Огурцова на линии

Пятый год в России продолжается череда судов над группой спецназа, расстрелявшей в январе 2002 года по приказу командования шесть безоружных чеченцев. В суде установлено, что 10 января 2002 года командующий Объединенной группировкой вооруженных сил генерал-лейтенант В. И. Молтенской подписал директиву о проведении операции в одном из районов Чечни с целью поимки международного террориста Хоттаба.

Руководителем операции по директиве был назначен заместитель командующего по воздушно-десантным войскам полковник Владимир Плотников. Населенные пункты планировалось блокировать Объединенной группировкой вооруженных сил, а для перехвата групп боевиков, которым удастся вырваться из оцепления, были направлены разведгруппы спецназа. Полковнику Плотникову поручалось непосредственное управление всеми группировками войск, включая разведгруппы спецназа, одной из которых командовал капитан Эдуард Ульман.

Из-за нечеткой и неполной постановки боевой задачи - подготовка группы Ульмана к выводу в район была проведена с существенными недостатками. Окончательно уяснить задачу, оценить обстановку, принять решение командиру предстояло уже после десантирования, в условиях жесткого дефицита времени и без помощи оперативного офицера. Сам район поимки не был оцеплен должным образом, начало операции растянулось более чем на сутки.

11 января 2002 года в Шатойском районе Чечни разведгруппа спецназа ГРУ под командованием капитана Эдуарда Ульмана попыталась остановить автомобиль "УАЗ", выехавший на засаду спецназа. Автомобиль не остановился, резко газанул, а задняя его дверца открылась, как всегда делают боевики, открывая пулеметный огонь. Капитан Ульман немедленно открыл огонь на поражение, убив водителя и ранив одного из пассажиров.

Однако ни в машине, ни у кого из пятерых пассажиров не оказалось никакого оружия и боеприпасов. Капитан Ульман вывел пассажиров в укрытие, оказал медицинскую помощь задержанным и связался со штабом, доложив о случившемся. Он запросил в штабе помощи в эвакуации раненых, доложив все паспортные данные задержанных.

По приказу из штаба его дезавуированная группа переводится в режим обычного блок-поста. Полдня, в ожидании помощи из штаба, группа Ульмана беспрепятственно пропускает другие машины. Все пассажиры транспортных средств видят остановленный УАЗ с пулевыми отверстиями. В этот период Ульман делится с задержанными запасами продовольствия, успокаивает людей, которые знают, что им должны прислать транспорт из штаба.

Уже поздно вечером вместо транспорта из штаба приходит приказ о немедленной ликвидации задержанных.

Отдавая приказ через оперативного майора Перелевского уничтожить задержанных именно разведгруппе спецназа, полковник Плотников полностью осознавал, что его приказ не оставляет задержанным ни единого шанса остаться в живых, поскольку разведгруппа на задании руководствуется лишь приказами из штаба. Тем не менее, приказ был воспринят критически, Ульман три раза просит повторить приказ, в последний раз дав прослушать его всем бойцам своего подразделения.

Ульман не допускает, что приказ отдается в неразберихе, царящей в штабе, что всем не до него. Он решает, что перед ним – стандартная разведгруппа, которую довести до штаба им уже не удастся, поскольку штабу известно о готовящемся нападении террористов на его пост. Он отдает приказ расстрелять пятерых задержанных. После этого он запрашивает штаб о путях отхода, но штаб с ним оперативную связь больше не поддерживает.

В тот же вечер группа спецназа добирается до штаба, где Ульман лично докладывает полковнику Плотникову об уничтожении задержанных. Тот благодарит его за службу и отправляет на отдых.

Поскольку никакого секрета в том, кто уничтожил пассажиров УАЗа не было, 13 января 2002 года в часть приезжают вооруженные чеченские милиционеры с требованием выдать им группу спецназа для немедленной кровавой расправы. Между военными происходит вооруженное столкновение.

14 января 2002 года капитан Эдуард Ульман, лейтенант Александр Калаганский, прапорщик Владимир Воеводин и передавший приказ группе о ликвидации, оперативный офицер майор Алексей Перелевский, находившийся на временном пункте управления операцией штаба, - были арестованы. Спецназовцам Ульману, Калаганскиому и Воеводину было предъявлено обвинение в убийстве, майору Перелевскому – в превышении полномочий.

С начала судебного рассмотрения этого шокирующего преступления Российская общественность добивалась осуждения руководителей военной операции, отдавших преступный приказ.

