Огурцова на линии

Странно… Говорю вещи, древние, как мир, а люди пытаются этому противоречить… Что я могу сказать нового, как женщина?.. Ничего!

Нравственный выбор, нравственный выбор!.. Отсутствие логики!.. В нравственном выборе важна не логика, а личное мужество. Поскольку весь нравственный выбор на каждый день сводится к одной фразе: «Добро всегда добро, даже если ему никто не служит. Зло всегда зло, даже если все кругом злы».

Сказала бы я своему верующему дедушке-казаку про отсутствие логики в нравственном выборе! Ох, и побегать бы мне пришлось от его хворостины!

В том-то и дело, что этот самый здравый смысл – не мой вовсе. И мне его достаточно жесткими мерами вбивали в детстве. Меня воспитывали на глухом хуторе в ростовской области люди, родившиеся в конце 19-го века, так, как воспитывали их.

И именно это воспитание, хоть и положило навсегда пропасть между мною и моими сверстниками здесь, в «средней полосе России», но при всех жизненных обстоятельствах помогало всплывать не какашкой в проруби, а атомной подводной лодкой.

Это были простые люди. Скромные. До революции у них было всего лишь 5 боен в Новочеркасске. А при «краснопузих» они «держали» два продуктовых рынка в соседних районах. Ростовчане за колбасой и копченостями приезжали к ним прямо на хутор, поскольку на те базары они не ездили. Бабушка могла путешествовать только на конях, на подводе, от другого транспорта у нее голову «обносило».

И первое, что мне было вбито – стыдно быть голодным и бедным в такой богатой стране, как Россия. Хлеб насущный добывается трудом, а не покупкой по дешевке старушечьих ваучеров, пирамидами и близостью к трубе.

Огромное хозяйство и много всего, а ближайшая киношка в 23 часа в 10-ти км. Все виды женского рукоделия с пяти лет. Хотя бы кто-то представляет себе, что такое связать 7 см пухового платка со сложной каймой в день? Ниточка 1 мм. Ее еще спрясть надо.
После этого десять страниц тройных интегралов – семечки!

Что девочка и буду потом, прежде всего, мамой и женой – воспитывалось особо. Были, конечно, и проколы. Дурное влияние улицы. Например, приперся к нам на баз соседский пацан, что уже было нарушением сельскохозяйственной этики Северного Кавказа. И стал он прутиком разные слова нам рисовать. Мои подружки от смеха захлебывались! А я в девять лет не знала значения самых распространенных слов изустной речи, даже коротенькое слово на букву «х». Тогда Санька посоветовал мне спросить это у деда. Чувствуя подвох, я спросила об этом не у деда, а у бабки. Хватило все-таки ума.

И начался на хуторе большой шухер. Казачество ведь вмиг подымается, как степной пожар. С разных концов слышались визги моих приятелей и приятельниц. Я молчала, пыхтела только, поэтому меня пороли прямо на подворье, на глазах у соседей, чтобы никто не думал, что наш курень увиливает от нравственного развития подрастающего поколения.

На следующий день мои подружки скрывались от стыда по домам, а меня нарочно отправили одну в «кооперацию», в магазин. На обратном пути встретился избитый Санька. Он мне шепотом пообещал, что когда вырастет, обязательно меня зае…т. Я независимо вздернула плечи, хотя очень болела задница, и как можно ехиднее ответила: «Когда х… вырастет, что ли?» Мы ржали на весь хутор. С этого момента началось поступательное совершенствование моего нравственного и духовного развития.

Отличную мысль почерпнула в долгих хуторских разговорах за жизнь. Все разговоры должны происходить непременно на сытый желудок после дня, полного забот. Какой там феминизм! Не, можно и феминисткой стать, если нравится на себе огород в 60 соток поднимать.

Правда, я хоть и не феминистка, и это попробовала. Поскольку с ментальностью Урала и Предуралья, пропитанного близостью к власти и ГУЛАГам, сделать ничего не смогла. Ни умом, которым меня Господь не обидел, ни передком, который, судя по откликам, тоже не хилый. Слишком мало моих ровесников пороли в детстве по нравственным, основополагающим поводам. Слишком уважительно беседовали про социалистическое Отечество и партию КПСС. Я-то знала всегда, что это хрень собачья, что это кацапы нарочно придумали, чтобы казаков извести. Но как докажешь-то, если многим не является доказательством и собственное скудное бытие?..

Разве счастливы были вокруг меня люди, забывшие незатейливую мудрость собственного народа? Нет. Они ныли и ныли… и ждали, что для них лично сделает вначале партия, потом какой-то Ельцин… до сих пор ждут. Только имена на божничке меняют.

Да, я всю жизнь вкалывала. Но это всегда было интересно. Моя ментальность постоянно подталкивает меня к чему-то новому, что я еще не пробовала. И если я, женщина, могу жить в любых условиях приятно и комфортно, то что мешает это сделать другим, которые не инвалиды и не «самасшедшие»?.. Неверный образ мыслей! Полное отсутствие ментальности! С грустью отмечаю, что великий народ ныне имеет заместо ментальности лишь нетвердую уверенность в том, что они не евреи.

