Огурцова на линии

ogurcova:

Мы смотрели фрагмент американского римейка 1992 г. — итальянской картины режиссера Дино Ризи. Оба фильма сняты по роману Джованни Арпино «Мрак и мед».
Медовый цвет волос женщины, волосы пахнущие медом — вот те изначальные ассоциации, подтолкнувшие Патрика Зюскинда к его чудовишным фантазиям «Парфюма». Кстати, в оригинале его роман так и называется — «Парфюм», поскольку сложно назвать созданный им обрубок человечества — героем. Ассоциация не отпускает Зюскинда настолько, что его герой, как слепой, упорно ищет именно оттенок сгустившегося меда в своих жертвах.

Спасибо, что отметили этот эпизод, поскольку многие друзья потихоньку сообщили, что слепой Аль Пачино, танцующий тангО — был уже явно лишним, им и всего предыдущего хватило под завязку.
С другой стороны, где ж вы одновременно, в одной фасовке увидите Гамлета, Гарри Поттера и Григория Мелехова? Но ведь помещаются же они у вас внутри одновременно, им у вас нисколько не тесно, вы ищете, кого бы еще добавить к этой разношерстой кампании.

Тот, кто знаком с моими романами, знает, что основной структурный принцип в них держится именно на создании ассоциативных связей. Яркий, как вспышка, эпизод из прошлого — возникает дежавю в настоящем. Мне приходится сейчас достаточно сложными методами восстанавливать прервавшуюся «связь времен».
Поэтому я очень хорошо знаю природу ассоциаций, могу абсолютно точно выделить тот первоисточник, который дал вспышку при создании «оригинального сюжета».
Я не только знаю природу ассоциативных связей, они являются моим основным творческим инструментом, внутренней логикой в раскрытии фабулы. Это кольцевой стереотип наоборот — следствие и причину навсегда замыкает сам читатель, высвобождая огромное количество собственной душевной энергетики. Моя цель — добиться чувства полета… ну, скажем мягко, фантазии, что ль.

Но если допустить на широкое общественное обсуждение\сотворчество ассоциации тех, кто грешит мыслью, снимая все общественные табу… возникает «эффект бабочки». Мы никогда уже избавимся от мерзости прямо в душе — даже просто пользуясь парфюмированным мылом. А с какой стати? Пусть сам этот Зюскинд отвечает за свое паскудство!
Но подобные ассоциации по «эффекту бабочки» — тут же меняют и наше настоящее и будущее. И это особенно опасно в России, где сила читательской души — невероятно сильна.
А ведь сейчас этот, с позволения сказать, «роман» — изучается в школе.

В начале нулевых годов был разговор на одном из форумов на английском о том, что этот роман писался и был напечатан в Швейцарии в 85-м году — «специально к перестройке в СССР». Изначально это не предназначалось «для внутреннего употребления».
Да ведь ни одна страна не читала все подряд, кроме как СССР! И советский журнал «Иностранная литературатура», качественный перевод — привили вкус к «заграничному чтению», к открытиям новых имен.
Вот и «Парфюмер», когда самим названием делается акцент именно на «герое», в качестве которого взят неграмотный от природы, ущербный и недоразвитый маньяк — был опубликован в журнале «Иностранная литература» в 1991 г.

Что несет в себе извращенная «идея» этого «романа»? Потребительское отношение к душе человека вообще, к более слабым физически созданиям в частности. И мы помним, какое зло было выпущено в мир, когда уже церковный паротоиерей читает проповеди, как же провинились перед всем обществом жертвы изнасилований. И это — широко популяризируется.
Или я терплю разного рода издевательства, поскольку попыталась сказать в защиту 13-летнего ребенка в ответ тем, кто при явном тяжком преступлении публично заявляет, что девочка «сама проявляла желания, несвойственные возрасту».
Простите, как женщина, я не могла не почувствовать хамского наезда на хрупкую женскую природу. А ведь следствием такого «пустячка» — мы видим все, что творится вокруг. Стоит объявить все рыцарские романы «устаревшими», вкупе с произведениями, помогающими сохранить душу, рассмотреть все с плотоядным взором вампира, гельминта, оборотня, мародера… типа «чем бы поживиться» — и пошло-поехало. Не стоит удивляться, что жизнь вокруг меняется не так, как хотелось бы.

Поэтому… мне, честно говоря, с одной стороны очень нравится то, что люди резко и однозначно перестали читать на русском, воспринимают литературу обычной мерзостью.
Но, как сами понимаете, у меня тоже не остается никакой иной возможности вернуть этот крайне негативный процесс в цивилизованное русло — кроме как рассмотреть кусками хотя бы эту мечту клинического идиота о манипуляциях сознанием толпы. Ведь этот свальный грех на площади — есть ничто иное, как то, к чему стремятся «литературный процесс», СМИ, телевидение, всякие там чуда-цитадели и прочие «девятые роты».
Никакого «эстетического смысла», кроме как унизить людей — ниже этого «исследователя человеческих ароматов», опустить природу души — ниже скотского состояния, — в этом «творении» нет.
Мне нестерпимо жаль одурманеных людей на площади, они придут в себя — и к ним вернется стыд. А многие не смогут с этим жить дальше. Жизнь других будет уничтожена навсегда.
И все к чему?.. Финал этого психоделического бреда человека без внутренних тормозов ведет, по сути, к пустоте: все превратилось в ничто. Зюскинду просто показали бесконечную пустоту — как закономерный конец всех его «творческих прорывов». Прорвался в ничто, где нет ни жизни, ни чувств, ни фантазий. Его просто обрубило\вырубило. Он сам сейчас доживает обрубком.

Проблема в том, что каждый человек приходит с огромными духовными силами, с массой возможностей сделать мир лучше. И когда его существование сводится к утробному ржанию над свальным грехом на площади… в действие вступают те силы, перед которыми… впрочем, уже неважно. Как говорится, «продолжение следует»!