Огурцова на линии

Общий вид Кремля

Я смотрю на этот необыкновенно красивый город... его больше нет и никогда уже не будет. Будто необычно и непривычно красивые осколки старинного сосуда. Воображение дорисовывает простую изящную форму. Ничего лишнего. Интересно, что хранили в себе эти черепки, бывшие когда-то одним целым?

Неужели обычные люди могли когда-то органично вписываться сюда со своими обычными заботами - жить на фоне храмов и соборов... Они заходили в них по пути на рынок и... обращались к богу?

Сложно представить, что все это действительно было. Но еще сложнее представить, что когда-то именно это было необходимо людям этого города больше всего. Намного больше торговых рядов и развлекательных центров, больше стрип-баров, ресторанов, бутиков... Они видели свой город именно таким. Наверно, именно таким они хотели оставить его своим детям.

Вид Никольского и Богоявленского переулка к Владимирским воротам

Потом пришли другие времена, когда уже не обычные люди решали как им жить, каким быть их городу, а особые, свободные от предрассудков люди, взявшие на себя труд за всех думать о будущем. Постепенно обычные люди перестали жить настоящим, поскольку особые люди объяснили, что жили они неправильно и верили не в то, во что следует верить. А жить надо лишь для того, чтобы в далеком будущем уже не дети, а "потомки" смогли жить правильно.

Эти люди хорошо знали, что можно оставлять потомкам в привычном облике города, а что нельзя. Оказалось, что нельзя оставлять очень многое. Обычные люди долго цеплялись за свои черепки, постепенно сдавая свой город... строгим цензорам истории.

Заиконоспасский монастырь

Потомки должны были знать, как мучительно тяжело здесь жили обычные люди, погрязнув в тяготах ежедневного бытия, пока особые люди решительным образом не прекратили их мучения, навсегда избавив от частной собственности и самой возможности тяжко задумываться о будущем...

...Иногда этому городу везло, он получал временную передышку. Особые люди, планировавшие общее будущее, строили слишком грандиозные планы и не могли сразу их осуществить. Но с особой жестокостью они старались уничтожить приметы того, что многие века обычные люди в этом месте верили отнюдь не в торжество социальной справедливости, которое возможно лишь при уничтожении частной собственности и частных надежд на будущее.

Дворец Советов. Проект архитекторов Б.Иофана,
В Щуко и В.Гельфрейха. Перспектива. План. Разрез. 1935-1937 гг

Город напоминал мифическую Атлантиду, на глазах погружавшуюся в пучины небытия. Не только русская история и культура, но само становление Государства Российского неразрывно связаны с Православием. Растащив общее государство по автономиям и "союзным республикам", особые люди решили выстроить грандиозный Дворец съездов, чтобы собираться для торжества своих побед и свершений в городе, повергнутом в прах.

Городу повезло, что все средства аккумулировались и направлялись на подъем экономики страны, разрушенной в период торжества социальной справедливости и роста национального самосознания окраин, ознаменовавшегося созданием дубликатов правящей верхушки.

Дворец, предназначенный для съездов верхушек разъятой на части страны, должен был навсегда уничтожить под собой не только Храм Христа Спасителя, на сооружение которого собирали средства обычные люди в память о подвиге таких же обычных людей и в благодарность за помощь и дарованную силу духа Тому, в Кого еще недавно верили куда больше, чем в особых людей, заслонивших собою будущее.

Генплан застройки с контуром снесенного Храма Христа Спасителя

В стране становилось все больше особых людей, а будущее становилось все более неопределенным и зыбким. На него больше нельзя было строить планы и возлагать надежды, в него теперь можно было только верить.

И все же самые красивые здания русского модерна, украшавшие Красную площадь, остались нетронутыми, несмотря на то, что особые люди понимали: их будущее никогда не наступит, если не изменить облик города, бережно хранивший память о других временах, предвещавших отнюдь не их будущее.

