Научно-технический портал «Технарь»

Начало строительства храмов, если судить по данным летописей, обычно падает на весенние или летние месяцы. Так, собор Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве был заложен 11 июля 1108 г., церковь Георгия в Каневе — 9 июня 1144 г., Успенский собор во Владимире - 8 апреля или 8 мая 1158 г. (по разным спискам летописи), а ворота детинца — 4 июня 1194 г., собор Княгинина монастыря — 15 июля 1200 г., Успенский собор в Смоленске — 7 марта или, по другим источникам, 2 мая 1101 г., церковь Спаса в Старой Руссе — 21 мая 1198 г. В Новгороде церковь Федора Тирона заложена 28 апреля 1115 г., Петра и Павла 6 мая 1185 г., Благовещения на Мячине — 21 мая 1179 г., Спаса-Нередицы — 8 июля 1198 г., Кирилла — в апреле 1196 г., надвратная церковь в детинце — 4 мая 1195 г. О новгородской церкви Бориса и Глеба отмечено более обобщенно, что ее заложили «на весну». (Источники, где указаны даты постройки храмов, см.: Раппопорт П.А. Русское зодчество X—XIII вв.: Каталог памятников. Л., 1982.)

Таким образом, судя по летописям, закладка храмов производилась начиная с марта или апреля до середины июля. Однако есть сведения и о более поздней закладке. Так, осенью 1192 г. был заложен собор Рождественского монастыря во Владимире; правда, здесь в летописи раздельно отмечено, что князь Всеволод «заложи церковь», а потом «почата же бысть здати месяца августа в 22-й день». Очевидно, иногда строительство храмов начинали и в августе.

О времени закладки храмов можно судить не только по письменным источникам, но и по ориентации продольной оси самих храмов, поскольку при закладке продольную ось ориентировали на ту точку горизонта, где в день закладки всходило солнце. (Такая ориентация обосновывалась догматически: «Молиться на восток предано от святых апостолов и означает следующее. Это потому, что мысленное солнце правды — Христос... явился на землю в тех странах, где восходит солнце чувственное»— типикон, относящийся, по-видимому, к XII в. (см.: Красносельцев П.Ф. О древних литургических толкованиях // Летопись Историко-филологического общества при Новороссийском университете. Одесса, 1894. Т. 4. С. 242). Символически обосновывает это положение и Гонорий Отенский в сочинении, написанном до 1130 г. (см.: Harvey J. The mediaeval architect. London, 1972. P. 226) Ориентация эта в настоящее время фиксируется с помощью магнитного компаса, т.е. представляет собой магнитный азимут. Зная магнитное склонение пунктов, где расположены памятники, легко определить истинный азимут продольной оси храмов. (Раппопорт П.А. Ориентация древнерусских церквей // КСИА. 1974. Вып. 139. С. 43. В расчетах, приведенных в этой статье, поправка на магнитное склонение не вводилась.) По истинному азимуту можно с помощью таблиц найти угол склонения солнца, а по углу склонения определить день, в который солнце всходило соответственно данному азимуту, т.е в той точке горизонта, куда направлена продольная ось храма. (Угол склонения определяется по таблицам азимута видимого восхода и захода верхнего края солнца, имеющимся в мореходных таблицах (напр.: Мореходные таблицы 1943 г. Л., 1949. Табл. 28, 29). Даты определяются по таблицам «Эфемерида солнца» (Астрономический ежегодник СССР на 1970 г. Л., 1967) Естественно, что это будет не один, а два дня, поскольку в каждой такой точке горизонта солнце всходит дважды в году. Они будут соответствовать современному, т.е. григорианскому календарю, а не древнему, юлианскому. Разница между календарями в X —XI вв. составляла шесть дней, а в XII в. — семь, и, следовательно, довольно легко определить дни, в которые солнце всходило в данной точке горизонта при закладке храма.

С какой степенью точности можно определить название даты? Измерить ориентацию продольной оси церкви с точностью свыше 1 —2° трудно, ибо этому обычно мешает некоторая неопределенность разбивки самих древнерусских памятников. Отклонение оси в 2° дает в итоге разницу примерно в три дня, а для летних месяцев — даже до 10 дней. Кроме того, расчеты производятся для геометрического горизонта, тогда как неровности рельефа часто делают реальный, видимый горизонт несколько суженным или расширенным. (При расположении храма на возвышенности азимут сдвигается к северу, и все весенние даты следует считать более поздними, чем при нормальном горизонте, а все осенние даты, наоборот, более ранними. При пониженном расположении храма или суженном горизонте картина обратная.) Поэтому определение дней закладки древнерусских храмов по ориентации их продольной оси можно совершать с точностью не большей, чем примерно в одну неделю. Однако и такая точность дает нам достаточно ценные сведения (см. таблицу).