В ходе прошедших судебных заседаний полковник Плотников, отдавший приказ о физической ликвидации задержанных, лишь на одном заседании проходил в качестве свидетеля по требованию присяжных. Сторона защиты чеченских потерпевших в лице адвоката Людмилы Тихомировой всячески препятствовала не только привлечению полковника Плотникова к суду, но и к даче им свидетельских показаний.

Чеченской стороне были нужны лишь так называемые «кровники», то есть лица, непосредственно выполнявшие приказ. Опираясь на поддержку чеченской стороны, полковник Плотников дал суду заведомо ложные показания. Он заявил, что не знает, кто руководил операцией, а в его обязанности входила лишь проверка документов.

Даже оперативный майор Перелевский был привлечен к судебной ответственности по требованию российской общественности. Чеченской стороне он был абсолютно не нужен. То, что майор Перелевский сел на скамью подсудимых, доказывало, что капитан Ульман поставил штаб в известность, доложив о случившемся.

А чеченская сторона мотивом этого уголовного преступления считала, что капитан расстрелял пять потерпевших, чтобы скрыть смерть водителя. Людмила Тихомирова заявила суду, что не считает целесообразными допросы полковника Плотникова в силу того, что «полковник Плотников очень помог следствию».

В результате два суда присяжных установили несостоятельность выдвинутых против группы Ульмана обвинений. Подсудимые были дважды оправданы, несмотря на то, что чеченская сторона в публичных заявлениях неоднократно ссылалась на факты, неустановленные судом. К примеру, адвокаты потерпевших неоднократно заявляли в печати о том, что убитая женщина была беременной. В ходе уголовного расследования беременность потерпевшей не была доказана.

По уголовному законодательству беременность потерпевшей может фигурировать в уголовном деле лишь на последних сроках беременности, когда у обвиняемых нет никаких сомнений в физиологическом состоянии жертвы. Причем, в отношении преступлений, совершаемых чеченскими террористами, факт беременности жертв в российской юриспруденции намеренно игнорируется. Лишь один участник группы чеченских террористов был осужден на 11 лет строго режима за расстрел палаты рожениц в г. Буденновске. Остальные бандиты обошлись куда более легкими сроками.

Безусловно, своими действиями капитан спецназа Ульман обеспечил состав уголовного дела. Однако рассматривать его без осуждения преступных действий его непосредственного руководства в суде, лишь для обеспечения чеченской стороне кровавой вендетты – невозможно.

Тем не менее, после двух оправдательных приговоров судов присяжных руководство Чечни обращается в Конституционный Суд России с требованием нарушить основной закон государства и судить группу капитана Ульмана в третий раз, но с гарантиями обвинительного приговора. Основанием для обращения служит то, что в составе присяжных не было ни одного чеченца, хотя состав присяжных был довольно пестрым по национальному составу.

По российскому законодательству все национальности, проживающие на территории России – абсолютно равноправны. В присяжные набирались лица, не вступившие в противоречия с законом, имевшие легальные источники доходов. Ни одного чеченца, удовлетворявшего таким простым требованиям, из окружающих областей в качестве присяжного подобрать не удалось.

Кроме того, руководство Чечни и адвокат потерпевших Людмила Тихомирова, преследуя интересы кровной мести, заявили в Конституционном суде, что нельзя судить обвиняемых, как группу спецназа, выполнявшую преступный приказ. В таком случае потерпевшие – «дискриминируются по профессиональной принадлежности». Необходимо рассматривать действия обвиняемых в суде, как совершенные по собственной инициативе, без связи с отданным им преступным приказом.

Под политическим давлением Кремля, оказывающим покровительство новому руководству Чечни, Конституционный суд идет на грубейшее нарушение законодательства. Однозначных гарантий обвинительного заключения Конституционный суд все же публично не дал. Конституционный суд отказал в просьбе руководства Чечни третий раз судить обвиняемых на территории Чечни судом исключительно чеченских присяжных.

Несмотря на это, чеченская сторона начинает усиленно готовиться к судам над российскими военными, выполнявшими приказы командования. С лета 2006 года по России ездят чеченские эмиссары, выкупая за деньги домашние адреса военных, получивших награды командования в Чечне. Особым спросом у них пользуются домашние адреса летчиков.

В августе 2006 года над группой спецназа начался третий суд в Ростове-на-Дону составом профессиональных судей. Никаких новых данных сторона обвинения не представила, а в ходе судебного расследования было однозначно установлено, что Ульман неоднократно просил штаб эвакуировать потерпевших. Однако, новый адвокат потерпевших Мурад Мусаев, выступающий в сотрудничестве с Людмилой Тихомировой, в интервью прессе неоднократно заявлял, что сумеет заставить обвиняемых признаться в том, что расстрел задержанных произошел по их личной инициативе.