Перспектива конкурсного проекта реконструкции Красной площади и здания
Наркомата тяжелой промышленности Архитекторы А. и В. Веснины. 1936 год

Неосуществленный проект высотки в Зарядье
Здание Министерства тяжелой промышленности

…После войны, неожиданно для обычных людей, особые люди получили новое дыхание, к ним вплотную приблизилась желанная, абсолютная и бесконтрольная власть - без ненавистного хитрого кавказца, когда-то закончившего семинарию и в годы войны без колебаний обратившегося за помощью к Тому, Кто когда-то хранил Россию. С сентября 1941 г. в стране действовал введенный им мораторий на уничтожение православных храмов, которые особые люди торопливо разрушали все лето, стараясь успеть до сдачи города немцам.

“Переживи свою победу!” - издревле желали победителю побежденные. Особых людей мало волновало настоящее, лежавшей в руинах обескровленной страны. Столь же мало, как и бывших союзников этой страны…

Никакого облегчения добытая ценою огромных потерь Победа стране не приносит. Основной причиной является катастрофическая ситуация в сельском хозяйстве, где численность трудоспособного мужского сельского населения после войны откатилась к уровню 1931 года.

Поставок сельхозтехники в годы войны фактически не велось, поголовье лошадей составляло около 45% от довоенного, валовая продукция сельского хозяйства за годы войны сократилась на 40%, поголовье скота сократилось в сравнении с концом 1930-х годов в четыре раза. Из-за засухи 1946 года сбор зерна в первом послевоенном году составил 39,6 млн тонн, что на 16% ниже, чем годом раньше и в 2,4 раза ниже, чем в 1940 г.

На послевоенное восстановление требуются огромные средства, но СССР оказывается в полной политической изоляции. Кроме поставок военной техники, оборудования и материалов в рамках договора по ленд-лизу в СССР поступали грузы формально гражданского назначения: трактора, грузовики, паровозы, железнодорожные вагоны, электростанции, пароходы, металлорежущие станки.

После окончания войны с Японией, до прекращения действие закона о ленд-лизе (30 июня 1946 года), - 21 августа 1945 г. СССР получает заявление президента Г. Трумэна о прекращении действия договора со 2 сентября 1945 г. Для осуществления оплаты ранее заказанного, но неуспевшего поступить в СССР оборудования, 15 октября 1945 г. было подписано кредитное соглашение с США на сумму в 240,2 млн. долл. с оплатой в течение тридцати лет под 23,8%.

13 июня 1946 г. Соединенные Штаты направляют требование немедленно погасить существующую задолженность. Вопрос стоял исключительно о немедленной оплате техники и материалов, которые могли бы быть использованы в послевоенном восстановлении. Инвентаризационные суммы, представленные американской стороной были составлены без учета ответных поставок СССР платины, золота, пушнины, марганца, красной и черной икры, ценных пород древесины и проч. Министр торговли США Джонс, признавал, что “поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль”.

Новые кредиты на восстановление экономики являлись для СССР в этот момент вопросом жизненной необходимости. Но срыв переговоров по ленд-лизу грозил еще и губительной политической изоляцией. Существуют версия, будто Сталин отказался платить за поставки по ленд-лизу, заявив, что “СССР заплатил кровью своих солдат”, однако на самом деле США намеренно срывают переговоры, в одностороннем порядке без расчетов увеличивая спорную сумму в 1300 млн долларов вдвое.

В письме госдепартамента США послу А.С. Панюшкину от 3 сентября 1948 года было указано, что

сумма в 170 млн. долл., предложенная правительством СССР, не рассматривается правительством США как соответствующая справедливой и разумной компенсацией за предметы гражданского типа.

Правительство США считает сумму в 2600 млн. долл. минимальной оценкой стоимости (уцененной) предметов гражданского характера, оставшихся в СССР на сентябрь 1945 г.” И далее: “Правительство США требует возвратить в хорошем состоянии предметы, переданные Вашему Правительству по соглашению от 11 июня 1942 года, поскольку они необходимы для немедленного использования”.