Определение дней заложения храмов по их азимуту

Насколько можно доверять полученным датам? И насколько часто даты закладки совпадают с определениями, сделанными по азимутам? К сожалению, имеется очен небольшое количество храмов, у которых известны и азимут продольной оси, и летописные данные о дне закладки. Успенский собор во Владимире, судя по его азимуту, и мог быть заложен 21 апреля или 9 августа (см. таблицу, 1). Но расположение здания на высокой горе над пойменной низиной дает сдвиг азимута к северу. Если допустить, что сдвиг этот был равен примерно 8 —9°, то восход точно совпадает с летописной датой — 8 мая. Однако три новгородских памятника демонстрируют явное несовпадение дат: в церквах Петра и Павла, Благовещения на Мячине и Спаса-Нередицы расчет, сделанный по азимутам, даже приближенно не дает дней, названных в летописи (см. таблицу, 2 —4). Может быть, не случайно в летописи заложение и начало строительства указаны раздельно. Так, о церкви Благовещения записано: «Заложи архиепископ Илия... церковь камяну... и начя здати церковь майя месяця в 21...». Возможно, что в данном случае летопись отмечает день не закладки, а начала строительных работ. Тем более что этот день, видимо, тоже порой оформлялся торжественной процедурой с участием заказчика. (Например, при начале строительства Успенского собора Киево-Печерского монастыря в 1073 г. князь «своима руками нача ровь копати» (Патерик киевского Печерского монастыря. С. 7) Реально также, что несовпадение летописных дат с датами, полученными в соответствии с азимутами церквей, объясняется тем, что летописец под закладкой мог иногда понимать не первоначальную разбивку храма, а заложение первого камня здания. Так, автор первой половины XV в. Симеон Фессалоникийский указывает, что архиерей торжественно закладывает первый камень алтаря уже после того, как отрыты фундаменты. (Писания святых отцов и учителей церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. СПб., 1856. Т. 2. С. 150.) Наконец, вполне возможно, что в ряде случаев церкви вообще не ориентировали продольной осью на восход солнца, а ставили в соответствии с направлением уже существовавшей улицы, ориентацией предшествующей деревянной церкви или исходя из каких-либо особых условий. (Гаряев P.M. К вопросу об ориентации русских церквей // КСИА 1978. Вып. 155. С. 42. По-видимому, подобная картина имела место и на Западе. Средневековые церкви там тоже ориентировали, как правило, на восход солнца, но отмечены и многочисленные исключения. Так, например, древнейшая церковь г. Вены (церковь св. Рупрехта) оказалась ориентированной не по солнцу, а строго параллельно расположенной рядом стене древнеримской крепости (Firneis М., Ladenbauer-Orel H. Studien zur Orientierung mittelalterlicher Kirchen // Mitt, der 6s.terreichichischen-arbeits-gemeinschaft fur Ur- und Fruhgeschichte. Wien, 1978. Bd28. S. 77)

