Попутная песня. Часть VII
Вот и пришло время подвести несколько иные итоги. Это... как в романе. Думаешь, что пишешь об одном, а после и жизнь и сами понемногу оживающие герои вносят свои коррективы.
Можно сказать, нынче у нас возникает множество вопросов... к кино. Стоило ведь лишь задеть эту тему в цикле "Трудно быть... богом", как многим вдруг стало неуютно... типа вдруг в них проявились "совесть и зрелость", помудрели жизненным опытом, возмужали духом... решили "Пора!"
Поэтому следует кое-что пояснить про "волшебную силу искусства". Немного... из ранее пройденного материала. Все же я это говорю именно потому, что мне-то творить не дают, да и за предыдущее творчество пока в полном объеме не расплатились.
Вот и отлично! Сейчас я кое-какие векселя обналичу. Время повернуть никому пока не удавалось, именно поэтому, повторю, все надо было делать вовремя. Как я примечаю, "совесть и зрелость" у некоторых все еще подсказывает, что обворовывать меня можно безнаказанно, а хоть что-то возмещать... ни к чему, есть ведь решение суда, что типа я ничего не значу.
Белое безмолвие. Часть V
Нам по хрену спокойное житьё...
С зари весь двор усеян кобелями.
И стонет наше ветхое жильё
Перед напором разномастной стаи.
Им дела нет до нашей суеты,
Инфляция нисколько не тревожит.
Повсюду их оскаленные рты,
Призывные, безудержные рожи...
Шквал страсти в них берет своё,
Им наплевать на дождь и непогоду.
Слетевшееся стаей вороньё,
Провал попыток обмануть природу...
Да, не успели мы с Ирмой определиться, что ж там за сынок такой, к которому "не подходи, убью!", как ждала нас другая, природная напасть, которую мы ожидали все же немного позднее... ну, да куда ж деваться?... Критические дни.
Хуже всего, что кобелиную стаю, осаждавшую наш двор, возглавил матерый хаски, явно не местного разлива. Намордник на такого надевать бесполезно. Да и чем поможет в таком суровом случае поводок?.. Хаски ходят в поводке чисто из уважения к хозяевам. Ну, еще из любви. Хотя... иной раз посмотришь, так они вроде всех любят, даже говнюков.
Белое безмолвие. Часть IV
Мы заблудились среди аморальных "норм",
Природе нашей раньше не знакомых...
За два десятка лет пустых "реформ"
Все ниже скатываясь к миру насекомых.
Чтоб жизнь слегка в порядок привести,
А с лиц сорвать приросшие к ним маски,
Чтоб вновь покой душевный обрести,
Заводят люди сдуру этих хаски.
С зловещего распутья всех дорог,
От горестных и тягостных сомнений
Выдергивает человека поводок,
Чтоб он скакал вперед без размышлений.
Дурные мысли, что мешают жить,
Тревогу, страх, досаду... всё отбросьте!
Чтоб вновь биенье жизни ощутить,
Понюхайте протухший рыбий хвостик!
От кочки к кустику, по лужам и лесам,
К мышиным шорохам, по грязи и помойкам,
К знакомым шавкам и ничейным псам,
Прикормленным на точечных застройках...
Весной в городе стало совершенно невыносимо. Дело в том, что этой "борьбой с экстремизмом" местные говнюки из спецслужб преследовали одну цель - окончательно напакостить всем со своими безудержными представлениями о "правильной" градостроительной политике. Ну, мешала я им повсюду, в нарушение всех норм втыкать эту поганую "точечную застройку" из многоэтажных монолитных халабудин, "сорвать куш" под видом "решения жилищной проблемы".
В результате они не только устроили во всем городе что попало, но по весне разрушили бывший садик "Белочка" прямо у моего дома, где и так нет ни нормальных проездов, где все и без них забито машинами, чтобы еще воткнуть одну "халабудину". Садик, надо отметить, сдавался под закат советского периода, так что был вполне современным и комфортабельным. Но ведь наших говнюков очереди в садики нисколько не волнуют, им надо опять влезть со своим уголовным хайлом, чтобы разрушить чужую жизнь. Влезть, разумеется, без нормального проекта, при несогласии всех живущих в микрорайоне... плевать.