До 1955 г. СССР передавал американской стороне отремонтированную военную и гражданскую технику, которая по требованию американских инспекторов уничтожалась советской стороной в момент доставки.

Нисколько не заблуждаясь на счет истинных намерений недавних союзников, СССР вынужден создавать вокруг своих границ зону из “дружественных государств, принявших социалистический путь развития”. На поддержание просоветских режимов в этих странах направляется огромное количество техники и продовольствия. Из-за размещения в странах Варшавского договора значительного контингента советских войск, не происходит и ожидаемого значительного сокращения армии.

Международная экономическая и политическая изоляция СССР не оставляет никакого иного выхода перед правительством, кроме повышения объемов экспорта зерна за рубеж – единственной экспортной позиции, о которой в этот период с Советским Союзом охотно договариваются. В течение 1946—1948 гг. экспорт зерна составил 5,7 млн т зерна, что на 2,1 млн т больше экспорта трех предвоенных лет.

Зарубежные “аналитические обзоры” предсказывают быстрый послевоенный крах “советов”, военное сотрудничество забыто, отношение к СССР и “странам народной демократии” настолько агрессивное, что с 1946 г. СССР вынужден приступить к срочному созданию стратегического запаса зерна.

До строительства специально приспособленных для этой цели государственных хранилищ во временных складах зерно портилось настолько, что не годилось к употреблению. По неполным подсчетам за 1946—1948 гг. в целом по СССР при создании резервов было начисто загублено около 1 млн т зерна.

На самом пике голода в феврале-мае 1947 г. производилось фактически принудительное размещение очередного облигационного госзайма среди населения. В лучшем положении было лишь продовольственное снабжение рабочих оборонных предприятий, сотрудников милиции (они продолжали получать хлеб по карточкам).

После голодной зимы 1946-1947 гг. колхозы были зачастую не в состоянии выполнить даже план посевных работ. Причинами были недостаток зерна, дефицит техники и последствия голода. Несмотря на это политика в отношении хлебозаготовок была еще более ужесточена - в сентябре Совмином было принято постановление № 3180-1039-с, запрещавшее любое использование зерна колхозами до выполнения плана его сдачи зерна государству. Средний урожай 1947 г. позволил несколько улучшить продовольственное положение населения.

К весне 1947 г. в одной только Воронежской области число больных с диагнозом “дистрофия” составляло 250 тыс. человек, всего по РСФСР - 600 тыс., на Украине - более 800 тыс., в Молдавии - более 300 тыс. “Официально голодающими” в СССР числилось более 1,7 млн человек, смертность от дистрофии достигала 10% от общего числа людей, которым был поставлен этот диагноз. Как мы видим, дистрофией были затронуты наиболее плодородные районы страны. Вместе с тем, именно эти районы имели наибольший объем разрушений в секторе домохозяйств. Таким образом, послевоенные годы становятся последними для многих домохозяйств, переживших войну.

В 1947 г. в среднем в 15 раз по сравнению с довоенным периодом выросла заболеваемость так называемой “асептической ангиной” (анемия, вызванная употреблением в пищу неубранного зерна, бывшего под снегом) и другими болезнями, связанными с голодом, употреблением в пищу суррогатов (содержание примесей в хлебе достигало 40%). Особенно высокой была детская смертность, в начале 1947 г. составлявшая до 20% общего числа умерших. В ряде областей Украины и Черноземья были отмечены случаи каннибализма. Острый дефицит продовольствия, впрочем, неприведший к массовому голоду, существовал в СССР до конца 1949-го года.

* * *

Лишь военная, советская и партийная номенклатура не разделили вместе с народом тяготы послевоенного времени. После войны снабжение этих категорий населения значительно улучшилось. Большинство высокопоставленных военачальников имеют право вывозить опломбированные вагоны “военных трофеев”.

Послевоенные трудности, отсутствие прежней, объединяющей все системы глобальной государственной задачи, явное ослабление высшей иерархии государственного управления в условиях международной изоляции и всеобщего ожидания неминуемого “краха СССР” - резко обостряют накопившиеся противоречия.