Сравнение дней закладки, полученных по азимутам, с днями патронов храмов также показывает, что в большинстве случаев дни эти не совпадают. И все же, даже учитывая такие несовпадения, можно выделить ряд памятников, дни закладки которых, судя по азимутам, близки патрональным дням данного храма. Так, согласно азимуту, церковь Благовещения на Городище близ Новгорода была заложена 17 марта или 14 сентября (см. таблицу, 5). При расположении на всхолмлении сдвижка точки восхода дает дату, очень близкую 25 марта, т.е. дню Благовещения. Церковь Василия на Смядыни в Смоленске, видимо, была заложена в день святителя Василия — 26 апреля (по азимуту — 24 апреля; см. таблицу, 6), а церковь Иоанна в Перемышле — в день обретения главы Иоанна Предтечи — 25 мая (по азимуту — 19 мая; см. таблицу, 7). Собор киевского Выдубицкого монастыря заложен, судя по азимуту, 6 марта или 24 сентября (см. таблицу, 8). Учитывая сдвижку, связанную сочень высоким горизонтом, закладка, вероятно, была произведена 6 сентября, т.е. в день чуда архангела Михаила. Имеется еще ряд памятников, совпадающие даты которых оказываются осенними. Так, ориентация церкви Андрея в Переяславле близка дню Андрея Стратилата (19 августа; см. таблицу, 9), а ориентация Спасской церкви в Переяславле почти точно совпадает с праздником Спаса (6 августа; см. таблицу, 10). Азимут Спасского собора в Чернигове свидетельствует о закладке либо 24 апреля, либо 6 августа, т.е. тоже совпадает с праздником Спаса (см. таблицу, 11). Ориентация собора в Боголюбове очень близка дню Рождества Богородицы (8 сентября; см. таблицу, 12). С днем Успения (15 августа) совпадает ориентация маленькой церкви, раскопанной под более поздней Успенской церковью в Переяславле (см. таблицу, 13). Этому же дню близка ориентация церкви в Старой Рязани, которую обычно считают Успенской (см. таблицу, 14). Осенняя дата более вероятна и для смоленской церкви архангела Михаила, заложенной, видимо, 6 сентября, в день, когда отмечают чудо архангела Михаила (см.таблицу, 15). Еще более позднюю дату, очевидно, следует принимать для церкви Ивана Богослова в Смоленске, поскольку расчет по азимуту почти точно совпадает с днем памяти Иоанна  Богослова (26 сентября; см. таблицу 16). Борисоглебский собор на Смядыни в Смоленске, судя по азимуту, заложен 4 апреля или 27 августа (см. таблицу, 17). При низком положении храма соответственно должен быть сдвиг азимута к югу. В таком случае получается, что собор был заложен 5 сентября, т.е. в день 130-летия смерти князя Глеба, происшедшей на Смядыни.

Зимняя закладка храмов - явление редкое. Однако известны случаи, когда, судя по азимутам, храмы все же закладывали зимой. Такую своеобразную ориентацию имеет, например, смоленская церковь в устье р. Чуриловки. Продольная ось этого храма обращена на юго-восток (истинный азимут 105°; см. таблицу, 18), т.е. на зимний восход. Это, вероятно, связано с тем, что закладку храма хотели приурочить ко дню его патрона — Константина-Кирилла (14 февраля). Возможно, что с февральской закладкой связана ориентация новгородской церкви Ивана на Опоках, близкая дню обретения главы Ионна Предтечи (24 февраля; см. таблицу, 19).

Известно несколько случаев, когда азимут храма настолько близок к северу, что не может соответствовать точке восхода солнца даже в день летнего солнцестояния. Таков, например, азимут собора Спасского монастыря в Новгороде-Северском, равный 30° (при магнитном склонении +4 истинный азимут 34°). Однако следует учесть, что храм стоял на высоком месте, откуда начинался спуск к Десне, противоположный берег которой низкий. Следовательно, горизонт на участке храма был очень расширенным. Если сдвижка здесь достигала 15°, то азимут мог соответствовать середине июня.

Таким образом, сопоставление письменных источников и расчетов по азимутам дает основание заключить, что день закладки храма обычно падал на весну или на первую половину лета, но нередко и на осень. Причем день закладки большей частью не совпадал с днем патрона данного храма, хотя к этому, видимо, иногда стремились. (БА. Рыбаков утверждает, что «в древности ориентировка церквей производилась на реальный восход солнца в день празднования того святого, которому посвящен храм» (см.: Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 267). Отсюда следует вывод: «Если бы существовало точное указание на азимут продольной оси церкви восток—запад, то определение патрона храма было бы облегчено» (Там же. С. 267, примеч. 41). К сожалению, фактический материал с таким выводом не согласуется. Ошибочны и определения дней, приводимые Рыбаковым. Так, церковь Благовещения вЧернигове имеет, по его данным, азимут 92°. При магнитном склонении, равном в Чернигове + 4°, это дает истинный азимут 96°, что соответствует по юлианскому календарю не 25, а 1 марта (см. таблицу, 20). Несовпадение дней закладки церквей с днями их патронов характерно и для памятников западноевропейского средневекового зодчества (см., напр.: Cave С. J.P. The orientation of churches // The Antiquaries Journ. 1950. Vol. 30. P. 49) Изредка, для того чтобы совместить указанные события, закладку переносили даже на зимнее время. Вероятно, это было возможно потому, что после торжественной церемонии закладки не обязательно было сразу же начинать строительство; к нему можно было приступить и через два-три месяца, т.е. тогда, когда начнется строительный сезон. Значительно чаще с днем патрона церкви совпадала не ее закладка, а освящение.