Трудно быть… богом. Часть ХII
Н-да, так и хочется пропеть "призрачно все в это мире бушующем..." Стоило ведь потянуть за ниточку, как началось... Мир-то оказался весьма призрачным с воем "только би войны не было" и уговорами страшным шепотом, будто концлагеря "могут повториться". При этом нас совершенно недвусмысленно стараются впихнуть в телячий вагон, отчего-то не интересуясь нашим выбором, не говоря уж о желании прокатиться до Треблинки с ветерком.
Попытки запихать наше сознание в концлагерь, который у некоторых стал вершиной мировоззрения, особенно обострились в конца 50-х годов, с приходом к власти муромоя по фамилии Хрущев. Там, заметим, тоже уничтожалась министерская система, был полностью разгромлен сектор предпринимательства.
Сказки навыворот. Часть V
О, вы даже не представляете, со сколькими сказками навыворот имеете дело прямо у себя дома!.. Эти вывороченные сказки уже не ждут особого приглашения, они нагло лезут в каждую дверь... точнее, в каждый карман.
Что в таких случаях делать? А хватать ее за шкирку и медленно (чтобы не повредить шкурку) выворачивать ее в обратном направлении. Честно говоря, медленно - это еще чтобы не отказать себе в удовольствии, ведь эта дрянь будет пищать и отбиваться! А какие забавные фортели она будет выделывать хвостом... Тут надо за этот хвостик ее ухватывать и изо всей силы вдарить ее башкой об стенку.
Ничего экстремистского, просто у нее сразу жабры опадают, и вы вдруг видите перед собой вашу же бывшую сказочку, которую вы раньше втайне держали для себя, а после решили, будто сказок не бывает, особенно их не бывает почему-то именно для вас... да и отказались от нее.
А видите, что получается? Вы от нее отказались, а ее подобрали такие, которые на собственную сказку изначально неспособные, у них любая, самая добрая сказка превращается в мерзость сатанинскую. И посмотрите, как они извратили и исковеркали все сказочки, которыми мы раньше запросто утешались, а нынче и вовсе... натравливают прямо на нас.
Трудно быть… богом. Часть ХI
Вот и подходим к апофигею всего сказанного выше. Вообразили себя люди богами, небожителями, а... сами оказались всего лишь в автономной системе, связанной с обществом... своеобразным "каналом кормежки". Это, естественно, вовсе не какое-то божество, это всего лишь такой атавизм, аппендикс. Проще говоря, паразитарный орган.
Это не плод, связанный с материнским организмом пуповиной, это... какая-то боковая ветвь развития, изобретающая в своих попытках паразитировать на всем обществе... новые обоснования легитимности такого положения. Как правило, это связано с созданием разного рода идеологий, которые должны опрокинуть естественную нравственность человека, доказав, будто черное - белое, верх - них, а добро и зло... практически неразличимы друг от друга, сливаются в понятии практичности и рациональности. На уровне амебы "мне вить тожа жить надо".
Мы сейчас посмотрим, что-то в результате получается в виде произведения искусства, которое базируется не на идеологиях, а на вечной идее борьбы Добра со Злом, различать которые вообще-то никого учить не надо. Коммерческая составляющая создания любого произведения искусства изначально рассчитана на то, что каждый, независимо от национальности, ПМЖ, социального или образовательного уровня, - без партийных начетчиков и вертухаев спецслужб знает, "что такое хорошо, а что такое плохо".
Сказки навыворот. Часть IV
В целом... почему при чтении чужих сказочках чувствуется... какое-то душевное сопротивление? Потому что не задействована мощная фольклорная основа своих собственных образов, собственной среды (почти виртуальной), в которой живет и развивается ваша личность. И сразу множество вопросов возникает к личности тех, кто уверяет, будто у него, дескать, все проходит органично и "на ура".
Древние говорили "мыслю - значит, существую!" А мыслить человек способен с полной отдачей лишь в той среде, где сформировался как личность. И тут уж ничего не поделать, если, к примеру, родной язык лишь сковывает сознание, которое выискивает более удобную среду. Или многие родители, переехав в другую языковую среду вдруг отмечают, что их дети, перешедшие, например, на английский, уже... другие. Там постепенно происходит и отторжение личности родителей.
