Огурцова на линии

Коньяк с Женей мы пили из двух серебряных стопок когда-то огромного парадного сервиза Ржевуских. То, что такое можно было дотащить из Польши до Сибири, да еще по этапу – ярче всего свидетельствует о том, что никаких "исторических предпосылок" октябрьского переворота в России не было. Вещи – это объективные свидетели, своим существованием они сводят на нет многие теории "гениев человечества".

Коньяк приятнее пить из небольших рюмок, любуясь на янтарные блики света в его глубине. Но таких рюмочек у меня как раз не нашлось. Зато попались под руку два тюльпанчика из старого серебра со стершимися опознавательными знаками. Как раньше в столовках все сервизы были подписаны “Украдено из столовой общественного питания № 5 Красногорского треста столовых”. Впрочем, я помню у своей бабушки огромную чашку для бульона с витой ручкой с листиками, бок которой был обезображен стамеской. Кто-то неудачно при моих родственничках попил бульончику.

“Марксизм-ленинизм” проверяется как раз на отношении к этим не слишком презентабельным предметам в России. Уже выветрилось это удивление, когда обнаружилось, что и крестьянские семьи имели серебряные предметы в обиходе.

Я рассказывала Жене, что в период написания своей книжицы попутно переписывала для себя всю официальную историю России, которая базировалась на таких “достоверных источниках”, как поэтицкие творения некоторых хрестоматийных деятелей. Русскую литературу Женя знает профессионально, с ней приятно говорить, она с ходу начинает цитировать.

Да, я тоже большую часть жизни прожила, не подвергая сомнению эти замечательные цитатки. Но всю жизнь меня окружали в молчании предметы со стертыми вензелями, которыми мне не приходило в голову пользоваться. Не приходило в голову – налить в них коньяк, ощутить приятную тяжесть настоящей Вещи, которой незачем лгать про то, будто двигателем истории является “отношение производительных сил к орудиям производства”. Что можно произвести настенным фарфоровым блюдом с изображением моста через Вислу? Но в нем заключена История, движем мы ее или стоим на обочине ее движения.

Я выпила и сказала, что после того, как все-все подсчитала, поняла, что такой лживой скотины, как господин Некрасов, в русской литературе не водилось. Женя попыталась меня опровергнуть, попутно выдав, что этот чудак еще болел позорной болезнью, жил альфонсом в доме любовницы и много чего пропил и проиграл в карты, что в целом не оправдывает “образа жизни”, конечно, но типа он все же “болел за народ”. Угу, только почему-то позорной болезнью.

Нет, образ жизни определяет все. Прежде всего, характер заболевания. Это любой терапевт, включая психотерапевтов, - подтвердит на профессиональной статистике.

Просто я задумалась о его известном творении, “панораме народного страдания” - стихо “Железная дорога”. В книге я разбираю, сколько всего он там налгал. Причем, я лишь изучила финансовые отчеты строительства - кто и как жил на строительстве, кому и сколько заплачено.

Казенную денежку раньше так не разворовывали, чтобы инспектор КРО сидел в недоумении и не мог понять, как без всяких документов можно запросто “взять себе” два миллиона “на мелкие расходы”. Деньги и вправду не крупные, но хоть расписку-то можно положить, как делали раньше казнокрады, пускавшие затем себе пулю в лоб? Эти выкатывают глазищи круглые, как у окуня, и заявляют: “Так мне ведь тоже жить надо!”

Как можно аргументировать подобное заявление? В принципе, можно объяснить, что такому жить как раз не надо, но ведь как бы к демократии движемся. Вон Сталин многим это объяснил как раз по аналогичному поводу, так до сих пор все выжившие дерьмом его мажут. Кому такое надо, верно?

Как вы себе представляете, граждане, если по дороге постоянно пускают прогулочные поезда, а рядом бы бедный народ имели по полной программе? Кому нужны прогулки по концлагерю? Я читала отчеты о том, как кормили из общего котла в постные дни – слюнки текут! Но платили-то как! Между прочим, наравне с «господами студентами». Оболганного Некрасовым генерала сняли с должности за то, что казне дорога обошлась слишком дорого, он все делал с немецкой обстоятельностью и очень быстро, не жалея средств на премиальные выплаты.