Сроки начала и конца строительного сезона в Древней Руси определяются в настоящее время лишь очень приблизительно, и главным образом по документам более позднего времени. Рамки эти имели огромное значение для организации древнего строительного производства. Известно, что осенью, с наступлением холодов, работы обычно прекращались. В Смоленске в конце XVII в. был случай, когда плохое качество кирпичной кладки заинтересованные лица объясняли тем, что «то, де, дело было осеннее, в самые заморозы и в ненастные дни каменщики работали от зимности и от ненастья в шубах и епанчах и в рукавицах». (Докладная записка о неудачном ходе строения церкви Вознесения... в смоленском Вознесенском девичьем монастыре, 5 октября 1695 г. // Смол, епарх. ведомости. 1883. № 1. С. 21.) На основании документов о строительстве в середине XVII в. Валдайского Иверского монастыря М.А. Ильин сделал вывод, что строительный сезон заканчивался ко дню Воздвижения (14 сентября). (Ильин М.А. К истории русского каменного зодчества конца XVII в. // Науч. докл. высш. школы: Ист. зап. 1958: № 2. С. 4.) Очень вероятно, что сезон длился около пяти месяцев, т.е. начинался в апреле. Этнографические данные свидетельствуют, что примерно такова была в XIX в. продолжительность сезона формовки и обжига кирпича. В «Урочном положении» вплоть до начала XX в. рабочий день на строительстве определялся длительностью в 12 часов, но только от апреля до сентября, а в остальные месяцы его продолжительность резко сокращалась. (Рошефор Н.И. Иллюстрированное Урочное положение. Пг., 1916. С. 13.) Видимо, это и были примерные рамки древнерусского строительного сезона. (Павел Алеппский, приезжавший в Россию в середине XVII в., отметил, что здесь «каменщики могут строить не более шести месяцев в году, с половины апреля, как растает лед, до конца октября». (Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. М., 1898. Вып. 3. С. 33) С учетом воскресений и праздников строительный сезон вряд ли превышал 120 рабочих дней.

Естественно, что наиболее удобным временем для начала строительства являлось наступление строительного сезона или во всяком случае его первая половина. Между тем нередки случаи, когда закладку производили осенью, всего за месяц до окончания сезона, а порой даже почти в самом его конце. Почему была возможна такая поздняя дата закладки храмов? Ведь ее производили не обязательно в день патрона данного храма, а при необходимости могли начать и раньше. Если же все-таки не боялись приступать к строительству нового храма в такое позднее время, то, видимо, цикл работ, предназначенный к выполнению в течение строительного сезона, был очень невелик, вполне укладывался в короткий срок и к тому же не очень зависел от наступления холодной и дождливой погоды. Очевидно, цикл этот в основном включал устройство фундамента, т.е. отрывку рвов и укладку самого фундамента. Более детальное изучение остатков древних построек показывает, однако, что в цикл первого строительного сезона, по-видимому, входило не только устройство самого фундамента, но и покрытие его кирпичной вымосткой. После этого наступал зимний перерыв, а следующей весной поверх вымостки, которая вместе с фундаментом успевала уже хорошо осесть, начинали кладку стен. (В русских наставлениях по строительному делу рекомендовалось сделанный осенью фундамент покрывать и оставлять на зиму, «чтобы осел и высох» (Краткое руководство к гражданской архитектуре или зодчеству. СПб., 1789. С. 26)

Разбивку здания в начале второго строительного сезона производили заново, на этот раз более точно, чем разбивку фундамента и вымостки, из-за чего в целом ряде случаев план фундамента и вымостки не вполне точно совпадает с планом наземных частей здания. Это очень хорошо удалось проследить при исследовании нескольких смоленских памятников. Так, кривая центральной апсиды бесстолпного храма в детинце, исполненная в вымостке, не совпадает с кривизной стен той же апсиды. Имеются существенные несовпадения в разбивке членений вымостки и стен Борисоглебского собора на Смядыни. Не менее отчетливо это проявляется в Троицком соборе на Кловке, где разбивка пилястр и положение северо-восточного угла храма в вымостке и кладке стен оказываются не вполне одинаковыми. Более того, даже профилировка пилястр данного храма в вымостке несколько иная, чем осуществленных в натуре. Не сходится положение подкупольных столбов и ленточных фундаментов в псковском Ивановском соборе. В киевской церкви Успения на Подоле направление стен и фундаментов не совпадает на несколько градусов. В Гродно здание терема построено так, что вымостка точно совпадает с обрезом северной и восточной стен, тогда как в западной стене она несколько выступает наружу, образуя уступ.