Кстати, как-то мой папа, озабоченный моей низкой общественной адекватностью, отправил меня на перевоспитание в большую семью своих добрых знакомых, управляемую мудрой еврейской женщиной. Она когда-то была известной в Москве светской дамой, «столичной штучкой», любительницей верховой езды. Нет, я ей глубоко признательна за науку! Я теперь могу приготовить рыбу фиш, а пончики, к ужасу польских родственников, делаю исключительно с дыркой посередке.

Моей немедленной эвакуации потребовали шокированные родственники моей старшей подруги, которым не понравилось, что мы слишком быстро нашли общий язык, принялись на два голоса горланить хуторские песни и даже поругались со всеми соседками. Дурное влияние, правда, было взаимным. Подъезжая к дому, я умильно сказала папе: «Папочка! Обрати внимание, какие березки… нежно-трепетные!» Папа тихо выругался.

Вывод. Хоть двести лет по Солженицыну, хоть триста еще по кому, жить вместе с евреями можно. Без всякой утраты характерных черт ментальности.

Что хорошего в лени и безделье? В могиле мы все отдохнем, как предупреждает Екклесиаст. Кстати, еврей по национальности. А пока живы – надо делать все, к чему протягиваются руки.

Деньги… Да я дважды просила Бога забрать их у меня. И теперь благодарна, что имею ровно столько, сколько мне нужно. Надо будет больше – будет больше. Мы голые пришли сюда, и вопрос в том, с чем мы уйдем отсюда.

Ментальность наших отцов и дедов была проста и незатейлива: семья, Родина, вера отцов. Именно в такой последовательности. А все остальное – ни к чему. Ну, кто нынче вспомнит десять пунктов Кодекса строителя коммунизма? В том-то и дело, что более трех пунктов в суете житейской обычная человеческая голова не удерживает.

Мужчина должен быть мужчиной, у него свои важные задачи. А женщина должна быть женщиной. И все вопросы они должны решать, м.б. и в постели, м.б. на сеновале, м.б. за компьютером, но непременно после свежего борща. А рыба фиш тоже необыкновенно вкусное и питательное блюдо. Только готовить ее надо уметь правильно.

А вот когда мне противоречат женщины, у которых свои огромные нравственные задачи и единоличный путь духовного развития, хочется спросить, давно ли она готовила борщ? Когда я готовлю еду, я очищаюсь духовно. Меня этому научила простая еврейская женщина, мои бабушки как-то об этом не задумывались. У них это было в подкорке и в оперативной памяти использовалось по умолчанию.

Одна моя подруга зарубежная подруга (не русская) замужем за русским. В последнее время в их город приехало особенно много русских семей на жительство. Подруга, как и положено светской женщине, от какого там общества как бы приветствует их, чего-то там хлопочет в духе гостеприимства. Потом эти женщины звонят ей (она знает русский), жалуются на одиночество, напрашиваются в гости. Подруга моя очень веселая и общительная женщина.

Я бы даже добавила – блестящая женщина. Ведь известно, что женщина способна оценить юмор, но сама редко может выразить свои мысли с юмором. Она может. Но еще она великолепно готовит!

И вот она готовит на всех ужин и приглашает их в гости. Моя подруга – автор многих кулинарных рецептов, она умеет украсить стол, как никто. И большое заблуждение считать, что русские за рубежом только и потрясают всех хлебосольством! А все, дескать, женщины иных ментальностей – расчетливые скварлыги.

Меня угощали немки, и отдавала должное богатству и разнообразию стола. Уж это не наше непременное оливье, чьи кулинарные недостатки тонут в лошадиных дозах водки.

Так вот мне пришлось утешать эту мою подругу в полном душевном раздрае. Ответных визитов к одиноким русским дамочкам не было! Они звонили и говорили, что раз не умеют так готовить, то намерены впредь дружить только у нее в гостях!

А какое позорище она мне рассказала после Новогодних и Рождественских праздников, когда они с мужем посещали русские дома! Домом такое можно назвать с большой натяжкой. Угощались тем, что захватили с собой гости. От хозяйки были только пластиковые одноразовые стаканчики!

«Не красна изба углами, а красна пирогами!» Про это давно думать забыли многие мои товарки, продирающиеся к духовным высям. И мне это было странно еще в детстве. Мои подружки из самых простых семей рабочих не умели вдеть нитку в иголку, не умели сделать себе яичницу!

Естественно, такая женщина относится к самым исконным своим обязанностям, как к подвигу!
У меня папа был начальников крупного строительного управления, мама – заведующей отделением, но на хуторе, где мы с братом отирались по 5 месяцев в году, мне в шесть лет сказали, что я должна приготовить к обеду куру, которая бегала во дворе – и все дела!

Не знаю, как Америка, но Европа смотрит на русских патлатых девок, вываливших в последнее время за рубежи Родины, с большой оторопью.