В СССР начинается послевоенная гонка за высшую государственную власть с… со стариком, закончившим войну в 67 лет, отстоявшим ее с первого дня. Он уже лишен личной охраны, поэтому вынужден ездить в правительственном лимузине на откидном сидении, пересаживаясь спиною к водителю.

Никто не сомневается, что дни его сочтены. Без стеснения, практически в его присутствии делятся посты в будущем высшем руководстве, уничтожаются те, кто спасал блокадный Ленинград, в ком он видел своих преемников.

Однако во все времена новая власть начинала свое становление со строительства дворцов и резиденций. На фоне сложнейшего положения в стране и схватки за власть в высшем руководстве – в стране происходит “дальнейший расцвет советской архитектуры и зодчества”. В центре освобожденных и тыловых городов по довоенным типовым проектам строятся величественные жилые “сталинки”, предназначенные для посемейного заселения высокопоставленных партийных и советских работников.

Эти сооружения, как пишут о них в прессе, “должны символизировать Великую Победу советского народа над немецко-фашистскими захватчиками”. Подразумевается, что вначале свои жилищные условия улучшат наиболее достойные, затем – все остальные. По-человечески понятно желание новоселов дистанцироваться от всенародного бедствия хотя бы дома. Но при этом “все остальные”, “обычные” осознают, что могут рассчитывать в лучшем случае на угол в переполненном бараке. В стране постепенно назревает острый социальный конфликт.

Особым людям вновь нужен этот город, который теперь оказывается в их безраздельной власти. Близость бесконтрольной власти “без Старика” дурманит голову. В сентябре 1947 г. в разгар голода, общей нищеты, резкого обострения противостояния великих держав, - здесь происходит грандиозная закладка восьми столичных высоток, которые должны стать дворцами будущей элиты страны, победившей фашизм.

Все московские высотки изначально планировались в качестве жилых домов для высокопоставленных советских работников и военачальников. Московские высотки стали последним боем, принятым старым рябым кавказцем не только за поверивший в него народ, но и за город, который он отстоял, не покинув при осаде.

Ему удалось оттянуть начало строительства на два года. Но главное, он успел передать большую часть под Московский университет, Министерство иностранных дел, необходимые как воздух гостиничные комплексы, Министерство путей сообщения… Он был еще жив и с ехидной усмешкой следил за реакцией своих соратников, наблюдавших, как элитная жилплощадь уплывает из рук.

В жилые комплексы со скудными пожитками, прямо из гулаговских авиационных и ядерных шарашек отправляются бывшие зэка, почти теряя сознание в вестибюлях с мраморными колоннами, настенным фресками, бронзовыми светильниками авторской работы, с перилами мореного дуба… Тащат тюки и дерматиновые чемоданы лауреаты Сталинской премии в области науки и искусства, Герои труда, Герои Советского Союза…

Да, Старик умел устроить редкое торжество “социальной справедливости”. Тупо, по-писанному, он исполнил благостные лубочные репортажи о закладке высоток:

В 13 часов дня происходит закладка многоэтажных зданий в разных пунктах Москвы. Только один час проходит между закладкой памятника основателю Москвы Юрию Долгорукому и закладкой многоэтажных зданий. Но вся душа советской страны проходит перед нами в течение этого часа: далекое прошлое Руси, воин на коне, в шлеме и кольчуге, указывающий рукою вниз: “Здесь быть Москве”, - и гигантские, многоэтажные дома, построенные по последнему слову техники для людей социалистического общества, для строителей коммунизма, для новых людей”.

(Журнал “Огонек”, № 37, 1947г.)

Он лично проверил списочки “строителей коммунизма” и “новых людей”, тщательно вымарав в них фамилии старых знакомых.