Частое несовпадение плана фундамента и вымостки с планом стен здания в сочетании с поздними датами закладки некоторых храмов позволяет думать, что строители XII —XIII вв. полагали нужным, чтобы фундамент, покрытый кирпичной вымосткой, простоял зиму и хорошо осел, прежде чем на нем начнут возводить кирпичные стены. (Быть может, именно фундамент, покрытый вымосткой, подразумевали под термином «основание», который встречается в письменных источниках; например: «Почата бысть церкы Печерьская ... из основанья, бо Феодосии почал, а на основании Стефан поча...» (Повесть временных лет. М.;Л., 1950. Ч. 1. С. 131. Под 6583 (1075) г.) Несомненно, что это было особенно важно в тех случаях, когда фундамент выводили насухо, без раствора.

Таким образом, очевидно, что цикл работ первого строительного сезона завершался закрытием фундамента кирпичной вымосткой, а кирпичную кладку стен начинали уже во втором строительном сезоне. Конечно, количество изученного материала, еще не дает оснований распространять данный вывод на все древнерусские постройки; быть может, это не было всеобщим правилом и в отдельных случаях кладку стен начинали сразу же после укладки фундамента, т.е. еще в первом строительном сезоне.

Сколько же сезонов занимало строительство храма? Письменные источники дают достаточно точный ответ. Десятинную церковь строили, судя по летописи, 8 лет. Но это была первая каменно-кирпичная постройка Киева; очевидно, что ее строительство не могло вестись такими темпами, как при налаженном строительном производстве. Действительно, в XI в. сроки строительства становятся более короткими. По расчетам Г.Н. Логвина, основанным на изучении конструкции и кладок, киевский Софийский собор возвели за 5 лет, не считая года закладки фундамента, т.е. всего за 6 лет. (Логвин Г.Н. Новые наблюдения в Софии Киевской // Культура средневековой Руси. Л., 1974. С. 160.) За такой же срок построили Софийский собор в Новгороде (1045 —1050). Но Софийские соборы были грандиозными зданиями, значительно превосходящими рядовые храмы. Обычно же строительство храма не превышало 5 лет. Собор киевского Михайловского монастыря был заложен в 1108 г., а в 1113 г. в нем уже был погребен его заказчик; следовательно, строительство было закончено еще до этого. О строительстве Успенского собора Киево-Печерского монастыря в летописи сказано, что оно было завершершено «на третее лето», не считая года закладки, т.е. всего за четыре строительных сезона. (Повесть временных лет. С. 131. Под 6583 (1075) г.)

В течение всего домонгольского периода для строительства более или менее крупной церкви был нормальным такой же срок — 4 — 5 лет. Так, по 5 лет (иногда 6) строили церкви Рождественского монастыря во Владимире (1192 —1196), Бориса и Глеба в Ростове (1214 —1218), Богородицы Пирогощей в Киеве (1131 — 1136). Столько же лет шло строительство собора в Юрьеве-Польском (1230 —1234), хотя в этом случае в первый год, кроме того, «рушили» древнюю церковь, на месте которой ставили новую.

Достаточно часто храмы строили не 5, а всего 4 года. Так, церковь Федоровского монастыря в Киеве была заложена в 1129 г., а в 1133 г. в уже законченном храме был похоронен ее заказчик — князь Мстислав Владимирович. За 4 года построили собор в Суздале (1222 —1225). Иногда строительство шло еще быстрее: Успенский собор (1158 —1160) и собор Княгинина монастыря (1200-1202) во Владимире возвели за 3 года. Успенский собор в Ростове строили всего 2 года, но здесь летописец счел нужным специально отметить, что «бе церковь основана мала» (1161 —1162). (В «Житии Евфросиньи Полоцкой» отмечено, что Спасская церковь Евфросиньева монастыря была построена за 30 недель (Воронин Н.Н. У истоков русского национального зодчества // Ежегодник Института истории искусств, 1952. М., 1952. С. 263). Неизвестно, насколько достоверна эта цифра, а кроме того, неясно, указан ли здесь календарный срок строительства или только время проведения работ, т.е. два строительных сезона.)

