Август 2019
Ананасовый компот. Часть ХII
Вот смотрю на эту Варю Хохлакову в исполнении молоденьких актрис... и первая мысль о том, какие интересные личики, как приятно смотреть на молоденьких девушек... но что-то шепчет, что они будут доносить "режиссерскую концепцию", которая в будущем и им самим жизнь перековеркает, заслонит свет и не даст увидеть жизнь такой, какая она есть, лишит и возможности ощутить полное единение с затаившим дыхание залом в накатывающей волне катарсиса, когда после ухода Алеши Варя (уже начавшая ходить) причиняет себе боль.
Щелкнула щеколда. Алеша положил письмо в карман и пошел прямо на лестницу, не заходя к госпоже Хохлаковой, даже забыв о ней. А Лиза, только что удалился Алеша, тотчас же отвернула щеколду, приотворила капельку дверь, вложила в щель свой палец и, захлопнув дверь, изо всей силы придавила его. Секунд через десять, высвободив руку, она тихо, медленно прошла на свое кресло, села, вся выпрямившись, и стала пристально смотреть на свой почерневший пальчик и на выдавившуюся из-под ногтя кровь. Губы ее дрожали, и она быстро, быстро шептала про себя:
— Подлая, подлая, подлая, подлая!
Рубрика: 
Вебинары августа
О сад ночной, таинственный орган,
Лес длинных труб, приют виолончелей!
О сад ночной, печальный караван
Немых дубов и неподвижных елей!
Он целый день метался и шумел.
Был битвой дуб, и тополь - потрясеньем
Сто тысяч листьев, как сто тысяч тел,
Переплетались в воздухе осеннем.
Железный Август в длинных сапогах
Стоял вдали с большой тарелкой дичи.
И выстрелы гремели на лугах,
И в воздухе мелькали тельца птичьи.
И сад умолк, и месяц вышел вдруг,
Легли внизу десятки длинных теней,
И толпы лип вздымали кисти рук,
Скрывая птиц под купами растений.
О сад ночной, о бедный сад ночной,
О существа, заснувшие надолго!
О вспыхнувший над самой головой
Мгновенный пламень звездного осколка!
Николай Заболоцкий
Ананасовый компот. Часть ХI
Какой все же точной деталью оказался этот ананасовый компот. В тексте романа Достоевского, да после описания страшного случая эта деталь смотрится не органично, а ведь и здесь стоит лишь развести руками... в точку!
Ешь ананасы, рябчиков жуй!
День твой последний приходит, буржуй!
И это после ананасов в мягком обволакивающем тлении жизни поэзии Серебряного века, когда только экзотический фрукт дает возможность почувствовать способность наслаждаться жизнью пресыщенным, интеллектуально утонченным потомкам уходящего в небытие сословия. Сполна получив за свои земельные наделы, утратив административные ресурсы и власть, они вдруг обнаруживают, что привязаны к жизни странными (и весьма непрочными) узами едоков ананасового компота. Они могут отметить каждый нюанс и оттенок вкуса, они тонкие знатоки прекрасного, они могут замкнуться в прекрасном мгновении "искусства ради искусства", но не способны жить полной жизнью, двигаться вперед... с отчаянием сознавая, как в тлен превращается все, к чему они прикасаются.