Явление “потного купчины” и выкатывание бочки жалкому забитому народу – из области фантастики. Средняя стоимость железной дороги составляла несколько десятком миллионов рублей. Эти средства для строительства частных железных дорог кредитовались в банке под залог совокупного имущества товариществ (акционерные общества появились позднее). Не станет вести себя так один из “товарищей”, чье имущество в залоге. А потеет в этот период человек по другой причине – дело-то новое! Неизвестно, как и когда окупится.

Но главное, что навсегда вызвало к “певцу доли народной” отвращение… это святотатство. Каждый кусок железной дороги освящался, все заканчивалось благодарственным молебном, когда все в чистых рубахах, в парадных мундирах общей толпой шли по путям за иконами и хоругвями.

Скажите, кем надо быть, чтобы наврать такое? И уж теперь-то самим себе нечего врать, будто этот тип очернял свое отечество из “народной пользы”. Нет, эта тварь народ науськивала. Он сидел в доме у Панова с приспущенными штанами и ждал всеобще революции. Только она могла оправдать всю ложь, которую он накропал, всю его жизнь – тунеядца и засранца.

Я привожу в книжке всего лишь одну ключевую фразу из пригретого этим засранцем – другого засранца по фамилии Чернышевский. А их надо читать с финансовыми отчетами, с чертежами и расчетами. Ну, все, кому я давала эти отрывки с фразой Чернышевского, испытывали острое желание вымыть руки, вычистить рот, обработаться напалмом и ДДТ, поскольку аналогичный процесс проходил прямо в голове.

Фразочка касалась прекрасных картин “совместного труда в свободных ассоциациях”. И ведь непосредственную жизнь хронического тунеядца – тоже со счетов сбрасывать нельзя. Человек, неспособный работать, не желающий трудиться вообще – живет на средства от статеек о том, как всем остальным надоть бы “объединиться прелестью совместного труда”. Что, уже потянуло устроить ассоциации прелэстного совместного труда где-нить на лесоповале для всех желающих разделить тяжелую народную долю? А еще Сталина осуждали.

Давно, очень давно надо было написать историю России с точки зрения развития и управления жилищным сектором. Дело в том, что вся наша история очень давно, еще задолго до местечковых хамов, подавалась как “историческая предпосылка”. Поскольку всегда довольно своих уродов, которые могут в “нищей России” позволить себе не работать в ожидании революции, которая “все спишет”.

Я спрашиваю Женю, как она считает, сколько было крепостных в России накануне реформы 1861 г.? В процентах? Ну, она назвала меньший процент, чем представляла себе я до изучения ревизских сказок и переписи 1856 г. Господа, сектор крепостничества даже при Екатерине, при которой и началась раздача государственных земель с закреплением крестьян, при которой людей стали продавать как скот, - не превышал 17% от всего населения вместе с самими крепостниками. Причем, люди там практически не размножались, этот сектор постоянно убывал.

Поэтому говорить о том, что все живущие сегодня – потомки крепостных – ложь, равная лжи сифилитика и альфонса Некрасова о железной дороге.

Нет, я читаю Ключевского, который клеймит крепостничество и т.д. Но как только Ключевский начинает сыпать цифрами – возникает ряд вопросов к нему. Его обобщения не катят в сравнении с финансовыми отчетами, техническими схемами и чертежами. Ключевский тут же начинает изворачиваться, что, дескать, тут он приписал к крепостным государственных крестьян, которые вообще-то абсолютно свободны, а здесь он их для удобства закабалил.

Нет ни в ком из вас, дорогие сограждане, никакого “гена крепостничества” и быть не может! Поскольку на момент отмены крепостного права крепостные домохозяйства составляли не более 10%, причем с 1844 г. все купли-продажи в этом секторе были заморожены. Да и не могли проводиться по умолчанию, поскольку практически все земли с крепостными были заложены в казне – 90%.

И ежели еще кто-то будет рыдать по поводу своего крепостного прошлого – пошлите его в задницу. Государственные освобождения без земли проводились в 1806 и 1811 годах. Весь вопрос состоял в земле.

Там нужен был другой нравственный вывод, который должна была сделать литература. Но, как видите, очень важно, где и в качестве кого живет такой литератор, с кем спит, на какие деньги ест.

А ежели бы этот нравственный вывод был сделан вовремя, а не определялись бы для своей пользы “исторические предпосылки” подталкивания всех в пропасть – и сегодня не пришлось бы с дюймовым патрубком сквозь местечковые заслоны прорываться!

