИжГТУ отнял и отсудил все, что принадлежало моему отцу – лабораторное оборудование, гидроцилиндры, задвижки, трансформаторы… измерительные приборы… малосемейку… по подложным документам и лжесвидетельствам. В том числе, и участкового врача, засвидетельствовавшей факт его смерти… при этом я выслушала о себе и об отце все, что могут сказать люди, озабоченные сиюминутными интересами, осложненными жилищными проблемами.

Поэтому, увидев в очередной раз сон, где мой папа пытался мне позвонить, я собралась за линию фронта. Чтобы успокоить самого Настоящего Мужчину в моей жизни, попросить подождать его буквально одну минутку до вечности. И тогда у нас будет целая вечность, чтобы… не переставать удивляться разумности всего сущего.

* * *

Все действительное – разумно, а разумное – действительно. Это гегелевское пророчество каждый раз поражает меня, когда жизнь встречает промозглым ветром в лицо. Жизнь моего отца помогает понять важность тех неоценимых услуг, которые дают слабые духом люди из сиюминутных шкурных интересов. Сколько раз я пыталась уйти от прямого столкновения с этими глухими и слепыми убожествами, от безотцовщины, забывшей свою кровь, не говоря уж о чести и достоинстве.

И мой папа, не дав мне стать опереточной дивой, не давая отклониться от намеченного им курса, - оказал свою «маленькую услугу» не только мне, но всему сущему. А я ведь вытирала сопли некоторым своим коллегам, которые типа «всего добились в жизни сами». То есть, пресмыкались в нашей профессии, пытаясь "занять свою нишу". Ну, а типа мне все было неизмеримо проще с моим отцом, который все решил за меня.

Не понимаю, зачем такие вообще живут? Они не понимают, что должны не "занимать нишу", пытаясь в ней досидеть до пенсии, а создавать плацдарм для рывка своим детям. У нас ведь такая профессия, что одному поколению здесь не совершить какого-то существенного прорыва.

А сейчас у нас не профессия, а какой-то комод, где все тихонько запихали себя "по нишам". Конечно, у них не было папы, который бы объяснил в детстве всю важность отстаивания занятого плацдарма. А потом загнал бы их в 10 лет в лабораторию механики грунтов, а с 14-ти – на полевые испытания. А потом – в математический класс физматшколы и лучших в городе репетиторов.

В советское время люди такого уровня не брали деньги за репетиторство. Но моя мама была звездой нашей республиканской стоматологии и челюстно-лицевой хирургии. Она вложила лепту в мое образование – протезированием всех знакомых и родственников моих репетиторов.

У нас дома у самих были вечно проблемы с сантехникой, да и с деньгами, признаться, – тоже. Но мой папа втридорога с переплатой «доставал» импортные унитазы, раковины, смесители для моих репетиров, надевал солдатский ватник и сам шел отрабатывать мое дополнительное образование в качестве сантехника.

Весь этот подвиг моих родителей я могу вполне оценить лишь сегодня, реализуя все, что получила от них вместе с хорошим советским техническим образованием.

Я страшно обиделась на отца, когда он, ласково поговорив с моей учительницей литературы, самостоятельно явившейся к нам в дом, чтобы попросить моих родителей «не мучить одаренную девочку»  физиками-математиками и предложить саму себя мне в репетиторы совершенно без раковин-смесителей-унитазов, без протезирования и маминых домашних грибных консервов и прочего – навсегда выставил ее из нашего дома. Предварительно они вполне дружески распили с ним бутылочку «красненького», и я уже начала надеяться на светлые перемены в моем ближайшем будущем. Но папа, пояснив, что в русской литературе дармоедов не было, а все писатели предварительно приобретали нормальную профессию, вежливо выпроводил мою спасительницу восвояси.

Помнится, я читала трилогию о страданьях юного господина Пешкова, ставшего впоследствии пролетарским писателем Горьким, и презрительно кривилась на все эти жалкие «свинцовые мерзости жизни». Вот ничтожество! Ему же не доводилось по воскресеньям сидеть в траншее под мелким дождиком, снимая показания индикаторов. Его не выкапывали потом оттуда после срыва прочности с воем: «Месдозы держи!»