Самым болезненным ударом Сталина в этом сражении стало изменение жилого назначения высотного здания в Зарядье, которое он лично предназначил под Министерство тяжелой промышленности. Планировка сооружения стала такой, что перепроектирование его в качестве жилого было уже невозможно на стадии нулевого цикла.

В то время, как высотка в Зарядье, по привязке стоявшая на самом въезде на Красную площадь, должно было стать самой элитной жилплощадью в мире. После смерти Сталина 22 уже смонтированных этажа были разобраны по принципу “так не достанься же ты никому!”, а залитый на века фундамент, скрепя сердце, предназначили для уродливой гостиницы “Россия”.

Сама смерть Сталина все-таки точнее всего увязывается не с “делом врачей” и созданием “еврейской автономной области” на берегах Амура, а с милым товарищеским сюрпризом соратнику по партии товарищу Кагановичу (“Товарищ Каганович! Если поезда будут опаздывать, ми вас расстреляем!”).

Товарищ Каганович одним из последних узнает, что милый высотный особнячок, где все роскошные квартиры поделены еще в далеком 1946 г., разделен росчерком товарища Сталина ровнехонько на две половинки. В одной половинке здания добрый товарищ Сталин разрешил жить товарищу Кагановичу, а в соседнем подъезде, чтобы товарищу Кагановичу было на работу ходить недалеко, – он ему позволил устроить его любимое Министерство путей сообщения.

…Давняя история о бурном расцвете послевоенного строительства невиданных доселе высотных особняков приведена лишь потому, что городу она обошлась очень дорого.

Строительство любого высотного здания в низкоплотной исторической застройке навсегда уничтожает сам дух и облик старого города, вызывает необходимость сноса множества исторических реликвий. Любое высотное здание требует гораздо больше земли, чем компактная среднеплотная застройка.

Строительство московских высоток в конце 40-х – начале 50-х годов потребовало варварской реконструкции центра Москвы в течение 22-х лет с утратой многих памятников истории и архитектуры.

Мало кто читал материалы ХХ-го съезда КПСС, где были разоблачены "преступления сталинизма", в основном, все знакомы с ролью этого съезда в вольных пересказах, мифах и легендах. На самом деле основные обвинения в адрес покойного к тому времени Сталина сводились Н.С. Хрущевым в "принижении роли Ленина в создании первого в мире государства рабочих и крестьян".

Это обвинение основывалось на том, что в годы войны строительство грандиозного Дворца съездов было приостановлено по указанию Сталина, а после войны не возобновлялось. Однако управление строительства Дворца Советов не прекращало своего существования не только в годы войны, но и после нее, получая зарплату регулярно. Строительство Дворца в описываемых условиях действительно не возобновлялось, но управление, превратившееся к тому времени в надправительственную систему при Политбюро ВКП (б), явилось инициатором столичного высотного строительства знаменитых московских высоток.

Сам Хрущев снискал себе практически мировую славу “московского Герострата”. Побывав с официальным визитом в Китае, увидев колоссальный китайский Дворец партийных съездов, он требует построить аналогичный на территории Московского Кремля. Для этого потребовалось устроить в исторической застройке, не имеющей мировых аналогов, такое... что Московский Кремль на долгие 8 лет был исключен из списков ЮНЭСКО памятников мировой культуры.

Заиконоспасский монастырь, подготовленный к реставрации
фото 60-х

Проездная арка Монетного двора
Подготовка к реконструкции в начале 70-х

Справедливости ради следует отметить, что это имя сегодня в отношении Хрущева было бы употреблять уже некорректно. Все-таки, несмотря на то, что он закрывал художественные выставки в Манеже, ему никогда не приходило в голову сжечь Манеж или действительно снести его бульдозером... чтобы выстроить частный подземный торговый центр, имея с такого “бизнеса” приличные дивиденды “на лапу”.

И хотя вал разрушений прекратился в 60-х, а многие памятники истории и архитектуры готовились к комплексной реконструкции и реставрации, до такого “бизнеса” городу оставалось всего 30 лет...