В марте 2007 года представление доказательств стороной обвинения заканчивается. Стороны расходятся на прения перед представлением доказательств защитой обвиняемых. В своем интернет-журнале капитан Ульман делает последнюю запись утром 4 апреля 2007 года. Он полон оптимизма и уверенности в том, что и в третий раз ему удастся доказать, что никакого мотива убивать задержанных у него не было.

Однако больше никаких сведений от него не поступило. Адвокат капитана Ульмана – Роман Крыжчковский утверждает, что 4 апреля прокурор перед представлением доказательств защитой потребовал для подсудимых огромных сроков, аналогов пожизненного заключения. Но ни прокурор, ни адвокаты потерпевших не потребовали в этой связи изменения меры пресечения обвиняемым. Роман Крыжчковский расстался со своим подзащитным вечером и больше его уже не видел.

Депутат Государственной Думы России Дмитрий Рогозин заявил, что 2 апреля Ульман сам подошел к нему договариваться о встрече. Они договорились встретиться 16 апреля.
Семьи военнослужащих, их родные и близкие не знают о том, что произошло с капитаном Эдуардом Ульманом, лейтенантом Александром Калаганским, прапорщиком Владимиром Воеводиным. Интересно, что майор Алексей Перелевский, не являвшийся непосредственным участником расстрела, 12 апреля в полном неведении явился в суд.

Судейские власти и чеченская сторона уверены, что подсудимые бежали, бросив отбывать пожизненный срок своего боевого товарища. Адвокат Мурад Мусаев пообещал объявить крупное денежное вознаграждение тем, кто найдет сбежавших спецназовцев «живыми или мертвыми». Уполномоченный по правам человека в Чечне Нурди Нухажиев обратился и к руководству Чечни с просьбой содействовать розыску пропавших, «используя огромный опыт чеченских спецподразделений по борьбе с организованной преступностью и терроризмом».

Мнимый или настоящий побег чеченских кровников, похоже, сегодня выгоден всем, кроме самих спецназовцев. В их отсутствие, не заслушав доводы защиты, суд уже в мае имеет право признать их виновными и вынести приговор заочно.

Мурад Мусаев не смог в ходе судебных заседаний заставить признать обвиняемых свою вину в убийстве чеченцев по собственной инициативе. В интервью газете «The Guardian» он указывает, что в качестве единственного доказательства вины обвиняемых сторона обвинения считает пока недоказанный правоохранительными органами побег: «Сбежав, эти люди показали всему миру, что они знают, что они виновны».

Странно, что ни адвокаты потерпевших, ни прокурор, потребовавший такие сроки, ни словом не оговорились об изменении меры пресечения. Ведь пожизненное заключение прокурор требует в случае особого цинизма и жестокости совершенного деяния, учитывая особую опасность личности обвиняемых для всего общества. В то же время в российской печати появляются заказные статьи, провокативно информирующие общественность в том, что «спецназ бежал, но эти люди никому не опасны».

В розыск подсудимые были объявлены тоже под давлением общественности, когда не явились на судебные заседания второчно.

Особую озабоченность судьба спецназа вызывает на фоне другого исчезновения осужденного полковника Буданова, тоже являющегося кровником чеченцев. Полковник Буданов пропал при пересылке из одной тюрьмы в другую. Пропажу его случайно выявили журналисты, власти об его исчезновении никого не информировали.

Капитан Ульман является в точности такой же жертвой, как и расстрелянные им потерпевшие. Он – российский немец, преданный России и ее Вооруженным Силам. В спецназ он шел служить Родине, а не палачом безоружных людей. По сути, преступное руководство надругалось на его преданностью и ответственностью. Неизвестно, где он сейчас находится, но все его близкие и родственники считают, что капитан похищен чеченцами. После вынесения обвинительного приговора заочно, чеченцы «найдут» спецназовцев мертвыми, получив и гарантированное Мурадом Мусаевым вознаграждение.

Подобное предательство в отношении боевых офицеров, выполнявших приказ, - ложится новым кровавым пятном не только на чеченскую сторону, доказавшую полную неспособность действовать в рамках существующего законодательства. Исчезновение группы спецназа капитана Ульмана – тяжелое обвинение президенту России Владимиру Путину, решающему проблемы политического урегулирования путем торговли живыми людьми, боевыми офицерами, защищавшими Россию.

©2007 Ирина Дедюхова. Все права защищены.