Воры и любовники
ogurcova
Мы все приходим в этот мир с таким запасом любви, что удивительно, почему жизнь Казановы или Дон Жуана является , скорее, исключением из правил, нежели нормой. Какую любовь ко всему сущему испытываем мы при виде цветка, божьей коровки, былинки, майского жука… Как запоминаются на всю жизнь катание с горки зимой или пробуждение природы весной. Почему наша жизнь, как только мы вырываемся из плотной опеки родителей, сливается в череду неразличимых между собой будней, когда под грузом тягот и забот мы забываем о главной роскоши в жизни — роскоши человеческого общения?
Мы разучились нищим подавать,
Дышать у моря высотой соленой,
Встречать зарю и в лавках покупать
За медный мусор — золото лимонов
(Николай Тихонов)
Привычная колея взрослого человека «семья, дом, работа» — все дальше отдаляют нас от юношеских надежд «у меня все будет иначе», желания изменить жизнь и распространить чудо любви, заключенное в каждом, на все человечество. Чем дальше, тем больше мы вдруг пытаемся «защититься от мира», навсегда утратив чувство причастности к каждой перемене в природе,все дальше отходя от твердого убеждения, будто весь мир проникнут нашей любовью и создан только для нее.
И когда любовь все-таки настигает нас, вырывая из нашего привычного течения жизни, она уже приходит не как дар свыше, а как месть, кара за то, что в нашей жизни было слишком мало любви. Человек устроен так, что как он не оберегает себя от этого чувства, да с собой, как в песне про ямщика, его еще никому унести отсюда не доводилось: «А любовь свою, я с собой унес!»
Размышляя, что же в очередной раз «не срослось» с нашей любовью, мысленно возвращаясь к ней в памяти, — рядом с теми, кого мы любили, каждый раз с тянущей тоской мы обнаруживаем пустые глаза («Безглазые глаза — как два пупка») очередного вора. Что поделать, но чем дальше мы продвигаемся от детской уверенности, что все в этом мире нам рады и любят нас, тем больше каждый из нас чувствует себя обкраденным на всю жизнь.
Войдите на сайт для отправки комментариев