А вторую часть блокбастера «Убить Билла!» и вовсе смотреть – одна потеха. Эту самую мстительницу ведь не приваливали в могилке 200-тонным лотком и не требовали для начала вылезать из земли не самой, а выкинуть наружу… казенный осциллограф.

В наследство от папы мне достались все начатые им войны, но надо отдать ему должное, он хорошо сумел меня к ним подготовить. И не оставил возможности хоть от одной улизнуть. Папа ничего не смог для меня украсть, прежде всего, потому что был не приучен этого делать. Но сейчас я понимаю, сколько сделали мои папа и мама для моего становления и превращения почти в непробиваемую машину по поглощению и переработке «жизненных трудностей».

К чему был этот краткий спич о моем воспитании? Ну, наверно, из желания самоопрадания. Типа не столь уж я и пропащая - во всем виновато "трудное детство". Все как-то устроилось в моей жизни так, чтобы у общества все же оказался хоть один профессиональный строитель, который бы не побоялся выйти в полном одиночестве - сказать правду на «Трансваале» и Басманном рынке. И это, как все понимают, были уже семечки после «моих университетов».

Начиная свой блог, я поднимала «Тост» за настоящих мужчин, создававших достояние нации, присвоенное сегодня жалкими уродами, цепляющимися за рукав со своей «толерантностью».

И сегодня, находясь в полнейшем дерьме, я все же хочу вновь поднять тост за настоящих мужчин. То, что мы пока еще очень организованная нация – их заслуга. Вокруг разрушается государственный сектор экономики, уничтожается стратегическая инфраструктура, но мы еще нация – это все же заслуга мужчин. Потому что все мы, дамы – чьи-то дочери, матери, сестры и, конечно, любимые. Без мужчин наша жизнь – сплошная серость, она не имеет смысла.

Представьте себе, но я могу сказать все, что давно накипело, - кому угодно, - в наглом расчете на мужское  внимание, на  их восторг и восхищение. Уж извините меня, дорогие дамы, я вам всем безумно рада, конечно, но… сами знаете, что такое, когда очередным коленцем удается поразить в это самое… наших мужчин. Такое головокружительное чувство! Не понимаю наших дешевок-журналистов, навсегда изменивших невыразимо притягательной сути своей профессии, продавших ее за бумажки, за деньги, пытающихся пиаром и враньем вернуть к себе подлинный интерес.

Господа мужчины! У вас, конечно, есть матери, сестры и любимые… но никогда не забывайте, что ваше полнейшее продолжение и отражение – в ваших дочерях. Никто вас не будет любить так, как ваши дочери, если вы вложите в них свою душу.  Мы – «нация отцов», для каждого из нас очень важен пример отца, его жизнь, взгляды, отношения к своему делу, к представлениям о достоинстве и чести.

Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как . . . . пустыня
И как алтарь без божества.

Россия - страна отцов. Могила матери - это... нечто глубоко личное. Но могила отца, неизвестного солдата, отеческий погост - это суть нации, которая отрицает даже тень безотцовшины. Мы все - не взялись незнамо откуда, мы не "завелись сами по себе", как большинство сидящих сегодня в российском правительстве. Мы потому нынче и не сидим в правительстве, планомерно уничтожающем государственную собственность России, - что у нас были хорошие папы, честно работавшие, созидательным трудом создававшие эту страну. Только рабы не знают своих отцов.

Поэтому, господа мужчины,  если вашу дочь будет зажигать ваш личный пример… вы получите самую верную сторонницу, готовую принять по наследству одни лишь войны, чтобы помочь вам сохранить честь и достоинство. Надо лишь помочь ее становлению, поддержать и направить в нужное русло ее сумбурные попытки проявить себя. И тогда все, что сделает ваше женское воплощение и продолжение в жизни – будет лишь для того, чтобы услышать ваш сонный голос в трубке с всегда актуальным вопросом: «Ну, что сделано за день для вечности?..»

©2010 Ирина Дедюхова. Все права защищены.
P.S.
http://www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage&v=kgWMPTAONNo

Комментарии (20) на “Запоздалые ответы”