Привыкли шарахаться умом из огня да в полымя. После десятилетий загона и унижений сейчас новую мыслю лелеют мои односумки – они-де самые красивые женщины на свете! Сказали бы такое моей матери-польке! Она бы засмеялась от умиления. Сколько в своей жизни она жила на специализациях, на выездах врачей на эпидемии и карантины, на экстренные случаи - столько вставала в шесть утра с бутылкой теплой (если повезет) воды и наводила полный марафет даже после ночного дежурства. А ее русские подруги выползали на глазах мужчин-коллег с опухшими рожами к обеду. Культурные женщины, вроде.

Женщина не может создать мировоззренческую систему. И ей это ни к чему. У дамы масса иных, очень приятных занятий. На которые мои современницы приучились смотреть свысока. В результате – их жизнь стремительно теряет смысл.

Да, мужчины сегодня тоже с неправильными мозгами. Но вместо того, чтобы вправить их на место, как и полагается женщине, мы сейчас станем рассуждать о единоличных гендерных нравственных задачах.

Нет у женщины никаких задач помимо своего мужчины и семьи.

Ну, теперь песня о Родине. После песни о родинке.

«Поднимать Россию». Можно подумать, что говорят о подъеме пудовой гири.

Россия – особая страна. Здесь, в условиях негарантированного земледелия, один сельскохозяйственный сезон может перевернуть все представления о поступательном и рациональном экономическом развитии, о необходимости высокого объема инвестиций.
Здесь производительность труда намеренно, насильно пока удерживается. Но узда эта все тоньше. Не переживайте, сама подымется, как только иссякнут силы, сдерживающие этот подъем.

Эх, нет в живых моих дедушек и бабушек! Они бы показали, как построить коммунизм в отдельно взятом подворье! Они делали это в условиях, когда жердел (абрикос) приходилось высаживать за ограду, чтобы не платить с него налог. Они прятали поросят в подпол при немцах, которые скрупулезно учитывали все, что хрюкало. Они имели коня при советах, пряча его в затонах. Они были хитрые. На хуторе из всей семьи бабка не была колхозницей вообще, ввиду отсталости своего мировоззрения и нежелания развиваться духовно вдали от жратвы. Поэтому кормила всю огромную колхозную семью, время от времени рожая новых колхозников.

Рассказать бы им, что сейчас в России можно брать земли – хоть жопой ешь, что никто не учитывает, сколько у тебя всего кудахчет, хрюкает и мычит. Всем насрать на тебя. Живи, как знаешь. Они бы не поверили. Бабка сказала бы: «Усе брешуть краснопузи!»

Ух, как бы они жили! Потому как они знали, как надо жить, им погонялы были ни к чему.

Я тут как-то решила плюнуть на государство и пути его развития реформ. В сепаратистской настроенности взяла 60 соток не чернозема, заметьте, а нашей скудной предуральской земельки. За три года, блинн, забила все погреба, кессоны и ямы. Родственники взбеленились. Сожрать это было невозможно. Задница-то одна, отнюдь не рассчитанная на мой страх «черных времен». А землица родит, не взирая на реформы придурков. Сейчас едим консервы 1997 года и строим там разную ландшафтную архитектуру. Цветочки разводим, елочки голубые. Решили развиваться духовно патамушта.

А ведь были и другие года, когда я боялась голода и войны. Успеть бы все это скушать.

Россия не просто страна, это, собственно, мировоззрение, сама себе своя философская система. Она ни в чем и ни в ком не нуждается. Это женщина. Вне нашей жалкой логики и философских систем. И, как всякой женщине, ей нужна только любовь.

Америка…

Ира! Сколько можно по всем сайтам бухтеть про то, как ты славно выживаешь в России? Давно бы могла приехать и сделать свои деньги! Здесь все наши, только тебя не хватает. Заканчивай заниматься глупостями. Ты отлично знаешь, что только здесь ты сможешь сделать все профессионально. Писатель она земли русской!..

Дальше идет мат. Про то, какой из меня писатель, как они собираются со мной дружно работать и … по самые помидоры. Наверно, все же придется поехать. Но с помидорами устроить им большой облом. Там действительно некоторые вещи можно сделать профессионально. Наверно, жить там вполне сносно, если не задаваться вопросом, а приняла ли тебя эта земля? Хотя мне же матом и отвечают, что Америка не земля вовсе, а стиль жизни. Но природа все же есть. Разнообразная. Экзотическая.

А я боюсь. Боюсь, что никакой Америки на самом деле нет. И еще боюсь, что сама Америка это знает. Поэтому и пытается хотя бы самой себе доказать это Ираком. Эффект присутствия.

Вера отцов… Нет, не сохранят ее монастыри, обирающие богомолок, возводимые на бюджетные деньги в тот момент, когда бюджет не платит заработанное учителям и врачам! Не сохранит ее духовенство, позирующее перед камерой, пресмыкающееся перед властью...

Ментальность подразумевала сохранение веры в душе каждого. В любое время, в любом месте. При непременном присутствии теплой женской задницы под боком. Как приятно возблагодарить Бога за все его чудеса мироздания после хорошего борща! Приготовленного от самых неизведанных глубин неиссякаемой женской души!

Слава тебе, Господи!..

©2003 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

Один комментарий на “Разговор на коммунальной кухне…”