* * *

Передо мною пожелтевшие от времени документы рукописные, машинописные... в каждом из них – проваленная или увенчавшаяся временным успехом попытка города спасти от разрушения хоть какую-то часть того, что хотели бы оставить люди, создававшие его, своим потомкам. В них – униженная просьба поверженных к победителям о снисхождении и хоть незначительной толике уважения, если не к городу, то хотя бы к общей истории и культуре, жалкая попытка объяснить новым особым людям, что без прошлого не бывает ни настоящего, ни будущего.

Но с появлением документов компьютерной верстки – тон ответов становится все более холодным и безапелляционным. Особые люди поняли свои заблуждения, теперь они и прикидываться не собираются, что планируют будущее не только лишь для себя и собственных потомков, имея для этого небольшой отрезок в настоящем. История и культура обычных людей ставит слишком много вопросов о легитимности их личных притязаний на будущее города.

Вряд ли действительно городу требуется такое количество торговых центров в исторической застройке, куда люди тянутся не за покупками, но хапнуть можно только сейчас. Задача усложняется тем, что в обществе вдруг появляется пока слабая вера в Того, кто помог выстоять в недавних реформах особых людей, пожелавших стать "эффективными собственниками" за счет сектора государства. Ну, если не вера, то уважение к собственной истории и культуре, осознание того, что все исторические реликвии прошлого, связанные с Православием, должны быть возвращены Церкви хотя бы потому, что там будут однозначно сохранены для потомков.

Кавказский новодел "под старину" - ресторан "Старая башня" в нескольких
шагах от Кремля, пристроен вплотную к Заиконоспасскому монастырю

Арочка в изуродованной кладке 17-го века, ведущая
к ресторану "ГодуновЪ" в стенах Заиконоспасского монастыря

Сам аляповато разукрашенный вход в ресторан «ГодуновЪ»
со стыдливым заборчиком, так же расписанным в стиле "а ля рюс"

Особые люди сегодня вынуждены считаться с общественным мнением. С неохотой они меняют тактику, делая вид, что разрушения ведутся исключительно в интересах “простых людей”. Простые люди воспринимаются особыми людьми - как пластиковые куколки Барби и Кэн. Распорядок дня у них расписан по минутам. Прямо с утра им надо посетить автосалон, устроенный на Патриаршем подворье, до обеда посетить восемь бутиков, отобедать в диком новоделе, пристроенном вплотную к историческому Заиконоспасскому монастырю – в ресторане «Старая башня».

Во второй половине дня им надо заняться здоровьем после обильной пищи, посетив стоматолога в исторических братских кельях, помнящих Ломоносова и Державина. Не помешает заглянуть и в кабинет проктолога, устроенного прямо в часовне монастыря. До вечера они могут поинтересоваться ценами на московскую недвижимость в роскошном агентстве и даже посетить необременительные занятия в “гуманитарном университете”, поднявшись прямо по патриаршему Красному Крыльцу.

Вечером знакомой дорожкой они могут пройти в арочку мимо безобразной “Старой башни” - в ресторан “ГодуновЪ”, под который пошли классы Славяно-греко-латинской академии.

Со смешком, мимоходом они прочтут мемориальную доску в честь первопечатника Ивана Федорова, напечатавшего в типографии Заиконоспасского монастыря первую в России книгу... с издевкой рассудив, что первопечатнику так и не пришло в голову набрать раскупаемый нынче гламурный журнальчик с разделами: “Животная страсть или секс во время беременности”, “Будь выше! О позах сверху”, “Шопинг с главными секс-символами Голливуда”...

Возможно, постоянно сбиваемая гуманитарными студентами доска “Заиконоспасский монастырь основан царем Борисом Годуновым в 1600 году...” вызовет озабоченную гримасу Барби, уставшую от этого противного “церковного ридерства”.

Продолжение следует...

Читать по теме:

• Атлантида
• Атлантида II
• Клеймо Герострата
• Геростратовы выборы

 

©2008 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

Комментарии (4) на “Атлантида”