Но... это касается и таких ограниченных областей языка профессионального общения, который должна поддерживать нравственная основа общей языковой среды. Если там начинаются какие-то противоречия... возникает наукообразный новояз, тут уж мы всегда будем иметь дело с языком... преступного сообщества.
Языковая среда навязывает свои нерасторжимые синтагмы, свои жесткие стереотипы, поскольку сознание человека в целом стереотипно, состоит из архивированных готовых клише. Все, что касается нравственной основы, находится отнюдь не на Афоне, как считают некоторые явно недоразвитые на общем фоне личности, а прямо в языковой среде, в которой человек мыслит. Прежде всего, в фольклорной основе.
Трудно быть… богом. Часть Х
Нда, трупы-трупы-трупы... Это что, возникает в один день? Типа такая вот "научная фантастика"? А чего, спрашивается, "фантазировать" на эту тему, если потом сидеть возле трупов и играть на саксофоне?..
И не зря ассоциативный ряд тут же выводит к депрессивному Иосику Бродскому, навязываемому вместе с Солженициным в качестве нынешнего "наше все"... Тут рукой подать до приравнивания социализма и фашизма, к рассказам о том, что в войну ведь, кто сражался, так только из страха перед заградотрядами, ведь все по своей сути такие же фашисты, давно руки чесались.
Про СМЕРШ дальше можно рассказать, про штрафбаты... "Сволочей" добавить... Потом сесть на булки ровно и заиграть на саксофоне. Дорвались до кровищи.
Трудно быть… богом. Часть IХ
Если назвать "Мир Полудня" братьев Стругацких одним словом, получится... обычный концлагерь, где главные герои, отметим, не несут никаких тягот бытия вместе с остальным контингентом. Все они какие-то привилегированные господа, но испытывающие как бы такое общее сострадание ко всему человечеству.
Это такая... почти детская головоломка о том, как найти выход из концлагеря. А основная художественная, творческая задача в том, каким образом погрузить сознание читателя в этот концлагерь.
Этой художественной задаче способствует "фантастическая" атрибутика другой планеты, удавленного мира, который развивается... по заведенному Карлом Марксом порядку. Вот у нас на дворе феодализм и повсеместное зверство. Отсидит свое человечество в "мрачном Средневековье", начнет выбираться на волю, пройдя закономерный этап буржуазных революций.
А там проблема в том, что класс пролетариата в виде основной движущей силы пролетарской революции еще не сформировался, через капитализм вроде прыгать никак нельзя, это ж такое оскорбление Марксу и Энгельсу... А сотрудники этого института, которые изучают недоразвитых инопланетян, все стараются перейти общественные формации, не дожидаясь, пока там эксплуататоры вдоволь кровищи напьются.
Попутная песня. Часть VI
Искусство должно привести в равновесие внутренний мир читателя, чтобы помочь ощутить ему удивительную красоту бытия.
Любой, кто действительно имел (по разным причинам) духовное соприкосновение... ну, скажем, с высшими сферами, осознает, насколько различны наши представления о жизни. Там, считают за благо вещи, которые не купишь за деньги, которые мы привыкли не ценить, оказавшись возле воровского шалмана, где ноют и ноют только о деньгах, постоянно подсчитывая, сколько можно выручить за не принадлежащие им богатства.
Вообще самое главное богатство, которое необходимо ценить превыше всего, это время. Мы же понимаем, как впустую уходит наше драгоценное время, когда мы подменяем вечные идеи - идеологиями, жалкими оправданиями уголовных элементов, не способных ничего создать, целью которых является лишь паразитирование и разрушение ради... прокорма и типичных уголовных шалманов.
И если за всеми вечными идеями стоит изначальный долг использования выделенного тебе времени с полной отдачей, то идеологии всегда выставляют какой-то ненужный, лживый и спекулятивный барьер.
Сразу приведу пример из хорошо известной старшим поколениям литературы. Мы ведь очень хорошо помним фразу "чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы" из романа "Как закалялась сталь" Николая Островского.
Многие ли помнят, с чего начинается этот роман? А он начинается с урока Закона Божьего и картин "свинцовых мерзостей жизни", с которыми подростком сталкивается Павка Корчагин. В результате композиционное решение выдает подсознательные мотивации и размышления писателя, который уже очень болен в период написания этого произведения, мучительно ищет смысл в горниле Гражданской войны, которая поглотила все его силы.