Не сделанный сукой-Некрасовым вывод заключался в том, что именно ничтожный сектор крепостничества – тлетворно действует на все общество! Литература – это не описание, как вся шобла собирается и ноет, будто всем на Руси жить хреново, а когда без неуместных обобщений, после изучения конкретных финансовых отчетов о прибылях и убытках сообщается, кто у нас живет на Руси альфонсом и тунеядцем и от кого мы это слышим.

Понимаете, тлетворность сектора крепостничества – в ничтожности его состава! Не доходит? А вот как сейчас процентное соотношение олигархов – ничтожно, так и тогда крепостников было приблизительно столько же. Начинает доходить?

И все “лучшие представители общества” борются не с ними, а с “проклятым самодержавием”, которое предпринимает ряд осторожных попыток, как бы преодолеть настоящую причину неравенства.

Поскольку крепостная усадьба – это “государство в государстве”, а ни одно нормальное государство такого не потерпит. И сейчас установление нормального государственного управления будет ознаменовано упразднением государств в государстве, которые все равно не развиваются, как раньше на корню вымирал сектор крепостничества.

Поэтому я и говорила, что не раз хотела бросить это ярмо, а рядом вставали с виду совсем мертвые русские писатели. Поскольку, если все так оставить, и их труд окажется напрасным.

Небольшой пример. Вот привыкли все читать русскую литературу в комментариях “для поступающих в вузы”. В этих комментариях пишется, будто продать мертвые души помещику было выгодно, чтобы не платить налог. Но если прочесть сам текст “Мертвых душ”, из него последует другой вывод. Но главное! Нет, перечтите прекрасную главу про недоноска Манилова, это же вполне современный тип. Просто Медведев! Вылитый!

Но там говорится, что крестьянин у него отпрашивается “на налог заработать”! Каждый крепостной сам нес налоговое бремя и являлся налогоплательщиком.

* * *

Вещи лучше всего раскрывают смысл и мудрость ушедшего времени. Раньше нарочно пили из серебра, чтобы все обеззараживалось и шло на пользу.

Нынешняя нержавейка, я думаю, очень вредная для здоровья, готовая гальваническая пара во рту. Даже оловянная посуда намного полезнее.

У меня есть два оловянных котелка, но не с нашими вензелями, кого-то прожорливого ради этих котелков мои родственнички... того. Только я их чистить заколебалась, а из моих деточек - очень неважные Золушки получились, где сядешь, там и слезешь. Правда оловянная посуда сверкает после чистки намного привлекательнее, чем серебряная. Серебро гасит в себе свет, блеск тусклый, тяжелый.

Ума не приложу, что из нынешней рафинированной пищи можно в этих котелках приготовить? Если борщ, то лучше в чугунке. И выбросить жалко.

Думаю, мои родственнички это поначалу за серебро приняли. Тоже выбросить пожилились, вот и таскались с ними до Сибири и обратно. Судьбы вещей - называется.

Возможно, это для каких-то постных европейских супчиков. Сунулись с этим в Россию, а здесь мозговая кость только в чугунок помещается, который долго потом сохраняет тепло. А для наваристости – это первейшее дело.

Ко мне тут наши уроды приходили, просили в краеведческий музей вещички передать. Мало им экспроприации в купеческом Сарапуле оказалось. Что-то я ни одного приличного золотого или серебряного сервиза из экспроприированного богатства в местных музеях не припомню. А здесь купечество было богатейшее, вполне вровень с какими-то Ржевускими. Уж оловянных котелков не держали - точно.

… Польские претензии, о которых мы с Женей тоже поговорили под коньяк, - они вот из этих чарочек. И из оловянных котелков, которые приняли за серебро. Меня всегда поражало то, с какой готовностью множество российских уродов в нынешние времена подвывало местечковым хамам, стоящим у своих воров на стреме: "страна у нас бе-е-дная”.

Наверно, такое только с пережора с людьми случается. Не видеть собственного богатства, относиться к нему пренебрежительно - крайняя степень уродства. Помимо разумного возникает желание пнуть такое, как-нить оприходовать почувствительнее. Хотя бы из-за этих котелков, с которыми мои родственнички пролетели.

Ну, это тонкие вещи, их понять невозможно, можно лишь ощущать.