Гораздо реже удается получить археологические данные, свидетельствующие о сроках строительства. В одном случае ответ на этот вопрос дали раскопки в Смоленске: стратиграфические наблюдения у апсидной части церкви на Воскресенской горе выявили прослойки, связанные с тремя строительными сезонами. (Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Зодчество Смоленска XII—XIII вв. Л., 1979. С. 252.) Очень вероятно, что эти прослойки отвечают только постройке стен, тогда как последний строительный сезон, во время которого выводили своды, мог не дать известковых прослоек снаружи здания. В таком случае возведение здания должно было занять четыре строительных сезона, а вместе с устройством фундамента — 5 лет.

Очень существенная эволюция сроков строительства прослеживается в Новгороде. В первой половине XII в. здесь строили с такой же скоростью, как в других городах. Церковь Ивана на Опоках возвели за 4 года (1127 —1130), а собор Антониева монастыря — за 3 или 4 года (1116 или 1117 —1119). Однако во второй половине XII в. стали строить быстрее. Небольшие размеры храмов и их упрощенные формы позволили возводить церкви за два сезона, а еще чаще — за один. Так, за два сезона построили церковь Успения в Аркажах (1188 —1189) и церковь Воскресения (1195 —1196). При этом в церкви Воскресения в первый строительный сезон успели не только уложить фундамент, но «и възделаша до двьрии». Все церкви, возведенные за один сезон, естественно, были заложены в его начале (апреле, мае, первой половине июня). Таковы надвратная церковь в детинце (заложена 4 мая 1195 г.), церкви Кирилла (апрель 1196 г.), Спаса-Нередицы (8 июня 1198 г.). Строительство каждой из этих церквей продолжалось около трех месяцев. Еще быстрее закончили постройку церкви Спаса в Старой Руссе — с 21 мая по 31 июля 1198 г., т.е. за 72 календарных дня. В действительности, учитывая наличие воскресных и праздничных дней, конечно, рабочих дней было меньше. В одном случае летопись дает даже точный подсчет: церковь Благовещения на Мячине начали строить 21 мая и закончили 25 августа 1179 г., т.е. через 97 дней; однако в летописи отмечено: «А всего дела церковьнаго зьдания днии 70». Скорость строительства, заставлявшая сразу же после укладки фундамента начинать возведение стен, была одной из причин, почему в Новгороде, в отличие от Смоленска, Полоцка и других городов, не перешли на безрастворные фундаменты.

После завершения строительных работ начинали внутреннюю отделку храма, и прежде всего его роспись. Если имелась возможность, роспись производили в следующем строительном сезоне, т.е. сразу же после окончания строительства. Так, Успенский собор во Владимире был возведен в 1160 г., а в 1161 г. «почата бысть писати... кончана августа в 30». Строительство церкви Спаса-Нередицы в Новгороде закончили в 1198 г., а уже в следующем году «испьсаша церковь». Точно так же была завершена и расписана церковь Спаса в Старой Руссе. В 1195 г. была построена церковь на воротах новгородского детинца, а в 1196 г. она была расписана. Однако, по-видимому, так делать не всегда удавалось, и иногда роспись начинали лишь через несколько лет после окончания строительства. Например, церковь в новгородском Антониеве монастыре построили в 1119 г. (по другим источникам — в 1122 г.), а расписали только в 1125 г. Новгородскую церковь 40 мучеников возвели в 1211 г., а расписали в 1227 г. Порой разрыв между завершением строительства и росписью храма бывал еще большим, а иной раз церковь навсегда оставалась без живописного убранства. Примеры церквей, в которых так и не была исполнена фресковая роспись интерьера, достаточно многочисленны.

Судя по летописям, роспись, особенно в небольших храмах, производили за один сезон, хотя в более крупных храмах исполнение фресковой росписи, видимо, могло затягиваться. (В XVI—XVII вв. фресковые росписи довольно крупных храмов обычно выполняли за один сезон. Так, роспись собора Ферапонтова монастыря (1502 г.) была исполнена за 34 дня (см.: Федышин Н.И. О датировках ферапонтовских фресок // Ферапонтовский сборник. М., 1985. Вып. 1. С. 38; Рыбаков А.А. О датировке фресок Дионисия в Рождественском соборе Ферапонтова монастыря // ПКНО: Ежегодник 1986. Л., 1987. С. 283). По сербским данным XVI—XVIII вв., мастер писал в день 6—7 м2 (Winfield D.C. Middle and Later Byzantine wall painting methods // Dumbarton Oaks Papers. 1968. N 22. P. 132) Так, в новгородском Софийском соборе изображение Спаса в центральном куполе храма заняло «годищное время и боле». 

П. А. Раппопорт. Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.).