Если ясновельможное панство могло воспринимать это беспредельное богатство - ну, с высокомерной миной хотя бы. То мелкопоместная шляхта... это же вечная грызущая зависть. А прибавить к тому местечковые комплексы Вайды…

Ведь в России понятия не имеют о множестве комплексов, рождаемых чувством зажатости, вынужденности лавироть, учитывать интересы всякого дерьма пообок - в России ведь можно повернуться ко всем задом и попросить не тревожить до завтра. В России ведь не чешется - "Данциг или Гданьск?" и проч.

Никто в России не задумывался, почему немцы здесь получаются куда патриотичнее русских. Почему из Сибири, где в Минусинской вызревают арбузы и дыни, а весной все покрывается цветами багульника и жарков... не тянет обратно в Европу, где приходится со всеми задами тереться и чужую вонь нюхать. Разница ощущений заметная.

* * *

Женя привезла несколько журнальчиков “Русская жизнь”. Оформлены интересно, собран почти весь наш мсквский состав писучего ЖЖ. Сидела, с любопытством читала тематическую подборку про "понаехали тут". Все-таки… даже при ультра революционном подходе заедает мелкотемье. Женька с Пищиковой - как форточка в старых заплесневелых рамах. И то, что Женя по России таскается - не может не сказаться, тут она безусловная молодчина.

Но большинство авторов рассматривает темки на уровне польской мелкопоместной шляхты - будто в куриную гузку пытаются всю Россию разглядеть. "В мск жить невозможно, но жизнь есть только в мск" - а я не вижу этой "жизни"! И это очень печально.

Думаю, это потому, что вы – большинство авторов не "понаехали", привыкли ко всему, как к данности, к обыденности. В России многое позволяет свыкаться с самыми необычными вещами, не замечать их тяжелого скрытого блеска.

А вот я-то как раз мозаика из того, что "понаехивало" всю предыдущую историю. И отношение к России - иное, есть с чем сравнить.

Недавно приперся тут один армянин с фильмом про армяно-турецкую резню по книге итальянской армянки. Очень хорошо и профессионально сняты сцены, которые сами по себе не являются предметом искусство. Впрочем, кино давно отошло от искусства, только на резне и держится.

Моя бабка говорила об этом очень скупо, все хранила в себе. Отец про ГрузинЫ только пьяным мог обмолвиться. Потому что все это мешает жить дальше. Мне-то армяшка это принес, поскольку у меня бабка сиротой после аналогичного в Россию притащилась. Тоже "понаехала". Но я очень хорошо и полно знаю лишь, как она по 19 часов работала, как у нее уже через месяц было шелковое платье, два кубачинских браслета и золотая цепочка в палец толщиной. Это наиболее необходимое, что я должна была знать о жизни, с ее точки зрения. Ну, и, конечно, что жизнь резней не заканчивается. Вышли, плюнули в сторону – а чтобы через год назло всем пройтись в шелком платье!

Но и отношение к России как к земле обетованной! Полной чудес! Полной замечательных вещей, которые всему определяют истинную цену.

Вот это есть у меня внутри. Очень дорогая вещь. Поэтому проблему с “понаехали” надо было рассматривать немного иначе. Я сижу посреди России с двумя чарками, готовые принять в свое чрево коньячок и оловянными котелками, которые в России можно на голову надеть. Хотя бы. В шкаф такое не помещается. Можно зал построить специально для этих котелков. И ветвистых рогов, которые насшибала с разных моралов и уродов, развешанным по стенам. Моралы – в смысле те, кто моралы пишет и читает окружающим.

Ну, неправильное, не жизнеутверждающее отношение к “понаехали” демонстрирует журнал.

Рассуждает в основном с мсквской точки зрения. А Москва – это столица, которая не должна быть проходным двором всякого сброда. Что-то моя бабка не столицах после резни по 19 часов вкалывала. “Понаехали” тут надо рассматривать с точки зрения во что превратилась столица. А в статейках то там, то здесь проскальзывает чисто совковое представление об мск как о бывшем производственном центре.

Нет, мск – давно стало торжищем, большой торговой и потребительской базой. И едет туда дерьмо, на которое всей России смотреть достаточно неприятно.

Но это безрбразие разводится именно потому, что. Да-да, именно поэтому. Когда живешь, тунеядствуя на глазах всей России, альфонсом на ее шее с букетом позорных болезней – тогда и едет “в гости” такое же. Для поправки мозгов могу мой оловянный котелок презентовать – наденешь на башку, и враз мысли приобретают стройный позитивный порядок. Сама пробовала.

©2008 Ирина Дедюхова. Все права защищены.